Алексей Жарков - Избранные. Черная метка I. Лучшие рассказы конкурса в жанре черного юмора Страница 3

Странная пара долго шагала, без всякого смысла переходя из корпуса в корпус, спускаясь и поднимаясь по лестницам. Иногда им встречались другие черти, с которыми Антонов провожатый здоровался за руку. Если за спиной у очередного усталого представителя Ада обнаруживался грешник, парень вежливо кивал собрату по несчастью. Новопреставленные тоже выглядели глуповато и растерянно. Значит, не только его шокировало отсутствие чего-нибудь, похожего хотя бы на «Божественную комедию».

Наконец, они остановились у двери, на вид ничем не отличавшейся от многих других.

– Сюда, пожалуйста.

Чёрт завёл Антона в крохотную комнатку, заваленную самой разной, в основном старой, бытовой техникой.

– Вот! – с ноткой гордости произнёс он.

– Что? – не понял Антон.

– Вот, тут будете работать.

Молодой инженер-программист недоумённо осмотрел комнату ещё раз, думая, что мог пропустить что-то. Но нет, всё было именно так: груды утюгов и чайников, радиоуправляемые машинки, пара телевизоров, ламповое радио. Вся грязное, древнее и в ужасном состоянии. Уже начиная догадываться, к чему клонит чёрт, Антон робко спросил:

– А компьютер?

– А компьютер принесём завтра, из бухгалтерии! Посмотрите, почему там мышка медленно бегает и экран мигает.

Клерк хихикнул и шмыгнул за дверь. Но прежде, чем закрыть её, успел крикнуть:

– А ещё я тебе завтра свой мобильник занесу, а то не включается. Поможешь? Ну, ты ж инженер!

Парень заорал и с руганью кинулся на дверь, но чёрт его уже не слушал. Бодро помахивая хвостом, сотрудник посмертного пристанища грешнков шагал по коридору. У него было ещё так много работы! До обеда требовалось уточнить у «тыжврача» -гинеколога, почему его котик третий день не ест, не двигается и подозрительно воняет. Потом заглянуть к «тыжэкономисту» и узнать, выбрал ли тот, в каком из банков Ада лучше всего брать кредит. «Тыжписателя» рогатый решил посетить уже во второй половине дня. В конце концов, сочинять новогоднее поздравление для Князя Тьмы не так просто…

Тёща, или туда и обратно

Михаил Гречанников

Это просто чёрт знает, что такое!

Вот уж не думал, что после смерти тёща доставит мне больше проблем, чем при жизни. Схоронив дочь, Тамара Павловна и сама чуть не отправилась следом из-за барахлившего сердца, и её врач – ох уж мне этот врач! – отправил в страховую компанию отчёт о необходимости «особого ухода». Такой уход и стоил особо. А раз мы не могли себе позволить сиделку, мне, как единственному родственнику, пришлось брать обязательный отпуск по уходу за членом семьи. Это было прописано в каком-то федеральном законе от 2048, на него ссылался юрист из страховой.

Отпуск был оплачиваемый, боже храни бюрократов. Однако для человека, ежедневно встающего в четыре утра на работу, безделье было и отдыхом, и пыткой. Я пялился то в телевизор, то в монитор, а тёща в соседней комнате почитывала книжки. Несмотря на скудную площадь моей двушки, пересекались мы с родственницей раз или два за день. От помощи она яростно отказывалась (я не настаивал), но регулярно заводила один и тот же разговор:

– Коля, – говорила она хорошо поставленным голосом учителя математики, – ты ведь не забыл моей главной просьбы?

– Поднимать сиденье унитаза? – Я смотрел на неё невинными глазами, как девственница на Фрейда.

– Интеллект тебе поднимать нужно, а не сиденье унитаза. Ты знаешь, о чём я – не вздумай колоть мне эту химию, когда я помру.

– Какую химию, Тамара Павловна?

– Я тебя предупреждаю, Николай. Когда я умру, лучше притворись спящим. Или ногу себе сломай, чтобы не подходить. Но если ты вздумаешь сделать из меня ледышку, и если – не дай боже! – меня потом к этому подобию жизни вернут, я…

– Запомню, Тамара Павловна, – перебивал я, прижав руку к сердцу. – Хоть я и понятия не имею, о чём Вы.

Конечно же, я понимал. По очередному федеральному закону, я обязан на всё время ухода за больной иметь при себе одноразовый шприц с криожидкостью, которую нужно ввести тёще в течение первых пяти минут после её смерти. Жидкость замораживала умирающую, оставляя её в живых, и давала возможность позже её реанимировать. Если, конечно, в завещании это указано. В нашем случае это было лишь формальностью, дабы юристы проверили документы и убедились, что умирающей можно умереть. А после человека, всё так же замороженного, отправляли в крематорий, чтобы изо льда сразу превратить в пар – если, конечно, у семьи не было нескольких миллионов для покупки мизерного участочка земли на кладбище. У нас миллионов не было.

