Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей Страница 31

— И нечего на меня так смотреть!

— Как?

— Как на бедную девушку, что тешит себя иллюзиями. Ты просто не все обо мне знаешь, не знаешь, откуда берется моя сила.

— Ты имеешь в виду метки вампира? — спросил он.

Я посмотрела мимо него на троицу в дверях. Почему-то они поежились.

— Как приятно знать, что мы — одна большая семья, где нет тайн друг от друга.

— Я обсуждал с врачами, может ли твое быстрое исцеление быть просто побочным эффектом меток, — сказал Мика.

— Иначе быть не может, — ответила я, но первая струйка сомнения уже холодом просачивалась мне в живот.

— Если тебе так лучше.

Я смотрела на эту сочувственную физиономию и чувствовала, как меня затопляет жар злости, а с ним — вибрирующая энергия. Зверь Ричарда... или мой? Я впервые позволила себе додумать эту мысль до конца. Это не своего ли зверя ощутила я с Микой? Не потому ли я не могла почувствовать, где Ричард и что он делает? В сегодняшней кутерьме я несколько раз думала о нем, но ни разу не ощутила полного раскрытия меток между нами. Я сочла, что это была энергия Ричарда, потому что она принадлежала ликантропу. А если не Ричарда? Тогда моя?

Кто-то тронул меня за руку, и я вздрогнула. Это был Мика.

— Ты побледнела. Может быть, сядешь?

Я шагнула назад и чуть не упала. Ему пришлось подхватить меня за руку, чтобы я не оказалась на скользком и мокром кафеле. Я хотела выдернуться, но голова кружилась и мир не стоял на месте. Мика опустил меня на пол.

— Опусти голову между колен.

Я села на полу по-турецки, спиной к стене, опустив голову на согнутые ноги, и ждала, чтобы прошло головокружение. Никогда я не падала в обморок. То есть от потери крови я теряла сознание, но от потрясения — никогда.

Когда ко мне вернулась способность мыслить, я медленно выпрямилась. Мика сидел возле меня, внимательный и сочувствующий, и я видеть его не могла. Прислонившись к стене замотанной в полотенце головой, я закрыла глаза.

— Где Элизабет и Грегори? — спросила я.

— Элизабет не хотела тебе помогать, — ответил Мика.

Я открыла глаза и повернулась — только головой, чтобы посмотреть на него.

— И у нее есть для того причина?

— Она тебя ненавидит, — просто ответил он.

— Да, она любила Габриэля, прежнего альфу, а я убила его. После этого трудно подружиться.

— Она ненавидит тебя не поэтому.

Я всмотрелась в его лицо:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ненавидит она тебя за то, что ты, будучи человеком, лучший вожак, чем она, хотя она и леопард. Ты заставляешь ее чувствовать себя слабой.

— Она и есть слабая.

Он улыбнулся, в глазах его сверкнули искорки.

— Да, ты права.

— Где Грегори?

— Ты его накажешь за то, что он тебя заразил? — спросил Мика.

Я оглянулась на ждущую у двери молчаливую троицу. И вдруг поняла, что значит групповая динамика. Они обращались с Микой как со своим Нимир-Раджем, предоставив ему разговаривать со мной — вроде как зовут на помощь мужа, когда жена слишком много выпьет. Мне это не слишком понравилось. Но если сосредоточиться на моменте, на ближайших проблемах, без теоретизирования, без заглядывания в будущее, то, может, как-нибудь выживу.

— Если бы Грегори не вмешался, меня бы сейчас вообще не было. Мне бы вырвали сердце. И это была случайность, что он упал на меня в драке.

Я смотрела на лицо Мики, но почувствовала, как остальные вздохнули с облегчением, ощутила за несколько ярдов. Я посмотрела — так и есть, даже в осанке это стало заметно.

— Так где он? Где Грегори?

Они трое опять будто передавали друг другу глазами горячую картофелину.

— Он отказался прийти, как Элизабет?

— Нет-нет, — поспешно сказала Черри, но ничего не стала объяснять.

Я посмотрела на Натэниела. Он встретил мой взгляд не отводя глаз, но выражение его лица мне не понравилось. То есть явно запас плохих вестей еще не исчерпался.

Я повернулась к Мике:

— Ладно, тогда ты мне скажи.

