Прогулка в одиночестве - Бентли Литтл Страница 30

Я поехал на восток, медленно двигаясь в плотном потоке транспорта. На дальнем конце Долины впервые на этой неделе были видны Суперстишенс - зубчатая голубоватая масса, частично смазанная и скрытая смогом. Было время, когда горы можно было хорошо разглядеть в любой день года из любой точки Финикса. Но это было до появления людей и предприятий-загрязнителей, до того, как широкие массы населения обманули и заставили поверить, что цена личной свободы - разрешение энергетическим компаниям закачивать токсичное дерьмо в наш воздух. Теперь это дело чести. Это запад, и мы жители Запада. Ни один бюрократ в Вашингтоне не собирался регулировать деятельность наших компаний в нашем штате. В итоге мы глотаем горячий смог и притворяемся, будто нам это нравится, потому что мы чертовски глупы, чтобы заботиться о своих собственных интересах.

Я доехал до перекрестка, притормозив на светофоре. Когда-то на юго-западном углу стоял круглосуточный магазин, но его снесли, готовясь к приходу нового заведения, которое так и не появилось, и пустыня обратно отвоевала себе землю. Я воспользовался открытым пространством и посмотрел через пустой участок на тянущийся вниз по улице ряд конкурирующих вывесок, пока не увидел то, что искал: мотель "Тенистая пальма".

Светофор переключился на зеленый. Я перестроился в правую полосу и остановился перед мотелем, припарковавшись на улице рядом с красным бордюром. Помятый зеленый "Торино" с серыми пятнами грунтовки на боку перегородил подъезд к мотелю. Перед офисом на высохшем маленьком квадратном газоне сидел пьяный кусок белой швали, передавая бутылку в коричневом пакете мексиканцу без рубашки. Полная чернокожая женщина в шокирующих розовых шортиках и усыпанном блестками коротком топе ходила взад и вперед по тротуару, улыбаясь уличному движению.

Выглядело очень похоже на заведение Саттона.

Не обращая внимания на насмешки пьяниц и подколки шлюхи, я обошел "Торино" и вошел в офис. Шторы были опущены, вентилятор включен. Однако солнце все еще светило в окна офиса и честно говоря, в такой день, как сегодня, ничто не способно было справиться с жарой, кроме хорошего кондиционера.

Худенькая девочка-подросток со слишком белой кожей и лицом Сквики Фромм[12] воинственно уставилась на меня из-за потертого прилавка. В маленькой темной комнате позади нее черно-белый телевизор показывал какую-то мыльную оперу.

- Че надо? - спросила она.

- Я ищу Саттона, - сказал я ей.

- Его здесь нет.

- Можешь сказать, где он?

- Его здесь нет, - повторила она.

- Где он?

- Тебе нужна комната или нет?

Я обошел стойку и просунул голову в темное пространство позади нее.

- Эй! - воскликнула она.

Я увидел телевизор, ящик со льдом, продавленный диван, кучу грязного белья и пустой пакет из-под картофельных чипсов на полу.

- Я звоню в полицию! - сказала она.

- Валяй. Спроси лейтенанта Армстронга. Он мой хороший друг.

Она уже сняла телефонную трубку и делала вид, что набирает номер. Немного подумав, положила ее обратно на базу.

- Ты полицейский?

- Нет. Я просто ищу Саттона.

Она тупо уставилась на меня. Я почти видел, как мысли медленно обрабатываются в ее голове. Наконец, тяжело вздохнув, она сказала:

- Пошли.

Я последовал за ней через заднюю комнату, еще через одну дверь в холл. Она остановилась перед чуланом, закрытым выкрашенной в стиле тай-дай занавеской.

- Здесь, - с отвращением сказала она и отдернула занавеску.

Гил Саттон сидел на корточках в чулане, сжимая четки, и с закрытыми глазами бормотал молитву.

- Не знал, что ты католик, - сказал я.

Глаза Саттона открылись, и на долю секунды на его лице появилось выражение надежды. Затем он покачал головой, закрыл глаза и вернулся к своей молитве.

- Он такой с понедельника.

С понедельника.

Именно тогда Эд застрелил Фредерикса.

Я присел на корточки так, чтобы оказаться на одном уровне с Саттоном.

- Эд сказал, что ты, возможно, знаешь, где Март, - сказал я.

Он продолжал бормотать и перебирать четки, но быстро замотал головой из стороны в сторону.

- Саттон?

Он еще сильнее замотал головой.

- Ты знаешь, где она?

- Нет! - закричал он.

Я влепил ему жесткую пощечину.

- Где Март?

- Она не умерла! - он начал истерически смеяться. - Она не умерла!

Я снова влепил ему пощечину. Все было бесполезно - он вернулся к своим четкам и молитвам.

Саттон явно не собирался мне помогать. Я встал. Прямо передо мной, на задней стенке чулана, над маленькой пустой полкой, я увидел красную диаграмму. Молния в круге. Я повернулся к девушке.

- Что это?

Она пожала плечами.

- Я не знаю.

Из кармана своей рубашки я вытащил фотографию Март и показал ей.

- Ты когда-нибудь видела эту женщину?

Она опустила занавеску и отошла от чулана.

- О да, - кивнула она. - Я ее видела.

- Знаешь, где я могу ее найти?

Девушка покачала головой.

- Она работала на улице всего пару месяцев. Я слышала, она сломала член какому-то парню, - она понизила голос. - Когда он был внутри нее. С тех пор я ее не видела.

- Ее зовут Март. Мартина Эрнандес. Она та женщина, которую я ищу. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы мне сказать, где она?

Девушка пожала плечами.

- Ладно.

Я направился обратно в офис.

- Подожди минутку, - девушка подбежала ко мне. - Робин может знать.

- Робин?

- Черная сучка, работающая у входа. Она может знать.

- Спасибо.

- И что, даже не дашь мне пару баксов? Разве не так вы, ребята, должны поступать, когда кто-то дает вам наводку?

- Нет.

Я вышел из мотеля, но проститутки уже не было. Подошел к своей машине, сел и некоторое время сидел там, слушая радио, ожидая, когда она вернется. Примерно через десять минут ее высадил какой-то белый парень средних лет на "Субару". Я вышел из машины и подошел к ней. Показал ей фотографию.

- Знаешь, где она?

Проститутка даже не взглянула на фотографию.

- Нет.

- Я не полицейский.

- Ага, конечно.

Она отошла от меня.

- Она выиграла большой приз. Много денег. Я пытаюсь разыскать ее для компании.

- Это вранье больше не работает.

- Ладно.