Уильям Ходжсон - Пираты-призраки Страница 29

— Так вот, при обычных условиях мы не можем воспринимать их как нечто материальное, хотя друг для друга они так же реальны, как люди. Понимаешь?..

— Да, — кивнул Тэмми. — А дальше?

— Так вот, представь также, что земля для них так же реальна, как и для нас. То есть она может обладать свойствами, которые делают ее вполне материальной для них, тогда как другие ее свойства делают землю материальной для нас. Но вот друг друга мы как реальность не воспринимаем; точно так же мы не способны оценить и особые свойства нашей планеты, которые делают ее реальной для них. В общем, это довольно трудно объяснить…

— Кажется, я понял. Ну и что?

— А то, что, если бы где-то поблизости от нас в «перегородке» между мирами не зияла изрядная брешь, мы бы не могли ни видеть наших соседей, ни ощущать их присутствие. То же самое относится, вероятно, и к ним: при обычных условиях они не видят нас и не могут вторгаться на наш план бытия, но чем больше изъянов в окружающей нас атмосфере, тем реальнее для нас они становятся. Или, лучше сказать, тем сильнее становится наша способность воспринимать их как материальные объекты. Вот и все, яснее объяснить не могу.

— Получается, что ты все-таки считаешь их духами или чем-то в этом роде, только эти духи понемногу становятся все более материальными. Так? — спросил Тэмми.

— Боюсь, что так, — признался я. — Впрочем, в любом случае сомневаюсь, что их материальность будет сродни нашей; иными словами, они вряд ли превратятся в таких же, как мы, людей. С другой стороны, строить подобные предположения было бы достаточно глупо; не забудь, я могу ошибаться, и на самом деле все обстоит совершенно не так.

— Мне кажется, ты должен рассказать все второму помощнику, — медленно проговорил Тэмми. — Потому что, если дело обстоит так, как ты сказал, мы должны направить судно в ближайший порт и там сжечь.

— Второй помощник ничего не сможет поделать, даже если поверит нам, — возразил я. — А я вовсе не уверен, что он поверит.

— Может быть, и нет, — согласился Тэмми. — Но если бы тебе удалось убедить его в своей правоте, он, быть может, уговорил бы капитана, и тогда что-то могло бы измениться. В противном случае дело может кончиться плохо.

— Если второй помощник пойдет со всем этим к капитану, над ним снова начнут потешаться, — сказал я безнадежным тоном.

— Нет, — покачал головой Тэмми. — После того, что случилось с Уильямсом, никто над ним потешаться не будет.

— Может быть, ты и прав, — сказал я с сомнением.

На этом разговор закончился. На ют вернулся второй помощник, и Тэмми бесшумно растворился в темноте, оставив меня в полном смятении. Я чувствовал, что должен что-то предпринять, пока не стало слишком поздно. Вот только что?

Что появилось из тумана

В полдень мы похоронили Уильямса. Бедняга! Его смерть была такой неожиданной. Весь день матросы были подавленны и мрачны; снова начались разговоры о том, что среди экипажа есть человек, который приносит несчастье. Если бы они только знали то, что знали я, Тэмми и, возможно, второй помощник!

Вскоре случилась еще одна неприятность. Нас накрыло туманом. Сейчас уже не помню точно, было ли это в тот день, когда хоронили Уильямса, или на следующий. Помню только, когда мы впервые заметили туман, я решил, что это просто легкая дымка, которая порой висит над водой в жаркие дни, ибо солнце в это время стояло довольно высоко.

Ветер улегся, превратившись в легчайший бриз, и нас с Пламмером послали к грот-мачте бензелевать[83] ванты.

— Гляди-ка, как парит! — сказал Пламмер. — Как в самую жару!

— Да, — согласился я и больше не думал о странном явлении.

— Странный какой-то туман, — заметил Пламмер по прошествии некоторого времени, и по его тону я понял, что он удивлен.

Я поднял голову, но сначала не увидел ничего необычного. Только потом понял, что имел в виду Пламмер. Самый воздух словно сгустился, и в нем угадывались некие стеклянистые потоки — так дрожит горячий воздух над паровозной трубой, когда из нее не идет дым.

— Может, это от жары, — предположил я, хотя еще никогда такого не видел.

— Я тоже, — кивнул Пламмер.

Прошло не больше минуты, когда я снова оторвался от работы и с удивлением увидел, что весь корабль, словно стеной, окружен дрожащим, стеклянистым маревом, сквозь которое едва виднелся горизонт.

— Господи Иисусе! — вскричал я. — Вот так странная штука!

— Угу, — согласился Пламмер, оглядываясь. — Никогда такого не видел, во всяком случае на этих широтах.

— Похоже, это не от жары.

— Да уж… — с сомнением пробормотал Пламмер.

И мы снова вернулись к работе, лишь изредка перекидываясь парой слов. Когда я попросил Пламмера подать мне такелажную свайку, он наклонился, чтобы поднять ее с палубы, куда я ее уронил, и вдруг ахнул — при этом сосредоточенное выражение на его лице сменилось гримасой крайнего изумления. Пламмер даже рот открыл, что было на него не похоже.

— Боже мой! Оно пропало!

Я быстро обернулся. В самом деле, странное марево исчезло, будто его и не было, и только поверхность моря блестела и переливалась на солнце.

Я уставился на Пламмера, а он — на меня.

— Разрази меня гром! — вырвалось у него.

Не думаю, чтобы я ему что-то ответил, поскольку меня внезапно охватило отчетливое ощущение нереальности происходящего. Правда, уже через минуту я обозвал себя трусливым ослом, но странное ощущение не проходило. Чтобы успокоиться, я снова посмотрел в сторону моря, и мне показалось, будто что-то в нем неуловимо изменилось. Поверхность воды сверкала как-то чересчур ярко, да и воздух был необычайно прозрачен; вместе с тем меня не оставляло чувство, будто в открывавшейся картине недостает какой-то небольшой, но существенной детали. Лишь пару дней спустя я сообразил, что с горизонта странным образом исчезло несколько судов, которые я отчетливо видел до того, как над водой поднялся странный туман.

До конца вахты, а фактически на протяжении всего дня, не произошло больше ничего примечательного. И только вечером — во вторую половину «собаки», если точнее, — я снова увидел вдали давешнюю дымку; она стлалась низко над водой, и садившееся за горизонт солнце казалось из-за этого тусклым, ненастоящим.

Тогда я понял, что жара не имеет никакого отношения к появлению странного тумана.

С этого-то все и началось…

На следующий день я нес вахту на верхней палубе, и пока она не закончилась, внимательно наблюдал за погодой, но воздух оставался совершенно прозрачным. Я было начал успокаиваться, но один матрос из вахты старпома случайно обмолвился в кубрике, что, когда он стоял у руля, горизонт ненадолго заволокло легкой дымкой.