Лана Синявская - Последняя ночь колдуна Страница 3

– Действительно, – кивнула Дина. – Муля постоянно говорит гадости про твой товар. И Неля сама должна была бы пресечь это безобразие.

– Видимо, Неле не нравятся наши вещи, – грустно предположила Глафира.

– Хм, не нравятся! А что она вообще понимает в одежде? Ты глянь на нее – зимой и летом одним цветом, и все цвета – с китайского рынка, – съязвила Валя.

– Дело не в этом, – досадливо поморщилась Дина. – Нравится – не нравится, это все философия. Если она продавец, то ее задача – объяснить клиенту, почему ему необходимо купить этот конфетный фантик за миллион долларов. Нужно любить свой товар, даже если это трудно. А твоей Неле легко, у тебя тряпки – загляденье!

– И она умудряется ни черта не продать. – Валя сердито фыркнула. – Заметь, как Глашка сама выходит – есть выручка, как Неля стоит – сплошные нули. Да вот хоть сегодня!

– Может, ей Муля мешает? – робко высказалась Глаша.

– И что? Ей Муля, что ли, зарплату платит? – нахмурилась Дина.

– Да нет, конечно.

– Вот именно, что нет, а Нелька у нее на побегушках: подай-принеси, покарауль прилавок… Она и рада стараться, отдел бросит и бегом к Муле. Тьфу, смотреть противно. – Валя сунула в рот горсть чипсов и так остервенело стала перемалывать их зубами, будто это были Мулины косточки. Глаша растерянно повернулась к Дине, но та отвела глаза со вздохом.

– Валя правду говорит. Неля как загипнотизированная. И ведь взрослая женщина, а повелась на такую дешевку.

– Ты еще про пироги расскажи! – вставила Валя.

– Какие пироги?

– Да обычные. – Дина снова вздохнула. – Неля каждую неделю дома пирог печет с мясом и Муле приносит.

– А зачем? – Глаша растерялась. Ничего подобного по отношению к ней самой Неля никогда не делала, хотя действительно умела печь великолепно – Глаша как-то раз пробовала ее выпечку на одной из корпоративных вечеринок.

– Зачем? – переспросила Валя мрачно. – А хрен ее знает. От большой любви, наверное.

Глаша кивнула понимающе, в ее глазах стояли слезы.

– За что? – прошептала она еле слышно.

– Ну, знаешь ли… – Короткая светлая челка Вали воинственно встопорщилась.

– Валя, хватит. Оставь ее в покое! – решительно сказала Дина и за спиной Глаши показала Вале кулак. Валя насупилась.

– Ой, Глаша, – встрепенулась Дина, – ты ж сегодня дежурная!

Глаша застонала. Этого еще не хватало. Дежурство выпадало всем арендаторам по очереди раз в месяц. И сегодня была Глашина очередь.

– Ну надо же! А я Славку попросила за мной к семи подъехать. Он злиться будет, ждать не любит, – сокрушенно покачала она головой.

– Подождет, ничего ему не сделается, – фыркнула Валя. – На твои деньги живет, так может и потерпеть лишние полчаса.

Глаша, торопливо запихнув в рот остатки бутерброда, умчалась ко входу в магазин. Время подходило к семи вечера, и в обязанности дежурного входило не впускать внутрь припозднившихся покупателей.

Сегодня покупатели попались на редкость упорные, и Глаше пришлось проторчать возле дверей лишние двадцать минут. Мимо нее пробегали продавцы других отделов, бросая на ходу «пока». Это коротенькое слово имело массу оттенков – от искренне дружелюбного до холодно-официального. Дружелюбных «пока» было больше. Глашу в магазине любили.

К тому моменту, когда Глаша наконец освободилась, на улице уже смеркалось. День выдался хмурый, по-настоящему осенний. Небо словно обложили грязной ватой, моросил дождь. Глаша не очень огорчилась из-за плохой погоды. Ей нужно лишь добежать до машины, и она окажется в теплом и сухом салоне. Помня о том, что Славику пришлось ждать ее дольше, чем предполагалось, она так торопилась, что даже забыла поменять туфли. Лодочки на каблуке она носила на работе, для улицы у нее были устойчивые полусапожки на плоской подошве.

Быстро идя по асфальту, Глаша оступилась и угодила в лужу. Одна туфля мгновенно намокла, на тонкой замше проступило некрасивое пятно. Глаша поморщилась, но не остановилась. Щурясь, она вглядывалась в ряды машин на стоянке, вытискивая бежевую «девятку» Славика. Бежевых машин было несколько. Глаша добежала до одной, но вблизи обнаружила совершенно другой номер. Вторая оказалась вообще «восьмеркой». Наконец девушка добралась-таки до своей машины. Зонта у нее не было, так как с утра на небе вовсю сияло солнце, и теперь волосы ее намокли и некрасиво облепили голову, тушь наверняка потекла, с кончика носа капала вода.

Возле машины Глашу поджидал сюрприз. Когда она дернула за ручку, машина оказалась запертой и противно квакнула, намекая на включенную сигнализацию. Девушка растерянно покрутила головой в поисках мужа.

Лучше бы она этого не делала. Его фигуру она разглядела под навесом возле магазина, но долго не могла поверить, что это он. Разве может на шее у ее благопристойного Славика висеть какая-то посторонняя девица в кожаных малиновых брючках и красном кокетливом берете? Но девица была. Причем одними объятиями дело не ограничилось. Прежде чем помахать ему рукой на прощание, она чмокнула в щеку благоверного Глаши ярко-красными хищными губами.

И Глаша и Славик провожали девицу глазами до тех пор, пока она не скользнула в маленькую алую машинку, припаркованную неподалеку, только выражение их глаз было диаметрально противоположным.

Забыв про дождь, Глаша никак не могла прийти в себя от только что увиденного. Стерев ладонью воду с лица, она машинально прикусила пальцы, ощутив во рту странный вкус дождевых капель. Они почему-то были солеными и слегка отдавали хлоркой.

Славик возник рядом, когда она совсем забыла о нем, погруженная в собственные мысли. Услышав его хмурое «привет», она вздрогнула. Неловко попятившись, она чуть было не споткнулась о толстую ветку, взмахнула руками и, чтобы не упасть, ухватилась за лацкан его плаща. Легкое презрение, на мгновение проскользнувшее в его взгляде, было столь очевидно, что Глаша внутренне содрогнулась. Она вдруг почувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не отцепить ее пальцы от своей одежды. Она знала, что он этого не сделает, но ей от этого было не легче.

– Ну, что стоишь? Давай в машину, – проговорил он нетерпеливо. – И так столько ждать пришлось.

Глаша нервно хихикнула. Славик недоуменно вскинул бровь.

– Тебе весело? – хмыкнул он.

– А тебе?

Глаша склонила голову набок и посмотрела ему в глаза. В них плескалось жидкое равнодушие, слегка разбавленное раздражением. Славик пожал плечами, не собираясь отвечать на глупые вопросы.

– Ты чего опять кислая? – спросил он, доставая из кармана брелок сигнализации после того, как Глаша выпустила наконец его лацкан.

– Опять? А я что, часто бываю кислая? – спросила Глаша с искренним интересом. Он что-то уловил в ее тоне и быстро обернулся, взглянув ей в лицо. Лицо ухмылялось с таким выражением, которое могло бы напугать даже зеркало. Славик вздрогнул.