Стивен Кинг - Завтрак в «Кафе Готэм» Страница 3

Прикидываю ли я, что отказ от курения в тот момент мог сыграть свою роль в том, что произошло тогда в «Кафе Готэм»? Естественно... Но это меня не трогает. В конце-то концов никто из нас не способен предсказать финальный результат наших поступков, да и мало кто пытается. Большинство поступает так, как поступает, чтобы продлить удовольствие или на время заглушить боль. И даже когда наши поступки диктуются самыми благородными побуждениями, последнее звено в цепи слишком часто обагрено чьей-то кровью.

Хамболд позвонил мне через две недели после того вечера, когда я бомбардировал сигаретами Восемьдесят третью улицу, и на этот раз он строго придерживался «мистера Дэвиса», как формы обращения. Он спросил меня, как я поживаю, и я ответил ему, что хорошо. Отдав таким образом дань вежливости, он сообщил мне, что звонит по поручению Дианы. Диана, сказал он, хотела бы встретиться со мной и обсудить «некоторые аспекты» нашего брака. Я подозревал, что «некоторые аспекты» подразумевают ключ к сейфу, не говоря уж о разных других финансовых вопросах, которые Диана сочтет нужным прояснить до того, как вытолкнет на сцену своего адвоката, однако моя голова сознавала одно, а тело вело себя совсем иначе. Я чувствовал, как краснеет моя кожа, как все быстрее колотится сердце. Я ощущал дерганье пульса в руке, держащей трубку. Не забывайте, в последний раз я видел ее утром того дня, когда она ушла. Но видел ли? Она спала, зарывшись лицом в подушку.

Однако у меня хватило здравого смысла спросить, о каких, собственно, аспектах мы говорим.

Хамболд сально хихикнул мне в ухо и ответил, что предпочел бы отложить это до нашей встречи.

– Вы уверены, что это такая уж хорошая идея? – спросил я, чтобы оттянуть время. Я ведь знал, что это очень плохая идея. И еще я знал, что соглашусь. Я хотел увидеть ее еще раз. Чувствовал, что должен увидеть ее еще раз.

– О да, я в этом убежден. – Сказано это было мгновенно, без колебаний. И последние сомнения в том, что Хамболд и Диана тщательнейшим образом отработали это между собой (и, да, вполне вероятно, советуясь с адвокатом), тут же улетучились... – Всегда следует дать пройти какому-то времени, прежде чем главные участники конфликта встретятся – дать им поостыть, однако, на мой взгляд, встреча лицом к лицу теперь облегчит...

– Позвольте мне сообразить, – сказал я. – Вы имеете в виду...

– Завтрак, – сказал он. – Послезавтра? У вас найдется для него время?

«Ну конечно, найдется, – подразумевал его тон. – Просто, чтобы снова ее увидеть... почувствовать легчайшее прикосновение ее руки. А, Стив?»

– В любом случае первую половину дня в четверг я свободен, так что тут затруднений не возникнет. Мне привести с собой моего... моего психотерапевта?

Снова сальный смешок задрожал у меня в ухе, будто нечто, секунду назад извлеченное из формочки для желе.

– А у вас он есть, мистер Дэвис?

– Собственно говоря, нет. Вы уже наметили место?

Я было спросил себя, кто будет платить за этот обед, и тут же улыбнулся собственной наивности. Сунул руку в карман за сигаретой, и мне под ноготь вонзился кончик зубочистки. Я вздрогнул, выдернул зубочистку, осмотрел ее кончик на предмет крови, ничего не обнаружил и сунул зубочистку в рот.

Хамболд успел что-то сказать, но я прослушал. При виде зубочистки я вновь вспомнил, что ношусь по волнам мира без сигарет.

– Простите?

– Я спросил, знаете ли вы «Кафе Готэм» на Пятьдесят третьей улице? – сказал он уже с легким нетерпением... – Между Мэдисон и Парком?

– Нет, но не сомневаюсь, что сумею его отыскать.

– В полдень?

Я хотел было сказать ему, чтобы он сказал Диане, чтобы она надела свое зеленое платье в черную крапинку с длинным разрезом на боку, но решил, что это может оказаться контрпродуктивным.

– Прекрасно, значит, в полдень.

Мы сказали то, что обычно говорят, кончая разговор с тем, кто вам уже не нравится, но с кем у вас есть дела. Затем я расположился перед компьютером и задумался, достанет ли у меня сил встретиться с Дианой, если я не выкурю предварительно хотя бы одной сигареты.

По мнению Джона Ринга, ничего прекрасного здесь не было. Ни в чем.

– Он вас подставляет, – сказал он. – И она с ним вместе. При такой расстановке сил адвокат Дианы будет там присутствовать незримо, а я – ни в каком качестве. Воняет за милю.

«Может быть, но тебе-то она никогда не всовывала язык в рот, чувствуя, что ты вот-вот кончишь», – подумал я. Но, поскольку таких вещей не говорят адвокату, чьими услугами вы только-только заручились, я сказал лишь, что хочу увидеть ее еще раз, посмотреть, нет ли шанса все уладить.

Он вздохнул.

– Не морочьте себе голову. Вы видите в этом ресторане его, вы видите ЕЕ, вы преломляете с ними хлеб, выпиваете немного вина, она закладывает ногу за ногу, вы смотрите, вы мило беседуете. Она снова закладывает ногу за ногу, вы смотрите и смотрите, и, возможно, они убедят вас сделать дубликат ключа к сейфу...

– Не убедят!

– ...и в следующий раз вы увидите их в суде, и все вредное для вас, что вы наговорили, пока смотрели на ее ноги и вспоминали, как они обвивались вокруг вас, будет занесено в протокол. А вы обязательно наговорите много вредного, потому что в ресторан они явятся, заранее приготовив все нужные вопросы. Я знаю, что вы хотите ее увидеть, я способен это понять, но НЕ ТАК! Речь ведь идет не о справедливой ничьей, приятель. Хамболд это знает. Как и Диана.

– Никому повестки не вручали, и если она просто хочет поговорить...

– Не прячьтесь от правды, – сказал Ринг. – На этой стадии веселой вечеринки никто не хочет просто разговаривать, а либо хотят потрахаться, либо отправиться домой. Развод уже совершился, Стивен. И эта встреча – простое и чистое зондирование. Выиграть вы не можете ничего, а вот проиграть – так все. Глупо!

– Тем не менее...

– Вы неплохо зарабатывали, особенно последние пять лет...

– Знаю, но...

– И ТРИ года из этих пяти, – Ринг оборвал меня тем голосом, каким пользовался в суде, словно вдел руки в рукава пальто, – Диана Дэвис не была ни вашей женой, ни вашей сожительницей, ни вашей помощницей в любом смысле слова. Она была просто Дианой Кислоу из Паунд-Риджа и не шествовала перед вами, рассыпая цветочные лепестки или дудя в рожок.

– Да, но я хочу ее видеть.

А то, что я думал, ввергло бы его в полное бешенство: я хотел увидеть, наденет ли она зеленое платье в черную крапинку – ведь она, черт дери, прекрасно знала, что оно – мое любимое.

Он снова вздохнул.

– Я должен кончить этот спор, не то мне придется пить мой обед, а не есть его.

– Идите поешьте. Диетическое меню. Деревенский сыр.

– Ладно. Но сначала я еще раз попытаюсь убедить вас. Такая встреча – это своего рода рыцарский турнир. Они явятся в полном вооружении. А вы явитесь, одетый только в улыбку. Даже без набедренной повязки. И первый удар они нанесут именно туда.