Артур Дойль - Игра с огнем Страница 3

И вдруг в темноте раздался звук — тихий, как бы свистящий: это дышала женщина, часто и неглубоко. Дыхание все учащалось, становилось все поверхностней, вырываясь сквозь стиснутые зубы, и вдруг она хрипло вскрикнула, глухо зашуршала ткань.

— Что это? Что-то случилось? — спросил один из нас в темноте.

— Ровным счетом ничего, все идет как надо, — ответил француз. — Это мадам. Она впала в транс. А теперь, джентльмены, наберитесь терпения, надеюсь, вы увидите нечто очень интересное.

Как и прежде, в коридоре тикают часы. Слышится дыхание медиума, теперь уже более глубокое и полное. Как и прежде, время от времени мелькают огни проезжающих экипажей, и как же мы им радуемся. Через какую бездну мы перекидываем мост! На одном краю — приподнятая пелена вечности, на другом Лондон с его экипажами. Стол напружился могучей силой. Он ровно, плавно раскачивался, послушно подчиняясь легкому нажиму наших пальцев. В нем что-то стучало, скрипело, стреляло залпами и отдельными выстрелами, словно бы трещал хворост в весело горящем костре, который развели морозной ночью.

— Какой огромной силы дух явился, — сказал француз. — Посмотрите на поверхность стола!

Я-то решил, что у меня просто галлюцинация, но теперь этот феномен увидели все. Над столом переливалось зеленовато-желтое свечение — вернее, даже не свечение, а светоносный мерцающий туман. Он клубился волнами, колыхался прозрачными зыблющимися складками, свивался змеиными кольцами, как дым. И в этом зловещем свете я видел на столе белые квадратные руки медиума-француза.

— Великолепно! — воскликнул он. — Потрясающе!

— Будем называть буквы? — спросил Мойр.

— Ну что вы, зачем, есть несравненно более тонкие приемы, — возразил наш гость. — Вертеть стол, перебирая все буквы алфавита, нет, это слишком примитивно; с таким медиумом, как мадам, нам доступны более изощренные методы.

— Да, они вам доступны, — подтвердил чей-то голос.

— Кто это? Кто произнес эти слова? Вы, Маркем?

— Нет, я молчал.

— Эти слова произнесла мадам.

— Но голос был не ее.

— Это вы сказали, миссис Деламир?

— Говорит не медиум, а дух, который использует органы речи медиума. Произнес все тот же странный глубокий голос.

— А где же миссис Деламир? Надеюсь, то, что сейчас происходит, не причинит ей вреда?

— Медиум находится в другом измерении бытия, и ей там очень хорошо. Она заняла мое место в том измерении, а я — ее в этом.

— Но кто вы?

— Кто я — вам совершенно не важно. Я — существо, которое жило когда-то земной жизнью, как сейчас живете вы, а потом умерло, как и вы в свой час умрете.

К соседнему дому подъехала коляска, мы слышали, как скрипят и шуршат по мостовой колеса. Извозчик заспорил с пассажиром, что тот мало ему заплатил, потом долго и хрипло ворчал на всю улицу. Зеленовато-желтое облачко по-прежнему реяло над столом, тусклое по краям, но наливающееся мрачным свечением ближе к медиуму. Оно словно бы устремлялось к спящей женщине. В сердце мне стал вползать холодный страх. Я подумал, что мы бездумно и легкомысленно приблизились к величайшему из таинств, к разгадке бытия, которая должна внушать благоговейный трепет, — к тому самому общению с мертвыми, о котором рассказывали Отцы Церкви.

— Вам не кажется, что мы зашли слишком далеко? По-моему, нам следует прервать сеанс! — не скрывая волнения сказал я.

Но все остальные непременно хотели довести его до конца. Они лишь посмеялись над моими сомнениями.

— Все виды энергии существуют для того, чтобы их использовали, — заявил Гарви Дикон. — Если мы можем что-то сделать, значит, мы просто не имеем права упустить возможность. Любое открытие, опровергающее общепризнанные догмы, сначала всегда провозглашалось ересью. И мы не нарушаем никаких законов, пытаясь понять, что такое смерть. Это наше право и наш долг.

— Это ваше право и ваш долг, — повторил голос.

— Ну вот, какое еще подтверждение вам нужно? — вскричал Мойр; он был чрезвычайно возбужден. — Давайте испытаем дух. Ты согласишься подвергнуться испытанию и доказать, что действительно существуешь?

— В чем состоит испытание?

— Сейчас придумаю… ну вот, у меня в кармане несколько монет. Можешь нам сказать, что это за монеты?

— Мы возвращаемся в этот мир не для того, чтобы отгадывать детские загадки, мы надеемся просветить и возвысить людские души.

— Ха-ха-ха, мистер Мойр, здорово вас отчитали, — воскликнул француз. Но поверьте, Обладающий Высшими Знаниями говорит очень разумные вещи.

— Это не игра, это так же свято, как религия, — изрек суровый жесткий голос.

— Да, да, конечно, я и сам так считаю, — залепетал Мойр. — Умоляю вас, простите мне этот дурацкий вопрос. Мне бы очень хотелось знать, кто вы.

— Разве это имеет значение?

— Вы давно стали духом?

— Да.

— А сколько лет?

— У нас иная мера времени. И вообще это совсем другой мир.

— Вы счастливы?

— Да.

— Вы хотели бы вернуться в земную жизнь?

— О нет, ни за что!

— Вы трудитесь?

— Если бы мы не трудились, мы не могли бы быть счастливы.

— Что же вы делаете?

— Я же сказал, что это совсем другой мир.

— А вы не могли бы дать нам хотя бы самое общее представление о том, чем вы занимаетесь?

— Мы стараемся самоусовершенствоваться и помогаем в этом другим.

— Вы рады, что появились сегодня здесь?

— Я всегда рад, если мое появление на Земле приносит добро.

— Значит, ваша цель — творить добро?

— Это цель всякой жизни на любом уровне.

— Слышали, Маркем? Теперь, надеюсь, ваши сомнения исчезли без следа.

— Действительно, я совершенно успокоился, и мне было очень интересно.

— Вы испытываете боль в вашем нынешнем состоянии? — спросил я.

— Нет, боль — удел смертной оболочки.

— А страдания?

— Да, некоторые пребывают в постоянной печали или в тревоге.

— Вы встречаетесь с друзьями, которые окружали вас на Земле?

— Не со всеми.

— Почему не со всеми?

— Только с теми, кто был по-настоящему нам близок.

— А мужья встречают жен?

— Только те, кто истинно любил.

— А если истинной любви не было?

— Тогда они не нужны друг другу.

— Стало быть, непременно должна существовать духовная связь?

— Конечно.

— Благо ли то, что мы сейчас делаем?

— Да, если это делается с благой целью.

— А что следует считать дурной целью?

— Любопытство и желание позабавиться.

— Это может принести вред?

— Да, очень большой.

— В чем он выразится?

— Может так случиться, что вы вызовете силы, которые вам неподвластны.