Ричард Кнаак - Повелитель крыс Страница 31

Григорий хотел было сказать что-то, но с губ его не сорвалось ни единого слова. Тем не менее мужчина сразу посмотрел в его сторону.

Глаза у него оказались серо-голубые.

Первым порывом Григория было дать выход отчаянию, переполнявшему его, но потом он понял, что мужчина смотрит не на него, а мимо него. Еще мгновение — и мужчина повернул голову в другую сторону. Удостоверившись в том, что транспорта на улице нет, незнакомец ступил на проезжую часть и зашагал к дому.

Григорий протянул ему вслед руку в попытке остановить его. К его ужасу, рука проткнула незнакомца насквозь. Григорий попробовал крикнуть, но опять не сумел издать ни звука. В отчаянии он бросился за мужчиной, надеясь на то, что сумеет что-нибудь предпринять, пока не станет слишком поздно.

Про ворота Григорий вспомнил только тогда, когда и он, и незнакомец уже были, на другой стороне улицы. Против воли Григорий поднял глаза.

Грифон ухмылялся. Фроствинг не шевелился — статуя как статуя, все же Григорию пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не задать стрекача, как в прошлый раз.

Его спутник подошел к воротам вплотную. Григорий отступил в сторону и стал ждать, что будет дальше.

Незнакомец устремил взгляд на скульптурное изображение Фроствинга и заговорил. К собственному изумлению, Григорий обнаружил, что слышит его голос. А голос звучал решительно, хотя и не бесстрашно:

— Я пришел.

И вот тут Фроствинг зашевелился.

Григорий Николау ахнул. Грифон двухфутового роста раскинул каменные крылья и наклонил голову, дабы получше рассмотреть гостя. Фроствинг прищелкнул языком, отчего Григорий чуть было снова не бросился бегом куда глаза глядят, и произнес:

— Можешь войти, Мэтью Эмрих.

А Григорию — ни слова, ни полслова, ни смешочка. Похоже, грифон только Эмриха из них двоих и видел. Тем не менее Григорий изо всех сил старался стоять неподвижно, дабы не привлечь внимания Фроствинга к своей персоне.

Он вздрогнул от резкого металлического скрипа. Оторвав взгляд от скульптуры, увидел, что ворота сами по себе открываются. Мэтью Эмрих пока не вошел — видимо, ждал, пока ворота распахнутся пошире.

Как только створки разошлись наполовину, лысеющий Эмрих шагнул вперед. Григорий, преодолев панический страх перед склабящимся чудовищем, ухитрился схватить Эмриха за руку. И вновь его рука прошла сквозь тело Эмриха, словно его не существовало, — а может быть, не его, а самого Григория. Григорий отмахнулся от леденящей сердце мысли. Сейчас значение имело только одно: Мэтью Эмрих вошел в ворота и шагал к дому все быстрее и быстрее.

Николау бросил последний взгляд на Фроствинга. Тот повернул голову и глядел вслед удаляющемуся гостю. Наконец у Григория хватило храбрости шагнуть под арку.

Грифон — ноль внимания.

Григорий позволил себе сделать выдох. Однако Эмрих был уже в непосредственной близости от дома. Беззвучно крича, Григорий припустился бегом следом за ним. Если Эмрих переступит порог этого дома, нечего и думать о том, чтобы спасти его. Ну хорошо, он его догонит, а что дальше?

«Послушайте! — пытался прокричать Григорий. — Вернитесь! Вам надо вернуться!» Наконец он поравнялся с Эмрихом.

Тот не слышал предостережений и быстрым шагом приближался к дому по дорожке, идущей под уклоном вверх. Григорий забежал вперед, загородил ему дорогу, но отошел в сторону — не было никаких сомнений в том, что Эмрих попросту пройдет сквозь него.

Еще несколько ярдов — и Эмрих подойдет к дому.

Григорий чувствовал, что в доме кто-то есть, он догадывался, что это создание намного более древнее, нежели сам дом. Ощущение тьмы, мрака заставило Григория вспомнить и о Франтишеке, и о грифоне сразу. Если бы дело касалось его самого, Григорий бы больше ни шагу не сделал в сторону этого мерзкого логовища, но речь шла о жизни другого человека. Эмрих слепо шел вперед, явно торопясь поскорее шагнуть в парадную дверь и встретиться с тем, что ждало его за нею.

Григорий вытянул перед собой руку, попытался воздействовать на Эмриха магической силой, дабы удержать его, но ничего не вышло. Он предпринял несколько попыток подряд, но добился только того, что Эмрих намного опередил его.

Вот он уже ступил на парадную лестницу.

Двери со скрипом распахнулись. Это зрелище могло бы даже позабавить Григория, поскольку разительно напоминало кадр из современного фильма ужасов, вот только, увы, в данный момент Григорий в этом кошмаре участвовал лично. Он побежал, но у самой лестницы резко остановился. Он никак не мог заставить себя занести ногу над первой из деревянных ступеней.

А его безмолвный спутник к этому времени уже одолел лестницу и без промедления зашагал к открытым дверям.

Григорий, попавший меж двух огней, не в силах был тронуться с места. Он смотрел вперед, в дверной проем, сквозь фигуру Эмриха, переступившего порог. Поначалу ничего определенного ему разглядеть не удавалось, но как только Эмрих шагнул за порог, в воздухе проступили очертания…

Это была… морда. Расплывчатая, безглазая, но определенно морда. Николау содрогнулся. Морда была ему знакома.

Открылись огромные челюсти и пасть приобрела размеры парадной двери. Громаднейшие зубы нависли над головой входящего человека. Мясистый подрагивающий язык простерся ему под ноги, словно ковровая дорожка. Как ни странно, пасть сразу переходила в пищевод, а не в глотку.

Мэтью Эмрих шагнул в разверстую пасть, похоже, даже не заметив, куда ступает.

В отчаянии возопив, Григорий опрометью бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней.

Слишком поздно. Эмрих ступил на поджидавший его язык, в раззявленные челюсти.

А дальше все произошло мгновенно.

Челюсти со стуком захлопнулись.

Мерзкая рожа ухмыльнулась Григорию.

— Н-е-е-е-т!

Словно пружинка в мышеловке, Григорий подскочил в кровати. Дыхание срывалось с его губ короткими неровными хрипами. Он не только сражался с видениями из страшного сна — он пытался понять, где находится сейчас. Немного отдышавшись, Григорий принялся осматриваться. Комната…

Его комната. Его номер в гостинице.

Сквозь прореху между шторами пробивался солнечный свет. Николау осмотрел себя и обнаружил, что лежит на неразобранной постели, одетый так, как был одет со вчерашнего вечера. Люди Петера Франтишека вернули его в гостиницу. По всей вероятности, никто из работников отеля ничего странного не заметил.

Решив вопрос о том, где он сейчас находится, Григорий принялся обмозговывать увиденный сон… ну или то, что ему привиделось. Ничего подобного тому зрелищу, которое предстало перед ним только что, прежде ему видеть не доводилось. Во-первых, видение не было похоже на обычный сон, но не напоминало и тех кошмаров, в которых Григорию являлся Фроствинг.