Константин Белослудцев - Трещина Страница 3

Волшебник в нерешительности остановился. Он не знал, что ему делать. Убежать как можно дальше и спастись или все же открыть Трещину и, возможно, умереть? Князь, наверняка, мертв. Осыпать волшебника золотом уже некому. Зачем же тогда открывать Трещину? Немного подумав, он решил исполнить приказ князя. «Возможно, – подумал он, – мне удастся спасти оставшихся людей».

На месте Трещины не росло никакой растительности. Земля была черной и отторгающей все живое. Ни одно животное никогда не ступало на эту землю. Даже люди, пройдясь по ней, надолго заболевали разными болезнями: простыми, как простуда и сложными, как постепенная остановка сердца, которое даже волшебники не могли заставить биться вновь.

Все горцы смотрели в сторону горящего дворца, не обращая на Трещину и волшебника никакого внимания.

Маг, затаив дыхание, ступил на черную землю. Неожиданная тяжесть неумолимой силой навалилась на него, поэтому он попытался провести ритуал как можно быстрее.

Он достал из кармана ключ, который тут же с легкостью разломал на два кусочка и выбросил их на землю. Затем он кинжалом разрезал себе ладонь и окропил обломки ключа теплой кровью. Исцелив порез, волшебник начал читать заклинание.

Ему было тяжело говорить эти слова, но со временем произошло что-то, из-за чего он уже не мог остановиться.

Сначала небо потемнело, потом началось сильное землетрясение. Птицы с шумом поднялись с деревьев и начали выписывать круги над закрытой Трещиной. Все горцы попадали на землю, проклиная злых богов, наславших землетрясение. Волшебник продолжал читать заклинание.

Землетрясение прекратилось так же быстро, как и началось. Волшебник замолк, и вдруг прямо перед ним в Трещину ударила молния, и земля начала расходиться в две стороны, образуя глубокую длинную дыру посередине черной земли. Волшебник, ничего не успев предпринять, чтобы спасти себя, с криком полетел вниз. Последним, что он увидел, было ужасное трехглазое существо, схватившее его за ногу. Волшебник испугался, закрыл глаза и полетел дальше в непроглядную тьму, откуда наружу выползали огромные толпы трехглазых чудовищ.

Горцы этого не ожидали. Чудовища на четвереньках скакали в их сторону, брызгая во все стороны слюнями от вида близкой еды. Люди встретили их боем, но их мечи и серпы, разрезая плоть существ, не причиняли им никакого вреда. Только когда горцев осталось совсем мало, стало понятно, что чудовищам нужно отрезать головы. Тогда они умирали и больше уже не отравляли мир своим неестественным существованием.

Прошло несколько часов, и с горцами было покончено. Твари, не насытившиеся их мясом, двинулись дальше, убивая всех на своем пути.

Как только последний монстр вылез из Трещины, наружу вылетел единственный в мире дракон, которого древние колдуны из-за его бессмертия закрыли в ней вместе с другими тварями. Он приземлился на поле битвы, раскидал всех трехглазых и принялся пожирать оставшихся мертвых горцев.

Вслед за драконом из Трещины повалили странные прозрачные шары, преломляющие солнечные лучи, попадающие в них. Они притягивали в себя все ближайшие объекты и разрывали их на мелкие кусочки.

Смерть пришла в княжество.

Прошло всего три недели, и в Тайме не осталось ни одного живого человека. Большинство умерли, но были и такие, которым удалось сбежать. Они рассказывали другим людям о Тайме и о монстрах, почему-то не выходящих за его пределы и порождали этим самым неимоверное любопытство у народа. Страх невидимой волной заставлял всех бежать как можно дальше от Тайма, но чудища, вышедшие из Трещины, не выходили за его пределы, и через три года, когда их было уже не так много, как раньше, Тайм вновь начали заселять.

Глава 1

Вершина леса, словно бесконечное синее море, плавно качалась под потоками слабого холодного ветерка, пришедшего с севера. Ярко светило утреннее солнце, поливая землю своим теплым светом. Лесные зверьки купались в этом тепле, наслаждаясь последними осенними деньками, когда на улице уже чувствуется приближающаяся зима, но воздух еще дышит теплом. В безоблачном небе тут и там часто пролетали разные птицы, изредка приземляющиеся, чтобы найти себе еду: случайного червяка, гусеницу или семена какого-нибудь растения. Теплая осень постепенно уходила, уступая место холодной осени, и жизнь полным ходом кипела в некогда запустевшем из-за ужасной катастрофы Тайме.

