Джи Майк - Я, волк Страница 3

И каждый раз мы принадлежали друг другу, спариваясь исступлённо, отчаянно, в то время и в том месте, где непреодолимое желание застигало нас. И каждый раз, по возвращении в город я просил её уйти от мужа ко мне. И каждый раз она отвечала отказом, и я возвращался в своё захламленное однокомнатное логово и начинал вычёркивать дни из календаря.

Нет, то не была любовь в том понимании, которое вкладывают в это слово люди. Я часто думал, как назвать то чувство, что сжигало меня. Что делало меня похожим на мучительно передвигающего ноги сквозь череду липких, тянущихся в замедленном времени дней, зомби. В конце концов, я понял, что это такое. Меня сжирала и поглощала в себя тоска. Страшная, безнадёжная тоска, заставляющая зверей моей породы, напружинив тело, поджав хвост и вытянув морду, разражаться жутким, заунывным и пробирающим до самого нутра воем.

Её муж выследил нас, это было легко, ведь мы практически не таились. Он любил её, и видел, что с каждым днём она отдаляется от семьи всё больше, что звериное в ней проявляется всё чаще, и начинает подавлять человеческое. Муж обещал Миле никогда не интересоваться тем, чем она занимается, когда исчезает из дома. Он не сдержал обещания, поняв, что теряет жену, и предположив, что причиной тому может быть другой мужчина. У меня нет претензий к нему, он сделал то, что многие сделали бы на его месте.

Милин муж занимался коммерцией и держал охрану из бывших милицейских оперативников. Для них вычислить нас, безусловно, не составляло труда, но то, что происходило в лесу, конечно, оставалось тайной.

По нашему следу пустили псов. Стая застигла нас на рассвете, когда мы лежали обнаженные в объятиях друг друга. Я почуял собак слишком поздно. Вскочив, я успел выдернуть из рюкзака тесак, но в следующий момент вожак прыгнул на меня. Я увернулся и, когда он уже приземлялся, поднырнул под него и принял на нож, распоров ему брюхо по всей длине. Но остатки стаи, два чёрных кавказских волкодава и белоснежный ирландец, набросились на нас. Да, мы одолели их. Вся свара длилась не больше минуты, и, когда минута эта истекла, четыре собачьих туши дергались в агонии на багряном от крови снегу. В крови был и я сам, весь, от пасти до когтей задних лап, в крови была Эми, и я метнулся к ней убедиться, что она жива.

В этот момент и появились люди. Два здоровяка из охраны её мужа с двустволками в руках. Я рванулся им навстречу, и тот, что шёл впереди, выстрелил в меня навскидку с двадцати шагов. Не думаю, что таков был приказ, любой бы опешил, увидев открывшуюся перед ним сцену — издыхающих псов и двух обнаженных, красных от крови полулюдей-полуволков. Заряд опалил мне бок, я зарычал и услышал, как сзади тонко и пронзительно заскулила Эми. Её лишь оцарапало, но я тогда этого не знал. Я взревел, оттолкнулся от земли и бросился на них. Всё произошло мгновенно, стрелявший не успел перезарядить ружьё, а второй выпалил уже по движущейся мишени и промазал. В пять прыжков я покрыл разделяющее нас расстояние. Я убил их. Задрал обоих так, как волк задирает овец.

Она умоляла меня скрыться, исчезнуть. Говорила, что меня не найдут, что за год или два дело закроют и спишут в архив. Что она дождётся меня, уйдёт от мужа и заберёт детей, что мы будем жить вместе, воспитаем волчат. Я обещал ей, сказал, что исчезну, чтобы вернуться через год и забрать её. Я знал, что это нереально и безнадёжно. Я не мог скрываться среди людей в сущности Виктора — убийцы двух человек. Я не мог уйти в лес и превратиться в Вика — моё тело для этого недостаточно приспособлено, да я бы и не выдержал. И тогда я решил перестать жить.

Мне не удалось и это. Человек Виктор справился бы с этой задачей, но не волк Вик. Теперь я завидовал тем, кто не стал жить перед лицом неизбежно надвигающегося безумия, когда их звериная сущность захлестнула человеческую прежде, чем они осознали себя не людьми. Я не мог жить, и я не смог умереть. У меня оставался единственный путь.

Я явился с повинной в отделение милиции, заявив, что убил двух вооружённых людей в порядке самообороны.

Меня закрыли в камеру, где я и провёл последние дни, вплоть до того, когда появились вы. Я рассказал вам эту историю так, как она есть, не приукрашивая и не выгораживая себя. Я надеюсь, я верю, что суд будет снисходителен ко мне. Что она дождётся меня. И теперь я, волк, спрашиваю вас, человека:

— Скажите, господин адвокат, какие у меня шансы?