Анатолий Шинскин - Тихий омуток Страница 3

"Стать Вампиром не "просто", а "сладко!"

Слоган из рекламного проспекта "А ты уже записался в упыри?"

"Добро люди ассоциируют со светом, зло, соответственно, с тьмой.

У вампиров только два состояния -- сыт и голоден.

Качества человека-упыря: сытый -- это добрый, в белых

одеждах и чистых помыслах, вампир; голодный -- это злой,

темный, в похоронном одеянии кровосос.

Нетрудно заключить: вампир гипотетически может быть добрым,

но... вампиры ненасытны."

Мифы и реальность о вампирах

          Гульфик встал за трибуну и внимательно просканировал зал на предмет отсутствия Ванхельсингов, Константинов и прочих охотников за вампирами, которые почему-то не могут жить спокойно, пока в мире существуют вампиры, то есть никогда не могут жить спокойно. Для верности внимательно вгляделся в каждое из пяти висящих по стенам зеркал. Зеркала отразили пустой зал и никем не занятые кресла.  Принюхался острым, неожиданным для лепешкообразного лица, носом и, не уловив запаха чеснока, раскрыл записную книжку:

 -- Господа, у нас траур. Вчера загнали и два раза провернули осиновый кол в сердце нашего товарища – вампира первой категории Ржавого, «в миру» заместителя областного прокурора. Это сделали бандиты.

           По залу волной прокатился ропот, и Кирюха озвучил общее недоумение:

  -- Бандиты все под нашей крышей…

  -- Мы? Да, чтобы мы! Фильтруй базар, брателло! -- рванул на груди рубаху Колян.

  -- Не дергайся и дослушай. Они были уверены, что Ржавый оживет в ореоле борца с оргпреступностью: ведь мы бессмертны, что нам любая деревяшка. Они выломали штакетину из забора и воткнули Ржавому в сердце. Штакетина оказалась осиновой, одна на тысячу сосновых палок -- несчастный случай. Помолчим.

           Гульфик тяжело смотрел в зал, и ежились бессмертные в непреходящем страхе разоблачения. Полсотни особей, мужчин и женщин, отцов и матерей, друзей и добрых соседей "в миру", и злобных кровососущих тварей в своей настоящей ипостаси, обирающих, обсасывающих, унижающих, а порой и отправляющих на погост, сорок тысяч жителей Непряхина и Непряхинского района.

  -- Начну с главного: так называемый, народ начинает догадываться о нашем существовании. Многие министры и депутаты названы в интернете и печатных изданиях вампирами и упырями. Хочется думать, что это всего лишь полемический задор зарвавшихся журналюг. Однако по нашим каналам дошла весть, что охранникам нашего пострадавшего брата-олигарха выдают патроны с серебряными пулями, а вместо дубинок осиновые колы, -- очень тревожный факт. Поэтому конспирация и еще раз конспирация. Ты что-то сказал?

  -- Нам придется отменить сюрприз-десерт на банкете, -- Кирюха вспотел от напряжения.-- Вы сказали "конспирация". Сегодня утром асфальтовый каток переехал голодного вампира -- лепешка, и ни одной капли крови. Пришлось вылить весь запас на дорогу, чтобы создать видимость обычного ДТП.

  -- Интересная отмазка, каких только сказок не приходится выслушивать, выясняя причины непоступления крови в желудки старших товарищей.  А жив ли наш брат? ДТП не осиновый кол.

             По залу снова зашептались: не умел шутить Гульфик. Ответил Кирюха:

  -- Жив, и новое тело искать не пришлось. Очень перспективный стажер. Недавно из армии. Служил в "горячей точке", и довел местных жителей поборами и оскорблениями до того, что они весь блокпост -- двадцать человек вырезали за одну ночь, а сам вот он. Районный рыбинспектор, он же охотинспектор, он же лесничий.

  -- Типа шампуня? Три в одном.

  -- Он привел веский аргумент  -- пачку баксов, что не надо платить зарплату троим, где справится один. Единоличный хозяин природных запасов района.  Никому спуску не дает.

  -- Государственные интересы охраняет?

  -- Свои. Сейчас сам расскажет. Никитенко, ты где там?

            В зал вошел рослый плечистый парень. Из ворота рубахи выглядывала тельняшка. Зло и нагло осмотрел зал и подошел к трибуне:

  -- Хочу…

  -- Т-ссс! Хотеть никогда не поздно, но, порой, вредно, -- остановил парня Гульфик.-- Отличная кандидатура. Жаден, зол, завистлив, противен. Умен? Хм. Можно расценить как недостаток. Так что ты хочешь?

  -- Все!

  -- Тогда по старой доброй традиции партийных собраний… Ха-ха! Ведь нас можно назвать партией? Партией избранных. Расскажи о себе.

  -- Когда Ваши довели всех до ручки…

  -- Уже можешь говорить Наши.

  -- Когда Наши довели всех до ручки, и жители перешли на подножный корм: грибки, ягодки собирать, кору драть с деревьев, рыбу ловить, чтоб с голоду не подохнуть, я начал охранять от них рыбные запасы. Гонял с водоемов, отбирал снасти и рыбу, выбивал в водоемах электроудочкой все живое. На жизнь хватало: дом построил, машину купил, магазин открыл, с Нашими подружился. Вместе районные пруды-миллионники спустили, рыбу продали, деньги поделили, наверх отстегнули. Вода и немножко рыбы осталось только в речке, но мало, так как снесенные паводками плотины мы не восстанавливаем, малька не запускаем. Горожан, если у воды встречаем, штрафуем на всю катушку как расхитителей государственной собственности, в газетенке на весь район пропечатываем, позорим.

  -- Достойно. Молодец. Давить людей под покровительством самой надежной "крыши" -- государства. Заслужил. Получишь бессмертие. Как там нашего брата бестелесного зовут?

  -- Мнимозина.

  -- Баба что ли?

 -- Серединка наполовинку. Начинал как женщина-вамп, был Катериной первой, Жорж Сандой или Сандом: черт их разберет, сменил ориентацию и в разных обличиях возглавлял районные и областные подразделения от ВЧК до КГБ. До вчерашнего дня обретался в Регистрационной палате. Половину района обобрал. Четыреста лет от роду.

  -- Уроду. Хха-ха! Пошутилось в рифму. Ну, а теперь обсуждение. Демократия – это власть народа, а не хрен собачий! Давай, народ, ругни претендента, преследований не боясь.

  -- Козел? – Козетта взметнула с места свое кривое короткорукое тело, замахала маленьким синеватым кулачком, слюна полетела вокруг. — Козел! Ты что мне обещал, скотина, когда я тебе помогала половину городских строений в собственность оформить, на улицу людей выкидывала, участки у них обрезала? Где кровавый и красивый секс, с элементами садо-мазохистского разврата? Где плетки, наручники и меховые стринги с кожаными веревочками? Где бурные ночи без сна, в оргиях и порнографических откровениях двух изощряющихся в любовном томлении душ? Где…

           Легкие смешки в зале перешли в хохот, сидящие в задних рядах приподнимались посмотреть на злобную фурию и падали на сиденья, едва взглянув на обманутую в лучших чувствах чиновницу. Кирюха вытер слезы, провел ладонью по губам,  стирая смех, и поднял руку, с крупным родимым пятном на предплечье: