Джейн Остин - Гордость и предубеждение и зомби Страница 30

Глава 26

Как только миссис Гардинер удалось поговорить с Элизабет наедине, она не преминула воспользоваться возможностью и предостеречь ее. Откровенно высказав ей все свои соображения по этому поводу, она прибавила:

— Ты слишком разумна, Лиззи, чтобы влюбиться в кого-нибудь только из чувства противоречия, и поэтому я не боюсь говорить открыто. Право же, тебе стоит поостеречься. Против него я ничего не имею: он сразил множество зомби, и будь у него заслуженное состояние, лучшей партии для тебя было бы не найти. Но в нынешних обстоятельствах не позволяй чувствам вскружить тебе голову.

— Дорогая тетушка, это и впрямь серьезно.

— Да, и я надеюсь, что ты так же серьезно к этому отнесешься.

— Что ж, вам не о чем беспокоиться. Я смогу позаботиться о себе и о мистере Уикэме. Он не влюбится в меня, если я сумею уберечь его от этого.

— Элизабет, ты сейчас совсем не серьезна.

— Прошу прощения, я начну снова. Сударыня, я воин. Я выбралась живой из тридцати шести камер Шаолиня и видела свитки Гань Сянь Тань. Я не ищу любви и сейчас вовсе не влюблена в мистера Уикэма, хотя он, безусловно, превосходит всех известных мне мужчин статью, характером и умением обращаться с оружием. Однако я понимаю, как опрометчиво увлекаться тем, кто так отчаянно беден. Я не стану поспешно уверять себя, что нравлюсь ему более остальных. И не буду стремиться к этому, общаясь с ним. Короче говоря, я сделаю все, что в моих силах.

— Быть может, ты постараешься, чтобы он стал бывать здесь пореже? По меньшей мере, не напоминай лишний раз своей матушке о том, чтобы она его пригласила.

— Вы же знаете, мама твердо убеждена, что ее гостям необходимо большое общество. Но, честное слово, я постараюсь вести себя очень осмотрительно, и теперь, надеюсь, вы спокойны на этот счет.

Тетушка заверила ее, что так оно и есть, и, прощаясь, Элизабет поблагодарила ее за дружеское предостережение — удивительный пример того, как совет столь деликатного свойства может быть воспринят безо всякого раздражения.

Вскоре после отъезда Гардинеров и Джейн в Хартфордшир вернулся мистер Коллинз, но поскольку он остановился у Лукасов, то его приезд не причинил больших неудобств миссис Беннет. День свадьбы быстро приближался, и она наконец смирилась с неизбежностью этого события — даже несколько раз довольно сварливым тоном выразила надежду на то, что брак окажется счастливым. Свадьба была назначена на четверг, и в среду мисс Лукас зашла к Беннетам с прощальным визитом. Когда она уже собралась уходить, Элизабет, устыдившись того, с какой нелюбезностью и неохотой ее мать желала мисс Лукас всего доброго, и искренне расчувствовавшись, вышла вместе с ней из комнаты.

Когда они спускались по лестнице, Шарлотта сказала:

— Обещаю писать, пока у меня достанет сил. Надеюсь, что и ты будешь часто писать мне, Элиза.

— Непременно. Думаю, мы будем часто видеться в Хартфордшире.

— Вряд ли я смогу уехать из Кента в ближайшее время. Поэтому обещай, что приедешь в Хансфорд.

Элизабет не могла отказать, хотя визит сулил ей мало приятного. Шарлотта уже начала выказывать первые признаки превращения, и хотя она старалась тщательно их скрывать, от наметанного глаза это не могло ускользнуть. Она стала бледнее, и ее речь казалась слегка затрудненной.

— Отец и Мария приедут ко мне в марте, — добавила Шарлотта, — и надеюсь, ты согласишься к ним присоединиться. Ты будешь мне столь же желанной гостьей.

Свадьба состоялась, и казалось, никто, кроме Элизабет, не заметил странного состояния невесты. Мистер Коллинз был вне себя от счастья, даже несмотря на то, что за обедом Шарлотте пришлось несколько раз напоминать о существовании вилки. Сразу же из церкви жених с невестой отправились в Кент, и, как обычно, всем нашлось что сказать или выслушать по этому поводу. Вскоре Элизабет получила письмо от своей подруги — их общение оставалось столь же постоянным и частым, как раньше, но без прежней теплоты. Первые письма Шарлотты прочитывались с нетерпением — было любопытно узнать, каков ее новый дом, понравилась ли ей леди Кэтрин и как обстоят дела с ее превращением. Дом, обстановка, соседи, состояние дорог — Шарлотте все было по вкусу, а леди Кэтрин отнеслась к ней в высшей степени доброжелательно. Именно так изображал Хансфорд и Розингс мистер Коллинз, а Шарлотта лишь разумно смягчила его описание, поэтому Элизабет поняла, что полная картина у нее сложится лишь после того, как она увидит Хансфорд своими глазами. Пока что единственным признаком несчастливой участи Шарлотты был ее становившийся все более неразборчивым почерк.

Джейн уже прислала короткое письмецо с сообщением о том, что они благополучно добрались до Лондона, и Элизабет надеялась, что в следующий раз сестра уже сможет написать ей что-нибудь о семействе Бингли.

Нетерпение, с которым она ожидала второго письма, было вознаграждено, как бывает вознаграждено всякое нетерпение. Джейн провела в Лондоне уже неделю и за все это время не получала никаких вестей от Кэролайн. Однако она списывала все на то, что ее последнее письмо подруге, отправленное из Лонгборна, по случайности где-то затерялось.

«Тетушка, — продолжала она, — собирается завтра побывать в той части города, и я воспользуюсь возможностью, чтобы заглянуть в секцию Центр-Четыре».

В следующий раз Джейн написала уже после того, как увиделась с Кэролайн.

Думаю, Кэролайн была не в духе, но она была очень рада меня видеть и упрекнула за то, что я не предупредила о своем приезде в Лондон. Как видишь, я была права, мое последнее письмо и впрямь где-то затерялось. Разумеется, я осведомилась о том, как поживает ее брат. У него все хорошо, но он так много времени проводит с мистером Дарси, что они почти его не видят. Оказалось, что к обеду они ожидают мисс Дарси. Хотелось бы мне на нее поглядеть. Но мой визит был недолгим, так как Кэролайн и миссис Херст сами собирались уходить. Наверное, очень скоро они приедут ко мне с ответным визитом.

Элизабет лишь горестно покачала головой, прочтя это письмо. Джейн была великолепной убийцей, но недостаточно хорошо разбиралась в людях. Воистину ее великодушное сердце было ее единственной слабостью. Элизабет была твердо убеждена, что Кэролайн Бингли вовсе не собирается сообщать своему брату об этом визите или даже о том, что Джейн теперь в Лондоне. И вновь она с удовлетворением представила себе, как последние брызги крови из шеи Кэролайн обагряют лиф ее платья.

Как и предсказывала Элизабет, прошел целый месяц, а Джейн так и не встретилась с мистером Бингли. Она пыталась убедить себя, что вовсе не жалеет об этом, но более не могла закрывать глаза на явное пренебрежение со стороны мисс Бингли. После того как Джейн прождала ее каждое утро целых две недели, она наконец появилась, но визит ее был столь кратким, а обхождение столь переменившимся, что Джейн не могла больше обманываться. Это доказывало письмо, которое она написала сестре.