Приручить Сатану - Софья Бекас Страница 31

гораздо проще, чем наверх, поэтому Ева достаточно быстро добралась до выхода из дома. Плитка непривычно холодила голые ноги, а когда тротуар закончился и девушка побежала по асфальту, несколько камушков сразу неприятно впились в обнажённые ступни. Ева не знала, куда она бежит. Через несколько минут дом остался позади, погони не наблюдалась, и девушка растерянно остановилась на обочине шоссе, под которым Ева почувствовала сердцебиение столичного метро. Машины как ни в чём не бывало сновали туда-сюда, и один водитель даже мельком посмотрел на неё со смесью непонимания и жалости. Боже, что она творит… Ева только сейчас осознала, как это выглядело со стороны: девушка посреди ночи в одной пижаме, без обуви выбежала из квартиры и теперь стояла на обочине шоссе, не зная, что на неё нашло. Ночная не особо высокая температура дала о себе знать, и Ева уже собралась возвращаться домой, но вспомнила свой неподдельный страх, когда вкрадчивый голос из глубины шкафа прозвучал у неё над ухом; когда глаза гражданина Бесовцева, такие цепкие и колючие, сканировали её квартиру, а потом он бесшумно, как настоящий хищник, двинулся в её спальню. Ева представила, что было бы, если бы она не спряталась в тот момент в гардеробе, и ей снова стало страшно.

Фонари яркой лентой вились по обе стороны дороги, убегая куда-то далеко-далеко, и терялись из виду между двумя треугольниками леса. Навстречу Еве неслись машины, разрезая воздух, когда они соколами пролетали совсем близко от неё, и каждый раз девушка провожала взглядом их тёмный, будто нарисованный углём силуэт. Ночной ветер шёлковым платком растрепал её длинные золотые волосы, и Ева, невольно поёжившись, задумчиво побрела вдоль обочины. На мгновение она подняла глаза наверх: бело-жёлтый свет косым дождём падал на шоссе, разгоняя темноту над асфальтовым полотном, и казалось, будто за этим треугольником ничего нет, только чёрные нарисованные деревья неподвижно стоят за полуразвалившейся железной оградой, и чёрные птицы иногда перелетают с одной стороны на другую. Мелкие камни неприятно резали голые ступни, когда Ева осторожно ступала по холодной земле, но девушка старалась не обращать на это внимания, задумавшись о чём-то своём. Непонятно почему, но идти в квартиру ей совсем не хотелось, поэтому вариант возвращения сразу был исключён и даже признан абсурдным. Можно было дойти до Саваофа Теодоровича, но его дом находился через две станции метро, что посреди глубокой ночи показалось Еве просто огромным расстоянием, да и было неясно, будет ли хозяин рад такому позднему визиту. После нескольких минут колебаний, когда ноги уже окончательно закоченели, девушка всё-таки решила идти к нему хотя бы потому, что идти было больше не к кому.

Казалось, что прошла целая вечность. Ева уже не чувствовала ни ступней, ни рук, но упорно продолжала идти, игнорируя короткие взгляды водителей, которые с подозрением иногда смотрели на идущую вдоль обочины девушку. Что ж, их можно понять. Ева подняла глаза на небо и увидела искристый тёмный ковёр, усеянный мириадами звёзд: они мерцали, словно светлячки в густой траве, и будто тихо пели, периодически закрываемые полупрозрачными полосками облаков. Ева прошла одну станцию метро, оставалась ещё одна.

Лесопарк неподвижно стоял по обе стороны дороги, заворожённый собственным величием, словно граница между реальным миром и вымыслом. Воображение Евы то и дело рисовало невозможные картины: вот между двумя ветвистыми елями ей показался Бесовцев, смотрящий на неё безумным взглядом исподлобья, вот какая-то женщина на вид лет сорока расположилась на развилке толстых дубовых стволов, раскладывая пасьянс, а вот гигантская обезьяна чёрным облаком перетекла с одного дерева на другое, и только мерцали в темноте её безликие глаза-светлячки. Грудь будто стянуло тугим обручем: хотелось плакать, но слёз не было, и от этого становилось ещё тяжелее.

Ева с удивлением оторвала глаза от земли и осмотрела шоссе — никого. Все машины разом куда-то делись, а может быть, это она упустила момент, когда странная, непривычная для дороги тишина повисла в воздухе, как разряд шаровой молнии. Над парком прокричала какая-то ночная птица, похожая на сову, и, тяжело оторвавшись от верхушки ели, полетела прочь. Ева ещё раз оглядела шоссе и, не увидев вблизи ни одной машины, неуверенно вышла на асфальтовое полотно, так как идти по колючей грунтовке было больно и неприятно. На мгновение ей показалось, что между деревьями промелькнула девушка: она бросила на Еву пронзительный взгляд, выражая этим своё пренебрежение к странной особе в пижаме посреди дороги, быстро подняла длинный подол старомодного чёрного платья и убежала в противоположном от шоссе направлении. Ева про себя подумала, что они обе хороши: что она в пижаме и без обуви, что та девушка в странном платье и красном бархатном плаще.

Вдруг справа от дороги что-то зашевелилось: чёрная тень медленно отделилась от высокого ствола сосны, густым туманом сползла вниз, на землю, и остановилась у его подножия. Ева замерла, внутренне надеясь, что монстр её не заметит, но существо резко повернуло голову в сторону девушки и, неуклюже повернувшись, направилось прямиком к ней. «Угу, угу, угу-гу», — издавало звуки стремительно приближающееся чудовище, у которого вдруг вместо четырёх лап оказалось восемь. Девушка, пару раз споткнувшись, со всех ног побежала прочь.

Пробежала она немного: закоченевшие ступни заплетались, то и дело цеплялись за невидимые рытвины, дыхание сразу же сбилось. Псевдоорангутанг не отставал, но и не догонял Еву, будто двигая её в нужном направлении, что, по правде говоря, пока отлично у него получалось. Девушка на секунду обернулась, чтобы посмотреть на монстра, а в следующее мгновение с размаху врезалась во что-то тёплое, большое и явно живое. Толстые женские руки аккуратно отстранили Еву от себя, и та растерянно отошла на пару шагов назад, с подозрением оглядывая попавшуюся ей навстречу женщину. Перед ней стояла солидная дама лет сорока, с большими волообразными глазами, которые смотрели на девушку с заметной хитринкой и каким-то особым удовольствием, словно коварная хищница почувствовала будущую достойную жертву, губами, растянутыми в нескрываемую усмешку, крупными тёмно-каштановыми локонами, уложенными в каре до середины шеи, и длинными некрасивыми чёрными ногтями, которыми она, едва дотрагиваясь, проводила по бледной коже.

— Какая милая девушка… Что случилось? — дама по-лисьему облизнулась и только сильнее растянула губы в ухмылке, видя растерянность Евы. — Мне показалось, ты от кого-то убегала, не так ли?

— Да… — девушка обернулась назад, но никакой обезьяны там, конечно, не было. — Простите, что я в таком виде…

— О, ничего-ничего. Ты наверняка замёрзла, бедняжка. Пойдём ко мне в машину, у меня есть плед.

Несмотря на абсурдность ситуации, Еве было приятно встретить в