Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка Страница 31

— Ладно, — вздыхает он. — Попроси Джека поговорить с одной из продавщиц. Посмотрим, сможет ли она увидеть его.

— Не слушай его, Алиса, — говорит Джек.

— Сделай, как он говорит, Джек, — прошу я его. — Пожалуйста.

Джек медленно идет к одной девушке из персонала магазина и протягивает руку. Она улыбается и пожимает ее в ответ. Никто не в силах устоять перед этими ямочками. Они начинают разговаривать.

— Видите? Он настоящий, — я обижаюсь на Пиллара. — Он разговаривает с девушкой.

— Нет, его нет, — говорит Пиллар. — Какой девушкой?

— Я Вам не верю, — я отталкиваю Пиллара от себя. Мне хочется рвать на себе волосы и кричать. Я ощущаю сильную потребность вернуться к себе в камеру. Что-то не так. Это какая-то скрытая правда, которую я чувствую, но не могу ухватить руками. Я собираюсь вернуться в примерочную, забрать свои вещи и поскорее убраться отсюда. — Я не понимаю, зачем вы это делаете, — кричу я на Пиллара при всех покупателях. К черту людей. Я безумная. Я могу поступать так, как мне хочется. — Я сыта этим по горло! — я ухожу следом за Джеком. Пришло время положить этому конец.

В ярости я срываю с себя одежду и случайно задеваю вуаль, которая закрывает остатки зеркала. Мое сердце почти взрывается от ужаса от осознания того, что я сделала. Я тянусь за вуалью, пытаясь снова набросить ее на зеркало, прежде чем она упадет на землю. Но уже слишком поздно.

Как только зеркало слепит мои глаза, будто летние солнечные лучики, я вижу того самого страшного кролика внутри. Мой страх перед зеркалами пробирает меня до самых костей. На этот раз я слишком зла и разбита, чтобы вынести все это. Я теряю сознание и падаю на пол, словно пустое атласное платье, лишенное владельца, одиноко кружась на земле.

Глава 32

Королевский Театр, Друри Лейн, 1862 год

Я стою напротив Королевского Театра в Друри Лейн на Бриджес Стрит — два века спустя переименованной в улицу Катерины. Сейчас снова 1862 год. Я возвращаюсь в видение Льюиса, только на этот раз мы в Лондоне. Неподалеку стоит карета, и небольшая толпа людей ожидает за пределами театра. В целом, несколько человек.

Притаившись на самом краешке своего видения, я по — прежнему вижу великое множество бездомных и попрошаек, которые слоняются повсюду, словно невидимое заболевание. Ждущие возле театра притворяются, будто не замечают бедняков.

Мужчина с трубкой рассказывает своей жене историю театра. Здесь оказывается случился таинственный пожар в 1809 году. Ричард Шеридан, ирландский драматург и владелец театра, наблюдал за пожаром из кофейни с бутылкой вина. Мужчина смеется и снова затягивается трубкой, дым из нее пахнет в точности так же, что и дым из Кальяна Пиллара.

Со всей этой нищетой, бедностью и вонью, тем немногим аристократам, что стоят у театра, приходится ждать снаружи, дожидаясь начала знаменитого спектакля. Всякий раз, когда к ним приближается мальчик или девочка в изодранной одежде, они отмахиваются от их, словно от назойливой мухи. Они пьют вино, рассказывают друг другу истории и разговаривают о званом ужине, который состоится после спектакля.

Не уверенная до конца, что в этом видении я невидима, я медленно приближаюсь к ним, желая услышать разговоры. Они спорят о том, что прошлым вечером индейка была приготовлена не должным образом и им следует уволить повара. Жена того самого мужчины, на которой одето слишком много ювелирных украшений, мечтает о том, чтобы нанять знаменитого французского повара Алексиса Бенуа Сойера. Ее муж больше не может с нею спорить. Он лишь шутит, что не смотря на то, что они прилично платят своему повару в столь отвратные времена, все свои рецепты он, скорее всего, берет из книги Миссис Битон по Домоводству.

В голове вспыхивает лампочка, когда я слышу это имя. Я думаю, что видела экземпляр этой книги в частной студии Льюиса, когда вошла туда через Том Тауэр неделю назад. Но весь этот интерес к еде, будь это реальный мир или нет, смущает меня. Неужели мне следует читать между строк, и узнать что-то о еде?

Мир вокруг меня мерзкий и грязный, богатые мужчины и женщины агрессивно игнорируют его, ожидая входа в Театр на Друри Лейн. Краем уха слушая болтовню мужчины и женщины о стряпне, я наблюдаю, как мужчина поднимает свой бокал вина, указывая на кого-то в толпе. Этот кто-то одет как священник. Льюис.

Мужчины и женщины приветствуют его, когда он появляется из главного входа в театр. Они окликают его, кажется, они его обожают, однако у него отсутствующий и беспристрастный взгляд. Он проходит мимо них, вежливо кивая, и пытаясь обойти их. Подмышкой у него зажат большой саквояж, набитый одеждой. В другой руке сверток, завернутый в газету.

— Прошу меня извинить, — говорит Льюис и исчезает в грязной тьме. Лондон настолько грязен, что луна решила сегодня не показываться.

Я следую за Льюисом в темноту. Я даже зову его, но он не реагирует на мой голос. Вот оно. Наверняка, я появилась здесь именно за этим. Я тащусь сквозь мутные сумерки. Смог для меня единственный путеводный свет.

— Льюис! — наконец я вижу, как он опускается на колени, чтобы поговорить с бездомными детьми. Они окружают его, словно он Санта Клаус. Он разворачивает газету и достает оттуда буханку хлеба. Дети отламывают куски хлеба своими грязными руками. Если бы буханка упала вниз, в грязь, они бы достали ее оттуда и продолжили есть. Некоторые даже дерутся за кусочек хлеба, но Льюис их поучает и говорит, что в следующий раз принесет больше.

Я стою на месте, наблюдая за ним. Дети слишком худые, не смотря на толстые слои своей потрепанной одежды. Я делаю шаг вперед. Кажется, меня никто не видит.

Я осознаю, что дети немного старше, чем я думала. Их лица подсказывают мне, что им около пятнадцати лет, но их тощие тела, делают их них девятилетних.

Один ребенок спрашивает у Льюиса, что у него в чемодане. Улыбка Льюиса сияет как полумесяц, которого так не достает на небе, но я не слышу, что он говорит.

— Льюис! — я снова зову его.

Он не отвечает.

— Льюис, — я ощущаю подступающее головокружение. Я слышу потусторонние голоса извне.

— Льюис, — повторяю я, прежде чем они вернут меня в реальный мир.

Но уже слишком поздно. Я покидаю свое видение, мои глаза смотрят на чемодан Льюиса. Почему внутрь напихана одежда? Похоже на костюмы. И после этого видение исчезает.

Своеобразный дым вторгается в мои ноздри. Я начинаю чихать и открываю глаза. Пиллар сидит напротив меня в машине скорой помощи, и говорит:

— Дым из кальяна Страны Чудес никогда не подведет, если нужно кого-то разбудить. Даже лучше, чем луковица.