Стивен Кинг - Стивен Кинг идёт в кино (сборник) Страница 3

Ухо Майка четко улавливало нотки презрения даже в самых хвалебных комментариях его «Десяти ночей», он не сомневался, что иногда презрение слышалось ему там, где его не было и в помине (Майк обнаружил, что трудно найти большего параноика, чем писатель, который верит, в глубине души, что пишет чушь), но в данном случае презрение отсутствовало напрочь.

— Благодарю вас. — Он посмотрел на мини-диктофон. Обычно красный глазок наблюдал за собеседником, ждал, когда же тот что-нибудь ляпнет. Сегодня глазок определенно следил за ним.

— О да, я надеялся, что вы воспримете мои слова как комплимент. — Олин забарабанил пальцами по верхней книжке. — Я хочу дочитать их до конца. Мне нравится, как вы пишете. К собственному изумлению, я смеялся, читая о ваших приключениях, в которых не было и толики сверхъестественного, в замке Гартсби. Я удивлен, что вы — такой хороший писатель. И так тонко все чувствующий и подмечающий. Ожидал столкнуться с ремесленником, а не мастером.

Майк уже знал, что за этим последует. Вариация Олина на тему: «Что такая милая девушка делает в столь ужасном месте». Все-таки Олин не один год управлял городским отелем, принимал у себя светловолосых женщин в черных вечерних платьях, нанимал немолодых людей в смокингах, игравших старые шедевры вроде «Дня и ночи» в баре отеля. Олин, должно быть, читал Пруста в свободные от работы вечера.

— Но они и встревожили меня, эти книги. Если бы я не заглянул в них, не думаю, что стал бы дожидаться вас этим вечером. Увидев адвоката с брифкейсом, я понял, что вы намерены провести ночь в этом чертовом номере и никакие мои доводы не помогут. Но книги…

Майк протянул руку и выключил мини-диктофон: маленький красный глазок его достал.

— Вы хотите знать, почему я копаюсь в отбросах? Не так ли?

— Полагаю, вы делаете это ради денег, — миролюбиво ответил Олин. — И я не считаю, что вы копаетесь в отбросах, отнюдь… хотя любопытно, что, исходя из моих слов, вы пришли к такому выводу.

Майк почувствовал, что краснеет. Нет, он никак не ожидал такого поворота, он никогда не выключал мини-диктофон во время разговора. И Олин оказался совсем не таким, как он предполагал. «Меня сбили с толку его руки, — подумал Майк. — Эти пухлые ручки менеджера отеля с аккуратными белыми полукружиями ухоженных ногтей».

— А встревожило меня… более того, напугало… вот что: я читал книгу интеллигентного талантливого человека, абсолютно не верящего в написанное им самим.

Это не совсем так, подумал Майк. Он написал, возможно, два десятка историй, в которые верил, но опубликовал лишь несколько. Он написал множество стихотворений, в которые верил в свои первые восемнадцать месяцев в Нью-Йорке, когда голодал на нищенское жалованье в «Виллидж войс». Но разве он верил в безголовый призрак Юджина Рилсби, шагающий под лунным светом по брошенному фермерскому дому в Канзасе? Нет. Он провел ночь в этом доме, устроившись на грязном вздувшемся линолеуме кухни, и не увидел ничего страшнее двух мышек, пробежавших вдоль плинтуса. Он провел жаркую летнюю ночь в развалинах трансильванского замка, где вроде бы правил Влад Тепес, но из всех вампиров на встречу с ним явились, правда, в большом количестве, лишь европейские комары. Когда же он заночевал на могиле серийного убийцы Джеффри Дамера, белая, в кровавых потеках, размахивающая ножом фигура возникла перед ним в два часа ночи, но смех друзей привидения выдал его, да и сам он особо не испугался. Он мог отличить подростка, закутавшегося в простыню и размахивающего резиновым ножом, от настоящего призрака. Но Майк Энслин не собирался рассказывать все это Олину. Он не мог позволить себе…

Да нет, мог. Мини-диктофон (теперь он понимал, что допустил ошибку, достав его из чемодана) выключен, разговор определенно останется между ними. И пусть кому-то это и покажется странным, он начал восхищаться Олином. А человеку, которым восхищаются, обычно говорят правду.

— Вы правы, я не верю ни в призраки, ни в привидения, ни в прочую длинноногую нечисть. Я радуюсь, что ничего этого в природе не существует, потому что не уверен, что Господь Бог смог бы уберечь нас от этих тварей. Я с самого начала занял позицию бесстрастного наблюдателя. Я, возможно, не получу Пулитцеровскую премию за репортаж о Лающем призраке с кладбища «Гора надежды», но, явись он мне, написал бы о нем со всей объективностью.

Олин что-то сказал, произнес какое-то слово, но слишком тихо, чтобы Майк расслышал его.

— Простите?

— Я сказал, нет. — В голосе Олина звучали нотки извинения.

Майк вздохнул. Олин принял его за лжеца. Когда разговор выходит на такой уровень, у тебя только два выхода: или выложить все козыри, или прекратить дискуссию.

— Почему бы нам не продолжить эту беседу в другой день, мистер Олин? Я бы хотел подняться наверх, почистить зубы. Может, я увижу в зеркале Кевина О’Молли, который материализуется у меня за спиной?

Майк начал подниматься, но Олин протянул пухлую, с ухоженными ногтями руку, чтобы остановить его.

— Я не называю вас лжецом, мистер Энслин, но вы не верите. Призраки редко являются тем, кто в них не верит, а если и являются, то не дают себя увидеть. Юджин Рилсби, возможно, склонял перед вами отрубленную голову в прихожей, но из кухни вы этого не могли заметить!

Майк встал, потом наклонился, чтобы подхватить чемоданчик.

— Если это так, я могу не волноваться насчет номера 1408, правда?

— Как раз наоборот, — возразил Олин. — Должны. Потому призраков в 1408-м нет и никогда не было. Что-то там есть, я это чувствовал на себе, но это совсем не призрак. В заброшенном доме или развалинах замка ваше неверие может служить вам защитой. В номере 1408 именно из-за него вы станете более уязвимым. Не делайте этого, мистер Энслин. Я ждал вас сегодня, чтобы просить, умолять не делать этого. Из всех людей Земли, которым не следует заходить в этот номер, человек, пишущий такие веселые, такие интересные книги про призраков, занимает в списке первое место.

Майк все слышал и не слышал одновременно. «И ты выключил мини-диктофон! — клял он себя. — Он смутил меня, заставив выключить мини-диктофон, а теперь превращается в Бориса Карлоффа, устраивающего у себя уик-энд знаменитых призраков! Черт! Я все равно его процитирую. Если ему это не понравится, пусть подает в суд».

Ему просто не терпелось подняться наверх. Не только для того, чтобы провести долгую ночь в угловом номере отеля, но чтобы записать слова Олина, пока они не стерлись в памяти.

— Выпейте со мной, мистер Энслин.

— Нет, вообще-то я…

Мистер Олин сунул руку в карман и достал ключ, соединенный кольцом с тяжелой латунной пластиной. Поцарапанной, тусклой, старой. С выгравированными на ней цифрами: 1408.