— Когда твой Ульфрик узнал, что Грегори сделал тебя настоящей Нимир-Ра, он... — Мика развел руками.

— Он стал чудить.

Это сказал Зейн.

— То есть? — Я повернулась к нему.

— Он захватил Грегори, — объяснила Черри.

— То есть как — захватил?

— Объявил Грегори врагом стаи, — сказал Мика.

— Продолжай.

— Если бы ты была истинной лупой и кто-то нанес бы тебе рану, то Ульфрик был бы вправе объявить его врагом стаи, преступником.

Я смотрела в эти желто-зеленые глаза.

— И что это значит конкретно?

— Это значит, что твой леопард сейчас у волков, и они будут его судить за то, что он тебя ранил.

— Ни за что! То есть даже если я и превращаюсь в оборотня, чего не происходит. Мне это не помешает. Я просто стану оборотнем, как они.

— Нет, не как они, — возразил Мика. — Как мы.

Я пыталась прочесть что-то по его лицу, но недостаточно хорошо его знала.

— Поясни, что ты имеешь в виду.

— Ты не можешь быть одновременно лупой у волков и Нимир-Ра у леопардов.

— Я долго была и тем, и другим.

Он покачал головой и снова скривился от боли в шее.

— Нет, ты была человеческой женщиной, которая встречается с Ульфриком и которую он объявил лупой. Ты была человеком, когда взяла под опеку леопардов до тех пор, пока не найдешь настоящего альфа-леопарда, чтобы передать ему эту работу. Теперь ты стала истинной Нимир-Ра, и стая не примет тебя как свою.

— То есть ты говоришь, что Ричард бросил меня, поскольку я теперь буду леопардом?

— Нет, я говорю, что теперь стая тебя не примет как его лупу. — Он посмотрел вверх, потом вниз. Было видно, как он подыскивает слова. — Я понимаю так, что среди ваших местных волков происходит следующее: твой Ульфрик установил в стае вместо монархии, когда его слово было законом, демократию, когда правит большинство. У него есть решающий голос, но не последнее слово.

Я кивнула. Похоже было именно на то, чего Ричард хотел для стаи.

— Да, нечто вроде этого он планировал. Я с ним очень мало общалась последнее время.

— Он слишком преуспел. Голосование было не в его пользу — не в твою. Стая не примет тебя как лупу, раз ты — оборотень-леопард, а не вервольф.

Я оглядела остальных:

— Это правда?

Они закивали.

— Анита, мне очень жаль, — сказала Черри.

Я затрясла головой, пытаясь сосредоточиться, но это не выходило.

— Ладно, ладно. Ричард не может сделать меня лупой. Я никогда не хотела ею быть, мне достаточно было быть его подругой. К хренам всех волков. Но что они сделали с Грегори?

— Ричард слетел с нарезки, когда узнал, что сделал Грегори, — объяснил Зейн. — Он подумал, что Грегори нарочно, потому что боялся, чтобы ты не перестала быть у нас Нимир-Ра.

— То есть он обвинил Грегори в обдуманном намерении? — спросила я.

Зейн кивнул:

— Ага, и они его забрали.

— Кто они?

— Джемиль, Сильвия и другие. — Он старался не смотреть мне в глаза.

— И никто ему не пытался возразить?

— Сильвия хотела было ему сказать, что он не прав, но он ей дал по морде и предупредил, чтобы никогда больше с ним не спорила. Что Ульфрик он, а не она.

— Вот блин!

— Ты не вини своих леопардов, что они не стали драться с волками, — сказал Мика. — Их было один к пяти.

— Да знаю, их просто задавили бы. И к тому же разбираться с Ричардом — это мое дело, а не их.

— Потому что ты у них Нимир-Ра, — согласился он.

— Потому что я у Ричарда подружка — в некотором роде.

— Да, конечно.

Я подняла руку, объясняя:

— Послушай, я со всем этим прямо сейчас не могу разобраться, так что придется сосредоточиться на том, что важно — то есть важно прямо сейчас. Где Грегори и как мне его выручить?

— Очень прагматично, — улыбнулся Мика.

Я поглядела на него, сама чувствуя, как холодеют у меня глаза.

— Ты понятия не имеешь, насколько я бываю прагматичной.

Выражение его глаз изменилось, но в них появился не страх — заинтересованность, будто моя реакция его заинтриговала.