Пол Хьюсон - Сувенир Страница 29

От кинотеатра до дома было рукой подать. Ребята миллиард раз ходили этой дорогой.

Мальчики прошли по проселку мимо станции обслуживания и киоска, торгующего горячими сосисками, перебрались через заброшенные железнодорожные пути и оказались у входа на свалку. Они нырнули под него и, сбиваясь с шага на бег, пустились мимо сваленных грудами старых заржавленных автомобилей, стиральных машин, газовых плит, мимо холмиков изношенных покрышек и ржавеющих мотков колючей проволоки. На полпути Грэнт остановился и схватил Энди за рукав:

— Что это было? — спросил он замогильным голосом.

— Что?

Они прислушались к темноте.

Тихое «клик» где-то впереди.

— Вот это.

Мальчики переглянулись.

— Капля! — крикнул Грэнт. — Бежим!

Они мчались сквозь тьму, пока не добрались до дыры в заборе, за которым была дорога.

Ребята со смехом и шутками быстрым шагом добрались до реки света — входа на скоростную автостраду. Там они свернули направо и пошли по старой дороге, которая, изгибаясь, уходила от шоссе, уводя в поля и луга. Наконец, мальчики подошли к месту, откуда можно было добраться до школы короткой дорогой, напрямик. Они перепрыгнули канаву и зашагали вдоль края заросшего высокой кукурузой поля.

На полдороге Энди замедлил шаг и озадаченно стал.

Грэнт остановился и оглянулся.

— Что такое?

Энди приподнял руку.

— Я что-то слышал.

— Меня не напугаешь. Мы так уже делали, — насмешливо ответил приемный брат.

— В кукурузе что-то шевелилось. Честно.

— Наверное, какая-нибудь старая псина. Или лиса. Пошли.

Они двинулись дальше и подошли к забору из колючей проволоки. По очереди держа проволоку, пролезли за ограду и оказались у старого жестяного гаража, где стоял трактор. Потом ребята нырнули в еще более густую тьму лесочка, который вел к дому. Это всегда было страшнее всего. Особенно после фильмов ужасов.

Грэнт вдруг с пронзительным криком сорвался с места. Но Энди было все равно. Это было частью игры. Грэнт делал так каждый раз.

Он побежал следом за Грэнтом, ожидая, что тот в любую минуту выскочит на него из кустов. Тоже как всегда. Иногда Грэнт изображал Мумию, иногда — Тварь, или Дракулу, или мистера Хайда. Сегодня, без сомнения, он должен был стать Каплей.

Но Грэнт не выскакивал. И когда Энди добрался до старого дуба, где они обычно сходились, там его тоже не оказалось.

— Капля? — неуверенно позвал мальчуган.

Никакого ответа.

— Дракула?

Молчание.

— Грэнт! — закричал Энди. Он больше не играл.

Ничего.

У него за спиной в кустах что-то зашуршало.

— Грэнт? — Энди быстро повернулся лицом к источнику звука.

По-прежнему никто не отзывался.

— Я знаю, что это ты, — прошептал малыш.

Шур-шур.

Неожиданно испугавшись, Энди кинулся наутек.

6

Энджела очнулась от глубокого сна. В ушах стоял пронзительный крик.

Она лежала на спине, вцепившись в одеяло, гадая, не приснился ли он ей. Она прислушалась к ночной тишине. Только дыхание лежавшего рядом с ней Шона. Энджела повернула голову и поглядела на вделанный в приемник будильник, но во мраке циферблат не был виден. Должно быть, маленькая лампочка перегорела.

Энджела полежала, раздумывая, и начала снова погружаться в дрему.

Крик повторился. Пронзительный, прерывистый визг. Зверь в агонии. Снаружи. Может быть, кошка.

Энджела вскинулась в темноте с колотящимся сердцем.

Перышко!

Она нашарила выключатель. Щелк! Взгляд на циферблат: 3:О8. Шон повернулся и, ослепнув от света, сощурил застланные сном глаза.

— Что происходит?

— Я что-то услышала. Похоже, какое-то животное кричало от боли. Я подумала, не Перышко ли это.

Шон зарылся лицом в подушку.

— Обычная кошачья драка. Ложись спать.

Энджела посидела еще минуту. Что-то подсказывало ей: это не просто кошачья драка. Вспомнились жуткие истории, которые кто-то рассказывал у них на вечеринке. О расчлененных животных. Она выскользнула из кровати, лихорадочно нашла тапочки, натянула халат. Шон снова поднял голову.

— Что ты делаешь?

— Хочу посмотреть.

— Да брось ты.

— Я должна. Должна.

— Энджела, елки-палки, середина ночи!

— Ты идти не обязан.

— О Господи. — Шон сердито уронил голову на подушку и закрыл глаза.

Поворотом выключателя у двери спальни Энджела включила свет на лестнице и зашлепала вниз. В доме было холодно и тихо.

Она пошла в кухню, открыла самый нижний ящик, порылась под желтеющей стопкой отрывных квитанций на «Нью-Йорк Таймс». Вот. Фонарик.

Заскрипели ступеньки. Энджела оглянулась.

В кухню, завязывая шнурок халата из шерстяной шотландки, входил Шон.

— Дай-ка. — Он нетерпеливо забрал у нее фонарик.

Энджела двинулась следом за ним к двери кухни, включив по дороге лампочку на крыльце.

Снаружи было темно и зябко. Стоя в луже тусклого света, проливаемого стоваттной лампочкой над дверью, она смотрела, как Шон идет по пятачку земли, служившему им задним двором. Луч фонарика метался из стороны в сторону. Над ним на фоне звездного неба вырисовывались чернильно-черные силуэты верхушек деревьев. Звезды казались холодными и далекими, луны не было. Энджела вздрогнула и поплотнее завернулась в халат.

— Не видно? — крикнула она.

— Не-а.

— Перышко! — ласково позвала она. — Перышко?

Она передвинулась к границе светового круга, просверливая глазами в лежавшей перед ней тьме дыры. Ничего. Энджела обернулась, чтобы посмотреть на дом. Коробочка света в мире мрака.

И тут поняла, что слышит какой-то звук.

Тихий. Настойчивый. Едва различимый. Так капает ночью вода из крана.

Плип…

Энджела озадаченно оглянулась в поисках источника звука.

Плип…

На ощупь, как слепая, она неуверенно двинулась в том направлении, откуда, как ей казалось, доносился этот звук.

Плоп…

Теперь она стояла у кухонного окна.

Плип…

Энджела опустила взгляд к залитой бетоном дорожке под окном. Там все еще стояло блюдце с молоком, оставленное ею для Перышка. Оно по-прежнему было полным. Но к молоку как будто бы примешалось что-то еще. Энджела нагнулась, чтобы взглянуть поближе.

Плоп…

Прямо в середку плошки с молоком упала темная капля. Увеличив красный ручеек, который уже наполовину пробрался в белое.

Медленно, страшась того, что может увидеть, Энджела подняла голову, чтобы взглянуть на крышу, которая нависала в восемнадцати дюймах над кухонным окном. Из-за ослепительного сияния окна смотреть было трудно.

— Шон? — дрожащим голосом позвала она через минуту.

Он уже был рядом.

— Там, наверху, — хрипло прошептала она, показывая пальцем. — На водосточной трубе.