Монтегю Джеймс - Дневник мистера Пойнтера Страница 3

Два первых визита не принесли успеха, но порой удача выпадает на нечетные числа. Числившаяся в его перечне третьей фирма в Бермондси выполняла подобные работы и, судя по представленным образцам продукции, успешно. «Наш мистер Каттел» (как называли в мастерской своего хозяина) похоже искренне заинтересовался заказом.

— Трудно представить, сэр, — сказал он, — сколько удивительных образцов такого рода старинных тканей еще можно отыскать по нашим сельским усадьбам, где они пылятся в полном небрежении, подвергаясь опасности и вовсе быть выброшенными, как мусор. Как там у Шекспира «никчемные безделки»? Да, сэр, я часто говорю, что у него найдется слово на любой случай. Я имею в виду Шекспира, сэр, хотя за точность своей цитаты не поручусь. Был тут у меня на днях огорчительный случай, когда один джентльмен — причем титулованный! — обмолвился, что писал на эту тему, а я возьми да процитируй что-то насчет Геркулеса и окрашенной ткани. Боже, видели б вы, какой он поднял шум! Но что касается заказа, который вы столь любезно нам доверили, то мы возьмемся за него с воодушевлением и приложим все наше умение. Как мне случилось сказать всего несколько недель назад другому достойному клиенту, «что сделал один человек, то сумеет повторить и другой», доказательство чему, сэр, если все пойдет хорошо, мы надеемся предъявить вам примерно через месяц… Мистер Хиггинс, запишите адрес джентльмена.

Примерно таково было общее содержание первой беседы мистера Каттела с мистером Дейтоном. Около месяца спустя, получив извещение о готовности некоторых образцов для просмотра, заказчик явился снова и, похоже, имел все основания быть удовлетворенным тем, как воспроизвели рисунок. Он был выполнен в соответствии с уже упоминавшимся мною предполагаемым первоначальным замыслом так, что вверху вертикальные линии соединялись. Оставалось лишь доработать до полного совпадения с оригиналом цветовую гамму. Мистер Каттел высказал на сей счет некоторые соображения технического характера, которыми я не стану вас утомлять. Кроме того, между ним и заказчиком состоялся следующий разговор:

— Стало быть, сэр, вы требуете не помещать этот узор в каталог с тем, чтобы подобную ткань могли иметь только вы, или кто-то из ваших знакомых по вашему разрешению. Будет исполнено. Понимаю, это сделает ваши шторы уникальными и придаст убранству дома особый шарм, не так ли? Как говорится, «принадлежащее всем не принадлежит никому».

— А как вы полагаете, разреши я свободно копировать рисунок, он пользовался бы спросом? — поинтересовался Дентон.

— По моему разумению, сэр, — Каттел задумчиво почесал бородку, — едва ли. Да, едва ли. Он не очень-то привлекает, скажем, совсем не понравился тому мастеру, который делал клише. Верно я говорю, мистер Хиггинс?

— Что, работа оказалась слишком трудной?

— Я бы так не сказал, сэр. Дело, скорее, в том, что художественные натуры а наши мастера, сэр, все до единого подлинные художники, в широком смысле этого слова, склонны испытывать странные и не вполне объяснимые симпатии или антипатии, чему данный случай может служить примером. Несколько раз я приходил взглянуть, как продвигается дело и видел, что работа ему явно не по душе, хотя причина такой неприязни к этому весьма изысканному узору так и осталась для меня непонятной. По-видимому, — тут Каттел взглянул Дентону прямо в глаза, — этот человек почувствовал в узоре что-то зловещее.

— Правда? Он так и сказал? Я так ничего подобного в нем не вижу.

— Я тоже, сэр. «Послушай, Гатвик, — сказал я ему, можешь ты толком объяснить, в чем причина твоего нелепого, иначе это и не назовешь, предубеждения?» Но нет, никаких внятных объяснений не последовало и мне оставалось лишь как сейчас пожать плечами и cui bono.[1] Но с этим ничего поделать нельзя, так что обсудим лучше ход исполнения заказа.

