Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 1. Страница 30

— Чем могу помочь вам, ребята?

— Я Том Мэкинсон, — представился отец, протянув руку для пожатия. — Сын Джея.

— Вот черт! Прошу прощения, не признал сразу! То-то я гляжу, лицо знакомое. На руках у мистера Скалли были грязные парусиновые рукавицы; перед тем как встряхнуть руку отцу, он неспешно стянул их.

— А это, выходит, внук Джея?

— Точно. Его зовут Кори.

— Сдается мне, я вроде пару раз видел тебя в городе, — сказал мне мистер Скалли. — Я помню, когда твоему отцу было столько же лет, сколько тебе сейчас. Мы с твоим дедом тогда были не разлей вода.

— Мистер Скалли, мне сказали, что несколько часов назад вы забрали с Дирман-стрит велосипед, — сказал старьевщику отец. — Он стоял там под дубом.

— Точно, это я его прибрал. Да там и смотреть-то особенно не на что было. Сплошная рухлядь.

— Дело в том, что это был велосипед Кори. Мы собирались отдать его в ремонт, а если вы сейчас вернете его нам…

— Во дела, — протянул мистер Скалли. Его широкая улыбка дрогнула. — Том, я даже не думал, что этот велосипед еще на что-то годный.

— Ничего страшного. Значит, велосипед еще здесь у вас?

— Да, ваш велосипед здесь. Точнее сказать, он был здесь. — Мистер Скалли мотнул головой в сторону одного из “сараев”. — Я отвез его туда всего несколько минут назад.

— Но мы можем пойти и забрать его? Посмотрев на меня, мистер Скалли закусил губу, потом перевел взгляд обратно на отца.

— В том-то и дело, что ничего не выйдет. Том. Не сможете вы его забрать. Отставив тачку в сторону, он прислонил се ручки к склону одной из мертвых велосипедных гор и сказал:

— Пойдемте, я кое-что вам покажу. Вслед за мистером Скалли мы зашагали к сараю. Мистер Скалли сильно хромал, словно суставы у него в ноге были не как у всех людей, шаром, а вроде дверной петли.

— Тут такое дело, ребята, — снова заговорил он. — Уже года три я все подумываю избавиться от этих старых великов, так они мне надоели. Нужно же здесь когда-то начать разбираться, понимаете? Каждый день что-то новое прибавляется.., и вот что позавчера я пообещал Белле — Белла, это моя жена, — я сказал ей: “Белла, притаскиваю еще один велосипед и тут же начинаю разбираться. Еще один, и все — хорош”. Вслед за мистером Скалли через проем без дверей мы вошли в сумрачную холодную сень сарая. Голые лампочки, болтавшиеся под потолком на проводах, погружали сваленные внутри сарая очередные кучи барахла в удивительное переплетение света и тени. Из мрака восставали странные, загадочно поблескивающие боками и гранями механизмы, напоминающие шагающие машины марсиан. Что-то щелкало и скрипело; возможно, это были крысы или мыши, я не знал. Сарай более всего напоминал пещеру, в которой чувствовал себя как дома разве что Индиана Джонс.

— Смотрите под ноги, — предупредил нас мистер Скалли, направившись к другому дверному проему. В следующем отсеке он остановился перед большой машиной треугольной формы с шестернями и рычагами по бокам, повернулся к нам и сказал:

— Вот этой дробилке я и скормил ваш велик пятнадцать минут назад. Я принес его последним, и он первым отправился в зубы этой машине. С этими словами мистер Скалли кивнул на бочонок, полный перекрученных и сплющенных кусков металла. Рядом с первым бочонком, заполненным, стоял другой, пустой, поджидавший своей очереди.

— Это я хоть смогу продать как металлолом, понимаете, в чем дело? Я дал себе зарок: еще один велик — и включаю машинку. Ваш велосипед стал последним, ну что тут поделаешь? Мистер Скалли, над головой которого то и дело сверкали в свете лампы дождевые капли, проникавшие сквозь дыры в крыше, снова взглянул на меня.

— Извини, Кори. Я даже представить себе не мог, что у такого велосипеда может объявиться хозяин. Если бы я знал, что он твой, я бы, конечно, попридержал его, но он ведь был совершенно никуда не годный, этот велосипед.

— Никуда не годный? — переспросил отец.

— Точно, Том, никуда. Ни одной целой детали. Древний, как мир, совсем изношенный, я уверен, что никто бы не взялся его ремонтировать ни за какие деньги. Нечего и думать. Что делать, любой велосипед когда-нибудь отправляется на свалку. Кому же, как не мне, знать это лучше других, ведь я столько перевидал этих великов, которые мне то и дело приносят или по телефону просят забрать. Поверь, Кори, твой велосипед был просто грудой ржавого металла, и то, что я засунул его в дробилку, ничего не изменило.

— Да, сэр, — ответил я, — я знаю.

— Ему не было больно, — тихо прибавил мистер Скалли, а я молча кивнул ему. Слушая мистера Скалли, я думал о том, что такой человек, как он, наверняка понимает жизнь всю до самых мелких ее винтиков, потому что, хотя тело его было старым, глаза у него были молодыми и молодым было сердце. Он видел самую космическую суть вещей и потому знал, что жизнь существует не только в созданиях из плоти и крови, но и в предметах из вроде бы неживого материала — в доброй верной паре ботинок; в хорошей надежной машине; в ручке, которая не подведет в трудную минуту; в велосипеде, который пронесет тебя через много миль, — во всем том, чему мы вверяем свою судьбу и жизнь и что платит нам радостью и безопасностью бытия, оставаясь с нами приятными воспоминаниями. На такие слова старые хрычи с камнем вместо сердца могут холодно усмехнуться и сказать: “Чушь это все, парни, и ерунда! ” Но тогда позвольте и мне задать им вопрос: разве вам никогда не хотелось, хотя бы на пару минут, получить обратно свой первый велосипед? Ведь вы наверняка помните, как он выглядел. Ведь помните? Как его звали: “Тигр”, “Гладкий”, или “Стрела”, или, может быть, “Молния”? Кто забрал у вас этот велосипед и куда он потом делся? Вы когда-нибудь задумывались об этом?

— Хочу показать тебе еще кое-что, Кори, — сказал мистер Скалли, дотронувшись до моего плеча. — Иди за мной. Мы проследовали за мистером Скалли прочь от велосипедодробильной машины в другое отделение сарая. Через маленькое пыльное окошко с улицы сочился зеленоватый свет, немногим помогающий свечению тусклой лампочки под потолком. Здесь, в этой каморке, у мистера Скалли был устроен кабинет: стояли письменный стол и книжный шкаф с документами. Выдвинув один из ящичков шкафа, мистер Скалли принялся что-то тянуть из дальнего его конца.

— Я почти никому это не показывал, — сообщил он нам, — но вам, ребята, это должно понравиться, Покряхтев недолго, он вытащил из ящичка небольшой непонятный предмет.

— Уф! Вот она, за что-то зацепилась. Его руки, державшие непонятный предмет, появились на свету лампочки. Мы увидели потемневший от долгого пребывания в воде кусок дерева, на боку которого налипли высохшие раковины. В самой середке деревянного бруска торчало нечто, напоминающее кинжал из слоновой кости. Мистер Скалли поднял кусок дерева повыше к свету, и его глаза за стеклами очков блеснули.