Дмитрий Емец - Юный граф Дракула Страница 29

Пергамент они обнаружили на предпоследнем стеллаже. Он лежал там в соседстве с конскими стременами и пышным париком, больше смахивавшим на растрепанную мочалку.

Пергамент был скатан в трубку и дважды перевязан кожаным шнурком. Когда Наташа поняла, что прочесть ничего невозможно, у нее вырвался вздох разочарования.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила она у Фильки.

– Пока нет. Сейчас попробую!

Наклонившись над стеллажом, Хитров прищурился и сразу понял, что его взгляд, легко проникавший сквозь двери, стены и потолки, здесь совершенно бессилен. Пергамент не поддавался ему. Его желтоватая, бугристая поверхность упрямо отталкивала взгляд молодого вампира.

– Никак! – сказал Филька и сразу же понял, почему у него не выходит.

Для пергамента, исписанного древними знаками, он был самозванцем. Вампиром, который пытался завладеть старинной тайной.

Хитрову стало обидно. Обидно до слез. Свиток был здесь, совсем близко, всего лишь за стеклом, но как достать его?

Мальчик решился.

Быстро оглянувшись в угол зала, он прошептал:

– Петька, прикрой меня!

Кивнув, толстяк уверенно вклинился между дремлющей старушкой-хранительницей и стеллажом. Тем временем Хитров быстро достал перочинный ножик и подковырнул стекло. «Как это, оказывается, просто!» – удивленно подумал он.

Потеряв осторожность, мальчик смело потянул стекло вверх, но тут оглушительный трезвон наполнил весь зал. Сработала сигнализация. Сонный провинциальный музей пробудился к жизни.

Ну и идиот же я! Я забыл о сигнализации!

В тот же миг очнувшаяся смотрительница подскочила на стуле и кинулась к ним. А потом пораженный Филька осознал, что его схватили за ухо! Его, юного вампира, славного борца с графом Дракулой, тащили к лестнице, как нашкодившего детсадовца!

– А ну марш отсюда! Чтобы я вас здесь больше не видела! Еще раз сунетесь, хулиганье, милицию вызову!

– Послушайте, вы ничего не понимаете! Мы вам все объясним! – мягко начала было Наташа.

Но смотрительница и не собиралась ничего понимать.

– Ах ты, малявка длинноногая! Учить меня вздумала! А ну марш! Марш отсюда!

Выгнанные из музея, друзья стояли на другой стороне улицы и смотрели на громоздкое старинное здание. Пергамент остался там, внутри. Достать его теперь невозможно. Сегодня смотрительница их уже не впустит, а завтра экспозиция уезжает в другой город.

Это конец. Конец всем их надеждам!

Петька Мокренко задумчиво поскреб шею.

– У моей мамаши типа есть брат. Здоровенный такой мужик. Мы вообще, Мокренки, все здоровенные, – вдруг ни с того ни с сего брякнул он.

Это было сказано так некстати, что Филька с Наташей даже переглянулись. Не спятил ли толстяк? Не поехала ли у него крыша из-за пропущенного обеда? Или это стычка со смотрительницей так на него подействовала?

Петька пожевал губами. Внутри его черепа явно наблюдалось оживленное шевеление мысли. Или ее зацикливание.

– Мы с дядькой летом из духовушки по банкам пуляли, а потом он напился и едва в пруду не утонул… А так вообще-то он не пьет, ему кодировка не позволяет… – забубнил он.

Филька и Наташа терпеливо ждали. Они уже чувствовали, что толстяк куда-то гнет. Вот только куда?

И они дождались. Дождались, пока Петька снесет золотое яйцо.

– Я что хочу сказать? Мой дядька в этом музее ночным охранником работает. И сегодня ночью как раз его смена… – сказал толстяк.

– Так как мы решим? Будем ждать твоего дядьку у музея? – спросил Хитров.

Мокренко заболтал головой.

– Долго торчать придется. У него смена с восьми, а сейчас только пять. Лучше пойдем пока к тебе, в компьютер погоняем. Заодно мы позвоним, у наших родичей отпросимся…

Наташа вздохнула. Причем вздохнула так, что Филька сообразил: ее маму уломать будет непросто. Даже если провернуть комбинацию с бабушкой.

Вскоре они уже сидели в комнате у Фильки. Все здесь было как будто по-прежнему. Никаких следов пребывания вампиров: ни в самой комнате, ни возле дома. Это немного успокоило мальчика, но успокоило лишь до того момента, пока он не бросил взгляда на свой письменный стол.

На тетради по геометрии лежало черное перо.

Перо мертвого ворона.

Перо вечного ворона.

Это перо доказывало, что любимец и верный посланец графа Дракулы, с легкостью проникавший сквозь стены, недавно был здесь…

Филька быстро спрятал перо, ничего не сказав Наташе и Петьке. Зачем волновать их понапрасну? Хитрову и так уже было понятно, что сегодня им предстоит бессонная ночь.

Ночь, когда сам граф Дракула поведет вампиров в бой.

До завтрашнего утра, возможно, доживут не все.

Наташа с интересом оглядывала Филькину комнату. В гостях у него она была впервые.

– Чего тут на стене? Пила? – спросила она с живым интересом.

– Это не пила. Это меч. Деревянный меч, как у воинов-леопардов из племени инков, – с гордостью объяснил Филька.

Он любил это повторять. В конце концов этот меч был достопримечательностью. Достопримечательностью его комнаты.

– А откуда он у тебя взялся?

– Витька привез. Из Латинской Америки. Он там коров прививал и привез мне в подарок…

Тут Хитров уже слегка приврал: меч Витька привез в подарок папе, а Филька в свою очередь экспроприировал его у папы.

Наташа осторожно потрогала пальцем зазубрины на мече.

– Деревянный, а острый!

– А ты думала! Им лошадь можно разрубить!

Петька тоже разглядывал. Но не деревянный меч инков. С ним Мокренко уже был знаком. Бродя бесцельно по комнате, Петька подошел к книжной полке.

– Чего это тут стоит? – поинтересовался он.

– Словарь.

– Какой еще словарь?

– Синонимов.

Петька наморщил лоб.

– Ты что, типа ботан? С кем я только дружу?

– Ага, ботан! – усмехнулся Филька, отбирая у него словарь. – Как бы тебе получше объяснить? Словарь – ценная штука. Открываем мы, скажем, слово… м-мм… «дурак» и читаем: «дурак – глупый человек. Синонимы: олух, недоумок, болван, осел, кретин, тупица, глупец, тугодум, идиот и др.» Теперь усек?

Петька осклабился.

– Теперь усек! И правда, типа полезно. Особенно мне понравилось «идр». Я такого раньше не слышал. Это, что ли, когда совсем уже придурок? – поинтересовался он.

Внезапно Наташа издала какой-то странный горловой звук.

Не то вскрик, не то всхлип.

Она показывала пальцем на стол.

На полировке Филькиного стола проступила большая лужа крови. Несколько секунд лужа разрасталась, так, что казалось, кровь хлынет на пол, а потом вдруг высохла.

Высохла так же неожиданно, как и появилась.