Стивен Кинг - Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salems Lot] Страница 3

Грасон что-то коротко произнес.

— Он спрашивает, что вы собираетесь делать.

Высокий мужчина очень медленно покачал головой:

— Не знаю.

Грасон заговорил опять.

— Он говорит, что будет молиться за вас.

Через неделю мужчина проснулся взмокший от кошмара и позвал мальчика по имени.

— Я возвращаюсь, — сказал мужчина. Мальчик побелел под загаром. — Ты сможешь вернуться со мной?

— Ты любишь меня?

— Да, Бог — свидетель, да.

Мальчик начал плакать, и высокий мужчина обнял его.

И все же мужчина не мог заснуть. Лица реяли в тени, смутные, как лица прохожих среди снегопада, и, когда ветер заскреб веткой по крыше, он вскочил.

Джерусалемз Лот.

Он закрыл глаза и зажал их ладонями — и тогда все начало возвращаться. Он почти видел стеклянное пресс-папье — то, что разбрасывает маленькие молнии, когда его поворачиваешь.

Салем Лот…

Часть первая. Марстен Хауз

Ни один организм не может долго существовать в здравом уме при условиях абсолютной реальности; даже кузнечиков и жаворонков кое-кто подозревает в способности мечтать. Хилл Хауз стоял уединенно на холме, вмещая в себя мрак; он стоял восемьдесят лет и мог простоять еще восемьдесят. Внутри стены стояли прямо, полы не прогнили, двери разумно оставались закрытыми; тишина лежала на дереве и камнях Хилл Хауза, и что бы там ни блуждало — блуждало в одиночестве.

1. Бен (1)

Проезжая Портленд, Бен Мерс почувствовал приятное волнение. Было 5 сентября 1975 года, и лето переживало грандиозный финал. Деревья взрывались зеленью, небо сияло высокой мягкой голубизной, и возле поворота на Фолмаус он увидел двух мальчишек с удочками, пристроенными на плечах, как карабины.

Он снизил скорость и принялся искать что-нибудь, способное пробудить его память. Сперва не находилось ничего, и он постарался подготовить себя к почти верному разочарованию.

«Тебе было тогда семь. Двадцать пять лет утекло. Места меняются. Как и люди.

В те дни шоссе 295 не существовало. Чтобы добраться до Портленда из Лота, ездили по дороге 12 до Фолмауса… Времена меняются.

Брось эту чушь!»

Но бросить оказалось трудно. Трудно бросить, когда…

Из-за поворота с ревом внезапно вывернулся большой мотоцикл. За рулем сидел подросток в тенниске, сзади — девушка в красной куртке и огромных зеркальных очках. Они свернули немного быстрее, чем следовало, и он отреагировал слишком сильно, нажав на тормоза и гудок. Мотоцикл умчался вперед, выплюнув синий дым, и девушка, обернувшись, показала на Бена пальцем.

Он снова набрал скорость. Ему хотелось курить. Руки слегка дрожали. Мотоцикл уже почти пропал из виду. Подростки. Проклятые подростки. К нему пробивались воспоминания — на этот раз более недавние. Он оттолкнул их. Два года он не садился на мотоцикл. И никогда больше не собирался.

Красное пятно слева привлекло его внимание, вызвав вспышку радости и узнавания. Уродливое красное здание стояло на склоне холма за клеверным полем; даже отсюда виднелся отблеск солнца на флюгере, увенчивающем выкрашенный в белое купол. Этот дом стоял здесь тогда, и он все еще здесь. И ни в чем не переменился. Может быть, в конце концов все будет хорошо. Потом купол исчез за деревьями.

За поворотом на Кэмберленд знакомого стало появляться все больше и больше. Он проехал мимо реки Роял, где мальчишкой ловил щук, мимо промелькнувшего между деревьями вида на поселок Кэмберленд. Показалась кэмберленедская водонапорная башня с огромным лозунгом: «Сохраним штат Мэн зеленым!». Тетя Синди всегда говорила, что под ним следовало бы приписать: «Давай деньги!».

Волнение его усиливалось, он начал набирать скорость и высматривать поворотный знак. Знак замерцал зеленым впереди миль через пять:

ДОРОГА 12 ДЖЕРУСАЛЕМЗ ЛОТ, КЭМБЕРЛЕНД

Внезапно его охватила мрачность, потушив хорошее настроение, как песок тушит огонь. Это с ним бывало со времен… (он попытался произнести в уме имя Миранды и не смог), с тяжелых времен, но никогда еще с такой неодолимой силой.

Что это ему вздумалось — возвращаться в городок, где четыре года прожил мальчишкой, возвращаться, пытаясь вернуть себе нечто, безнадежно потерянное? Какого волшебства он ждет от ходьбы по дорогам, по которым ходил ребенком и которые теперь наверняка заасфальтированы и замусорены пивными банками туристов? Белая или черная — магия ушла. Она исчезла в стремнине той ночи, когда мотоцикл потерял управление и возник перед глазами беспощадно растущий желтый фургон, и крик жены Миранды оборвался внезапно и окончательно, и…

Поворот появился справа, и Бен едва не проехал мимо, с тем чтобы сделать круг через Кэмберленд и вернуться. Но вернуться куда? Домой? Смешно. Был бы дом — он оставался бы там.

Он дал сигнал и свернул на дорогу 12, которая ближе к городу становилась Джойнтер-авеню. То, что он увидел, заставило его нажать на тормоз обеими ногами. «Ситроен» вздрогнул и остановился.

Впереди к востоку на фоне неба толпились сосны и ели — отсюда город не был виден за холмом. Только поднималась вдалеке между деревьями двухскатная, с остроконечными башенками крыша Марстен Хауза.

Он смотрел туда как зачарованный. Множество чувств сменилось на его лице с калейдоскопической быстротой.

— Все еще здесь, — пробормотал он. — Бог ты мой…

Он взглянул на свои руки. Они покрывались гусиной кожей.

Он объездил город вдоль и поперек, удивляясь обилию небольших перемен. Появились новые дома, гостиница под названием «Дол» на главной улице, пара новых гравийных карьеров у окраин. Но старый жестяной указатель дороги к городской свалке остался на месте, и дорога, как и прежде немощеная, по-прежнему изобиловала выбоинами и канавами, и в просеку линии электропередач по-прежнему виднелся Школьный Холм. Ферма Гриффина тоже осталась на месте.

Хотел бы он знать, продают ли там еще молоко в бутылках. На этикетке улыбающаяся корова выглядывала из-под надписи: «Солнечное молоко с Гриффинской фермы!». Он улыбнулся. Немало этого молока он выплеснул в кукурузные хлопья у тети Синди.

Он свернул на Брукс-роуд мимо железных ворот и низкой каменной стены, окружающей кладбище, потом спустился в лощину и выехал на новый подъем, известный как Марстен Хилл.

На верхушке холма деревья расступались с обеих сторон дороги. Справа открывался отличный вид на город — в первый раз Бен увидел его целиком. Слева стоял Марстен Хауз. Бен остановил машину и вышел.