Приведение в полное соответствие с подлинником всех цветовых оттенков фона, каймы и узлов на лентах оказалось самой продолжительной частью работы, потребовавшей изготовления ряда пробных образцов и неоднократной доставки оригинала в мастерскую для дополнительной сверки. А поскольку конец августа и начало сентября Дентоны провели вдали от своего имения, то, с учетом всех этих задержек, количество ткани, достаточное на шторы для четырех спален было изготовлено лишь к октябрю.

На праздник Симона и Иуды тетушка с племянником после кратковременной отлучки вернулись в имение и, найдя все готовым, были весьма удовлетворены результатом. Новые шторы выглядели великолепно и гармонировали со всей остальной обстановкой. Одеваясь к обеду в задрапированной новой тканью комнате, Дентон в очередной раз поздравил себя с со счастливой забывчивостью, которая сначала помешала ему выполнить тетушкино поручение, но зато потом даровала возможность исправить эту оплошность. Рисунок, так он высказался за обедом, был и успокаивающе неброским и отнюдь не скучным. Тетушка в спальне которой, к слову, новых штор не имелось, всецело с ним согласилась.

На следующее утро за завтраком он снова выразил удовлетворение, но на сей раз более сдержанно, и добавил:

— Об одном я, пожалуй, даже сожалею: зря мы распорядились соединить наверху вертикальные линии. Пожалуй, стоило оставить все как на лоскутке.

— А? — не поняла тетушка.

— Дело в том, что они не давали мне читать в постели: все время притягивали мой взгляд. То и дело я ловил себя на том, что смотрю на них. Создавалось впечатление, будто кто-то выглядывает из складок штор то в одном, то в другом месте, и мне кажется, все это из-за соединяющихся вверху линий. Ну а так все было хорошо, не считая ветра.

— А мне ночь показалась совершенно спокойной.

— Ну не знаю: возможно ветер дул только с моей стороны дома, но был довольно силен. Шумел без умолку и шевелил занавески.

В тот вечер в гости к Джеймсу Дейтону приехал его приятель, холостой джентльмен, которому на ночь отвели спальню на том же этаже, где находилась хозяйская, но в конце длинного, перегороженного, во избежание шума и сквозняков, обитой красным сукном дверью коридора.

Тетушка отправилась спать первой, мужчины разошлись по комнатам после одиннадцати. Джеймс Дентон, не чувствуя желания спать, сел в кресло, взялся за книгу, да так незаметно и задремал. Проснувшись, он первым делом подумал, что забыл захватить с собой обычно ночевавшего в его комнате коричневого спаниэля, но свесив случайно руку с подлокотника, почувствовал прикосновение шерсти и, потянувшись, погладил нечто округлое и мохнатое. Отсутствие ответного движения побудило его взглянуть в ту сторону, и навстречу ему поднялось нечто странное. Как он вспоминал позднее, с виду неизвестное существо более всего походило на крадущегося по полу на четвереньках человека со смутно различимой фигурой и лицом оно оказалось всего в нескольких дюймах от лица Дентона, — черты которого были полностью скрыты под волосами. От неведомой твари исходило столь явное ощущение угрозы, что хозяин спальни вскочил с кресла и, слыша словно со стороны собственные испуганные возгласы, пустился наутек. То был, безусловно, благоразумный поступок, однако налетев на перегораживавшую коридор дверь, Дентон, позабыв со страху, в какую сторону она открывается, принялся томиться в нее изо всех сил. Дверь не подавалась, а между тем он почувствовал, как кто-то прикасается сначала легонько, а потом уже пытается схватить его сзади. С каждым мгновением хватка становилась сильнее, словно рука (если не нечто худшее) делалась все более материальной под воздействием усугубляющейся ярости преследователя. Но в самый отчаянный миг он все же сумел распахнуть дверь тут же захлопнул ее за собой и влетел в комнату друга. Вот, пожалуй, и все, что нам следует знать относительно этого эпизода.