Олег Дивов - День вампира (сборник) Страница 30

– Ага, – согласился Котов. Он огляделся, нашел торчащий из стены ржавый загнутый гвоздь, повесил на него фонарь и переключил режим лампы. В комнате стало почти светло.

– Угу, – констатировал Котов с печальной усмешкой, – вот именно в таком говне… Да и соседи, доложу я тебе, были немногим лучше.

Заколоченное снаружи окно щетинилось внутрь комнаты осколками стекол. Потолок, давно прохудившийся до совершенной прозрачности, открывал взгляду стропила. А на грубо сколоченных голых нарах лежали… Не люди – тела. Все лицом вниз. У нескольких головы оказались замотаны тряпьем. И руки они под себя запрятали.

И много их лежало, много.

– Да-а… – удовлетворенно протянул Зыков. – Нехило. Прямо, блин, хоккейная команда. Взяли мы их, а, Кот? Взяли стаю.

– Взяли, – согласился Котов. – Праздник. Они думали, у них красный день календаря, а будет у нас. Не знаю, как ты, Терминатор, а я точно нажрусь сегодня.

– Раз, два, три… Шесть, – сосчитал Зыков, сопровождая цифры кивками ствола. – Ух, гляди, какая девочка!

– Уже не девочка… Шесть, говоришь?

– Раз, два, три… Не понял. Кот, мы же вели пять. Откуда шестой?

– Разберемся… Вон тот – вожак. Который телогрейку на голову натянул. С краю валяется.

– Этот? – Зыков моментально развернул оружие в ту сторону. – Почему вожак? – Он был очень напряжен, а Котов, напротив, вел себя внешне абсолютно спокойно. – С чего ты взял?

– Немного дышит еще. Наверняка чует нас, а проснуться не может.

– Мне подержать?..

– Не-а, – Котов пристроил саквояж на нарах, раскрыл его и принялся внутри копаться. – Расслабься. Мы вожака оставим напоследок. Пока с этими управимся, он уже будет совсем никакой.

– Крепкий, однако, – Зыков посмотрел на часы.

– Угу… – Котов достал из саквояжа стандартный милицейский набор для дактилоскопии и грязноватый металлический ящичек. Вдруг он замер – с таким выражением лица, будто его внезапно осенила гениальная мысль.

– Ты че? – еще больше напрягся Зыков.

– Минуточку… – Котов с неуловимой быстротой, свидетельствующей о хорошей тренировке, шевельнул рукой, и в ней будто ниоткуда появился тупорылый пистолет, исцарапанный и тусклый. – А вот мы сейчас поглядим…

Он неспешно пошел вдоль шеренги распластанных тел, приближаясь к крупному мужчине, обмотавшему голову драной телогрейкой. Зыков нервно засопел и двинулся следом.

В шаге от вожака Котов остановился, медленно протянул руку с пистолетом и осторожно ткнул мужчину стволом в ногу. Тот не отреагировал.

– И ничего он не дышит, – сказал Зыков. – Слушай, Кот, а ведь мы его этой ночью не видели. Не было его.

– Вот именно… – пробормотал Котов. – Но я зуб даю – это не одиночка приблудный, а конкретный вожак. И еще один зуб, что он дышит.

– У тебя столько зубов нет, – заметил Зыков.

Котов сделал жующее движение нижней челюстью и поморщился.

– Опять болят? – участливо спросил Зыков.

– Да пошел ты… – Котов снова ткнул мужчину пистолетом, на этот раз в бок. Безрезультатно.

– Посмотрим? – Зыков подошел к мужчине вплотную, направил ствол обреза ему в поясницу и свободной рукой потянулся к телогрейке.

– Нет, отставить. Рано, – вздохнул Котов и посмотрел на часы.

– Боисься? – просвистел Зыков. Не насмешливо. Понимающе.

– Опасаюсь. Подождем немного, пусть солнышко повыше взойдет.

– Слушай, Кот, я же вижу – у тебя версия. Давай колись. Что это за чудо-юдо?

– Да хрен его знает… Если он не водил стаю, а гулял сам по себе, но под утро все равно соединился с ними… Кто угодно. Хоть «мастер». Все может быть.

– «Ма-астер»… – протянул Зыков недоверчиво.

– Стоп! – скомандовал Котов. – Версии – пока что забыть. Действуем по плану. Сначала обрабатываем стаю. А вожак никуда отсюда не денется. Ты это… страхуй.

– А я и вправду не красавец.

– О-о, шутки юмора? Повеселел, гляжу? Хорошо.

– Да, вроде отпустило… Ладно, гражданин начальник. Моя страхуй твоя страхуй!

Получив инструкции, Зыков моментально потерял к вожаку интерес. Вышел на середину комнаты и картинно встал там, широко расставив ноги и закинув обрез на плечо.

– А девочка – вещь, – сказал он.

– Н-да? – Котов убрал пистолет в плечевую кобуру, заложил руки за спину и прошелся вдоль шеренги тел, придирчиво их рассматривая. Возле «девочки» он остановился. – А ведь правда, хороша. Жалость-то какая…

«Девочке» исполнилось, наверное, чуть больше двадцати. Она не прятала голову под одежду, но лица ее все равно не было видно – его окутала грива черных волос, длинных, вьющихся плотными кудрями. Потертые джинсы были спущены до колен, открывая серые ягодицы, казавшиеся совершенно искусственными, пластмассовыми. В грязных засохших потеках. Как вся стая час-другой назад отымела девчонку попой кверху, носом вниз, так и бросила ее. А у той даже штаны натянуть сил не хватило – солнце поднялось из-за горизонта.

– Какая жалость, – повторил Котов. – Вот это жопа. Красотища. Эксклюзив. Хоть в кино снимай.

– Молодая еще, вот и красивая, – подал голос Зыков.

– Не-ет, коллега. Ты посмотри, какая… э-э… линия бедра. И вообще – какие ноги. Вот за это я их, гадов, отдельно ненавижу.

– За ноги? – уточнил Зыков.

– За руки! – неожиданно разъярился Котов.

– Да понял я, понял…

– Мне такая все равно никогда не даст, – процедил Котов сквозь зубы. – Но хоть кому-то. Может, хорошему человеку повезло бы. А теперь… Что? Ну что с нее толку? Она же смертница. Когда бы мы ее накрыли? В следующий раз? Через год? А если не мы – во что она через несколько лет превратится?

– А допустим, она завтра проснулась бы и пошла к хорошему человеку… – предположил Зыков. – До следующего раза.

– Щас! Размечтался! В лучшем случае к другому упырю. Но уж точно не ко мне. И не к тебе.

– Абыдна, да, слюшай?

– Не то слово… – Котов окинул взглядом «девочку» и раздраженно цыкнул зубом. – Знаешь, Терминатор, давай не просто нажремся. Давай еще по бабам. А?

– Прямо с утра?

– А чего?

– Начальник, ты начинал бы, а? – предложил Зыков. – Хватит переживать. Клиенты вон заждались. Полшестого. В городе уже будильники звонят.

– Твоя правда. Извини. Люблю оттягивать этот момент.

– Я знаю, – кивнул Зыков. – Они сейчас такие… Ничего не могут.

– Это страхи наши, страхи подавленные, – объяснил Котов, еще раз взглянул на «девочку», тяжело вздохнул и пошел к своим разложенным на нарах инструментам. Натянул хирургические перчатки. Бесцеремонно встряхнул крайнее тело и выдернул из-под него левую руку. Кисть оказалась того же цвета, что «девочкин» зад. Так же безжизненна и искусственна. И почти так же грязна.