Если же я не введу тёще криожидкость, находясь в отпуске по уходу, явится специальная комиссия, дабы решить, не нарочно ли я избавился от члена семьи. И доказать, что я почему-то не мог подойти к тёще – большая проблема, а не докажешь – возбуждение уголовного дела по статье «Убийство» и тюрьма на горизонте.

Так что каждый раз, когда тёща просила меня притвориться спящим, пока она будет умирать, я сжимал в кармане шприц и клялся ей, что ни в коем разе не вмешаюсь.

Но вот, наконец, и настал день её смерти. Услышав грохот упавшего тела на кухне, я вскочил с дивана и опрометью бросился к будущей покойнице. Браслет на её запястье, который тёща, по очередному закону, была обязана носить постоянно в последние недели своей жизни, истошно пищал, а на его экранчике шёл обратный отсчёт времени от пяти минут. Я достал трясущимися руками шприц, закатал тёще рукав и прислонил серый цилиндр вогнутой его частью к сгибу локтя. Красный огонёк на корпусе «умного шприца» сменился зелёным, а это значило, что игла нашла вену и выполнила инъекцию.

Вскоре, по зову браслета, явились доктор из страховой компании «Вечность» в сопровождении двух санитаров, и полицейский, мрачно жующий шаурму. Они осмотрели тело, составили протоколы, дали мне что-то подписать и убрались вместе с телом.

Обрадованный, я лёг спать, предвкушая выход на работу… Но не тут-то было. Наутро мне пришло сообщение из «Вечности», в котором говорилось, что я обязан явиться в их офис не позднее полудня.

Часа через три я уже сидел за столом напротив блондинки с холодным, как криожидкость, взглядом.

– Добрый день, Николай Иванович. Чай? Виски? Нет? Хорошо. Итак, мы с Вами должны выбрать день для проведения процедур трансплантации и последующей реанимации Тамары Павловны Зостер, ибо, по федеральному закону номер 3579 от 2 июля 2051 года, Вы обязаны присутствовать на данных процедурах, как единственный законный представитель…

– Постойте, – перебил я блондинку. – Какой трансплантации-реабилитации? Тамара Павловна не оставляла таких распоряжений. Даже наоборот, всё время говорила, что оживлять её нельзя…

– Устные заявления в расчёт не берутся. Но Вы правы, она действительно не писала заявления о проведении данных процедур. Его написали Вы.

– Я? Это смешно!

– Ничуть. Хотя, может, для Вас и смешно. Вот документы, подписанные Вами вчера.

Она протянула мне бумаги, на которых я вчера, не глядя, поставил подписи.

– Это… случайность! – попробовал объяснить я. – Я просто не прочитал!

– Простите, закон есть закон. Вашего устного заявления недостаточно для опровержения Вашего же письменного заявления.

– Да я только подписи чирикнул! Я сейчас же напишу заявление об отказе!

– Извините, это невозможно. По действующему законодательству, а именно ввиду федерального закона номер…

– Я Вас умоляю!..

– …1357 от 9 сентября 2053 года, любая попытка в письменной форме составить заявление о причинении смерти путём отказа от реанимационных мероприятий, ранее оговоренных документально, будет рассматриваться как покушение на убийство.

Перед глазами у меня всё поплыло.

– Но ведь, – возразил я, – у меня попросту нет денег для оплаты реанимации…

– В этом случае Вы обязаны заключить договор на кредит с государственным банком, как гласит федеральный закон номер…

– Кредит?!

– Именно. Банк оплатит процедуры, а Вам останется лишь постепенно выплатить долг. Все расчёты уже совершены. – Она протянула мне новые бумаги. – Вот список органов, которые наша компания сочла необходимым для трансплантации… Внизу – общая сумма выплат.

При виде суммы я чуть не упал в обморок.

– Да мне таких денег… Мне их в жизни не выплатить! Разве банк возьмётся платить такую бешеную сумму?

– Разумеется. Более того – Вам, как малоимущему, будет предоставлена сниженная тарифная ставка в тридцать три процента годовых. Вот, Ваша итоговая сумма выплат, ознакомьтесь, пожалуйста.

Глянув на цифры, я потерял сознание. В чувство меня привели в тошнотворно-розовом медицинском кабинете в этом же здании. Дав мне понюхать какой-то гадости, чтобы я скорее пришёл в себя, они выставили мне счёт за оказанную «помощь», от которого я чуть повторно не потерял сознание.