Из леса, растущего вдоль всей границы, вышел одинокий странник, одетый по непогоде в теплые одежды. Предусмотрительность этого человека заставила его уже подготовиться к холодам, которые рисковали наступить с недели на неделю. На страннике была надета плотная кожаная куртка, в кармане которой лежали меховые перчатки. Его ноги ступали на землю в теплых черных, как куртка, кожаных ботинках, а за спиной, в ножнах, висел двуручный меч, качающийся из стороны в сторону при каждом шаге. Ветер трепал длинные черные с редкой проседью волосы странника, заставляя слезящиеся голубые глаза щуриться. Его левая рука изредка дергалась из-за давней раны, нанесенной трехглазым чудовищем.

Странник оглянулся на теряющий листву лес, который помнил еще с детства, и мерным шагом, не сбивая дыхания, двинулся дальше. Раньше этот лес был красив. Люди, живущие в нем и около него, ухаживали за деревьями и каждые пять лет рассаживали новые саженцы, которые в будущем превращались в высокие деревья. Где-то в глубине леса стояла обветшалая избушка, в которой переночевал странник. Раньше она принадлежала его бабушке, к которой он каждый год приезжал погостить на целое лето. Он отчетливо помнил ее ласковые руки, ее добрый голос и нежный взгляд, который уже давно, когда открылась Трещина, прервала безжалостная смерть. Странник, носящий простое, без фамилии, из-за незнатного, крестьянского происхождения, имя, Грик, впервые придя в эти проклятые земли три года назад, первым делом направился домой к своей бабушке, благо лес, в котором находилась родная избушка, стоял недалеко от границы Тайма, где страшных трехглазых чудовищ не видели уже целый год. Дома он встретил лишь ее черный труп с разорванным горлом и выпотрошенным животом. Тогда это его сильно впечатлило, и он долгое время просто просидел в своей детской комнате, не смея выходить за ее пределы. Он думал, что его бабушка все еще жива и ждет, когда ее кто-нибудь спасет. Увидеть ее убитой, да еще и таким образом, ему было невыносимо. Когда Грик, наконец, осмелел, он вышел из комнаты и, вырыв неглубокую яму, похоронил бабушку, а на могилу поставил большой красивый крест, который сделал из подручных инструментов и упавших на землю веток.

Сейчас эти места, которые раньше всегда изобиловали людьми, были пусты. Не было слышно ни радостных детских криков, ни веселых разговоров пьяных мужиков, ни лая соседских собак, и только редкие звуки, издаваемые дикими лесными животными, нарушали наступившую здесь тишину. Раньше в этом месте, в деревне Глазин, жило много людей и стояло много домов, но через три года после происшествия даже их не осталось. Здесь был один из входов в Тайм, поэтому тут устраивалось много привалов, а доски и бревна от строений использовались как топливо для костров.

Грик шел вперед по протоптанной извилистой тропинке, в грусти понурив голову. Он понимал, что в Тайме всегда нужно сохранять бдительность, но сейчас ему было совсем не до этого. Два месяца назад он потерял жену, которая умерла при родах, забрав с собой их новорожденную дочку. Пережив это, Грик начал пил, но это не помогло и он, после года вне Тайма, решил вновь вернуться сюда. В глубинах разума, сам этого не зная, он сделал такой смелый шаг, чтобы умереть. Его вела в этом его разбитая ужасным горем душа. Вместе с женой Грик был счастлив как никогда и с нетерпением ждал ребенка, но все оборвалось в один миг. Их просто не стало. Грик, ничего не соображая, в этот день убежал как можно дальше от дома, в котором осталось два трупа родных для него людей. Он не пришел даже на их похороны, боясь увидеть их мертвые лица. Он бы это не выдержал. Видеть смерть, даже животного, для него было сложно. Это теперь он привык к ней. В Тайме каждый привыкает.

Закончив свой бессмысленный побег, Грик зашел в ближайший трактир и напился там, как свинья. Он шел все дальше и дальше и, наконец, оказался около Тайма. Тогда он понял, в чем его спасение. Выйдя из запоя, он, устроился на работу в конюшню. На заработанные деньги Грик купил одежду и меч. Единственная дорога открылась перед ним, и дальше его ждал только Тайм.

Странника терзали страшные воспоминания. Закрывая глаза, он видел мертвые, перекошенные болью, лица его жены и дочки. Грик старался отогнать эти воспоминания от себя, но они никак не желали уходить от него, въедаясь в расшатанный разум все глубже и глубже, каждый раз показывая их все четче и ярче.