Кирилл Кудряшов - Эпидемия FV Страница 3

Ни разу он не получил ни малейшей зацепки, ни малейшего намека на то, что он делал, пока не помнил себя. За время провала в памяти он мог уехать в другой конец города, а мог и отправиться к себе домой (один раз он пришел в себя на своей собственной кухне, совершенно не помня, как туда попал). И если первое время его еще посещала мысль о том, чтобы обратиться к врачу, то потом, когда приступы ярости стали случаться с ним с интервалом примерно раз в два месяца, он отказался от этой мысли.

Мало ли, что может выяснить врач, например психиатр? И мало ли, в какое заведение он может его отправить…

Поэтому за все три года, прошедшие с того момента как он впервые «отключился», Женя ни разу не обмолвился никому ни словом о своих провалах и похождениях в беспамятстве. Сам он предпочитал думать об этом как о сомнамбулизме, пусть и каком-то странном и пугающем. Одно дело, когда ты не помнишь, как закрыл ночью окно или выключил будильник, и совсем другое когда ты не помнишь, как и зачем уехал на противоположный конец города среди белого дня!

С одной стороны он надеялся, что никто и никогда не узнает о его «приступах», а с другой — что когда-нибудь он впадет в беспамятство на работе, или, еще лучше, во время дружеской попойки с друзьями.

«Ну и шутки у тебя, Аникин!»

«Какие шутки?»

«Ты что, правда ничего не помнишь? Ты же голышом на столе танцевал пять минут назад! Вроде и выпили-то совсем чуть-чуть!»

Ну, по крайней мере, он надеялся, что все его проделки, когда он не осознает себя, сводятся к танцам нагишом на столе.

Автобус тормозил, подкатывая к остановке… Растолкав изрядно поредевшую, но все же основательную давку, Женя направился к возвышавшемуся над остальными строениями бизнес-центру, в котором, собственно, и располагалась его контора.

В «Астроленде» он проработал уже год, и, по большому счету, давно перестал считаться новичком. Не смотря на то, что он всего два года как окончил институт, в компании с ним уже считались, признавая его статус пусть и молодого, но хорошего бухгалтера. И пусть Леха с Сергеем подшучивают над его кабинетной работой, предпочитая ей постоянные командировки. Пусть хвастаются тем, что они побывали чуть ли не в каждом уголке России, и что в будущем побывают и далеко за ее пределами… Он-то знал, как нестабильна карьера менеджера, и как перспективна работа бухгалтера.

В кармане сонно заворчал сотовый, голосом только что проснувшегося мультяшного кота (Женя и сам не знал, почему этот голос вызывал у него ассоциации именно с котом) заявивший: «Э-э-х, опять sms'ка пришла»… На ходу он достал мобильник, мельком глянув на экран:

«Сообщение от Анютка»

«А я уже на работе. Целую!»

Сразу видно, у Ани опять период вынужденного безделья, и от тоски она шлет сообщения и по «Аське», и по sms. Наверняка сообщение о том, что она уже на работе получило как минимум десять человек, но уж «Целую» она добавила точно ему одному. Эта мысль заставила его улыбнуться и ускорить шаг. Отвечать ей он не стал, логически рассудив, что через пять минут все равно увидит ее в «Аське».

Офис «Астроленда» располагался на 11-м этаже 14-этажного бизнес-центра, и из окон бухгалтерии открывался чудесный вид на набережную Медянки, и левый берег города, ощетинившийся новыми яркими высотками. На ум Жене не раз приходило сравнение города с отправившимся в рейс дальнобойщиком, у которого щетина сначала лишь пробивается, а затем плавно превращается в густую бороду. Весь тот год, что он наблюдал левый берег из окна, щетина домов становилась все гуще и гуще. Активно застраивалась даже прибрежная зона Медянки, и, судя по всему, скоро дома станут возводиться едва ли не на самом ее берегу — в зоне, именовавшейся Нахаловкой, застроенной частными домами, построенными безо всякого разрешения, на свой страх и риск. В Нахаловке селились те, кто по каким-то соображениям (как правило — финансовым) не могли позволить себе купить землю в городе. Впрочем, понятие «покупка» земли появилось только с развалом СССР, а Нахаловка была всегда… Что могло заставить людей селить в опасной зоне, которую в случае прорыва громадной дамбы на юге, в горах, просто смело бы волной — Женя понять не мог. Или настолько велико было желание жить у воды, или настолько крепка была вера в строителей плотины…

Офис еще пустовал. В бухгалтерии пока тоже было не многолюдно. Финансистов «Астроленда» представляла пока только главный бухгалтер, Марина Викторовна, которая, кажется, жила на работе, приходя раньше всех, и уходя исключительно последней. На ней, собственно, вся контора и держалась, ибо похить инопланетяне директора — она заняла бы его место и повела бы фирму дальше к светлому будущему (при чем не исключено, что и действительно смогла бы довести), а похить инопланетяне ее саму — ее место не смог бы занять никто в целом свете.

Выполнив ежедневный ритуал приветствия, протирания запылившегося стола (вот он, минус офиса в самом центре города — вечная пыль и копоть от сотен машин, ежеминутно проносившихся под окнами), включения компьютера, ввода пароля и других мелочей, выполнявшихся на автопилоте, он уселся, наконец, во вращающееся кресло. Снова привычные операции — поиск сегодняшнего курса доллара и евро, внести его в программу финансового учета, разнести по столам менеджеров банковскую выписку — сколько и от кого пришло денег…

Внизу экрана мигнула «Аська» — новое сообщение. Естественно от Ани.

«Как добрался?»

Как я мог добраться? Как всегда из Сосновки, ласково именуемой задницей Медянска. Неминуемая проблема больших городов — или ты дышишь гарью и копотью, живя в центре, или по часу добираешься до работы из спальных районов.

«Как всегда, с приключениями!»

«Ноги целы?»

«Ноги — да, обувь — нет».

В ответ пришел улыбающийся колобок-смайлик. Сам Женя их не переносил на дух, предпочитая выражать эмоции словами.

*ржот*

*из под стола*

*сквозь смех*

Или, наконец, простое и лаконичное *гы*.

«Приедешь вечером ко мне?» — отстрочил он.

«Вряд ли… Дел по дому много. Давай лучше ты ко мне».

«Не получится. Значит в другой раз…»

Женя мысленно выругался. Провести вечер в Анином обществе было бы достойной компенсацией за тяжелое утро с головной болью и поездкой в компании идиотов. Слава Богу, хоть голова начала понемногу проходить — все ж таки дурное это дело, гулять в воскресенье! Воскресенье — это уже не выходной, это день накануне понедельника. Да и вообще, мешать, пусть даже и в желудке, живое пиво с пастеризованным, все-таки не стоило. Последствия были крайне неприятными, не смотря на то, что выпито было не так уж и много.