Екатерина Неволина - Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров Страница 32

– Привет, – улыбнулся я, – здорово, что пришла. Пойдем пройдемся?

И ни единым словом не намекнул на опоздание.

А она мне:

– Я вообще пришла только сказать, чтобы ты меня больше не ждал.

И не смотрит в глаза, куда-то в сторону проклятого кладбища глядит.

Когда Мишка Фролов на физре специально стукнул меня штангой по коленке, мне было очень больно, но, кажется, не так сильно, как после этих Аниных слов. Но я все-таки выдохнул, вдохнул и спросил очень спокойно:

– А что случилось?

По-моему, каждый человек заслуживает хотя бы того, чтобы ему объяснили, почему его к черту посылают. Что бы он плохого ни сделал, а хотя бы элементарных слов все же заслуживает!

Она молчала и по-прежнему смотрела куда-то мимо меня.

– Может, тебе твои не разрешают?

– Не разрешают, – легко согласилась Аня. А потом добавила: – Пока, Макс! Хорошо бы тебе прямо сейчас уехать, а еще лучше вообще никогда сюда не приезжать.

И пошла прочь, такая вся таинственная и готичная.

Лучше бы я и вправду сюда не приезжал. А меня кто спрашивал, хочу я сюда приезжать или нет? Взяли в охапку и привезли как чемодан.

Я стоял на месте и только глазами хлопал. А Ани уже и след простыл. Ну и ладно. Очень надо!

Разозлился я, если честно, страшно. Еще немного по округе послонялся. Такой злой, что попадись мне тогда Филин, я бы от него убегать не стал. Но он как знал – и не попался. Вернулся я домой уже затемно, есть отказался. Пошел к себе и врубил музыку. Лежал, смотрел в потолок и думал, что больше никогда с девчонками связываться не стану: себе дороже. На них, наверное, особый девчоночий бзик находит: один день вроде нормальные, а потом в мозгу что-то переклинит – и они даже разговаривать с тобой не хотят и смотреть в твою сторону унижением для себя считают.

Пока я все это думал, так жалел себя, что когда пришла мама, села на кровать, погладила меня по лбу и спросила, все ли в порядке, я чуть не разревелся, как маленький. Едва нашел в себе силы наврать, что перезагорал и переел земляники, отвернулся к стене и сжал зубы.

А мама еще долго на кровати сидела и меня по плечу гладила, словно чувствовала что-то. И я даже сам не заметил, как заснул. Снилась мне какая-то абсолютная муть, будто Сашка гонится за мной с ножом по кладбищу, я пытаюсь от него спрятаться, но тут появляется Аня, тычет в меня пальцем и на всю округу орет, где я сижу.

Хорошенький сон, нечего сказать!

Я после него проснулся и лежал в темноте, слушая, как быстро-быстро стучит мое сердце, словно я и впрямь по кладбищу бегал.

А на следующий день мама потащила меня к какой-то тетке, с которой в мое отсутствие успела договориться по поводу молока. Лично мне никакое молоко и даром не нужно, но маму, которая вбила себе в голову, что молоко (внимание!) полезно для молодого растущего организма, не переубедить. Это я-то молодой растущий организм! Умора!

После странного поведения Ани мне, если честно, было наплевать, куда идти, и я потащился с мамой на другой конец деревни.

Молочная тетка словно сошла с обложки журнала по нездоровому питанию: толстая, с тройным подбородком и отечным лицом. Конечно, мамино дело, у кого молоко покупать, но лично я все же задумался бы.

Но главный сюрприз оказался еще впереди. Сказать, что тетка была болтлива, это еще ничего не сказать! Она не закрывала рот ни на секунду, обрушив на нас целый водопад никому не нужных сведений. Главный удар приняла на себя мама. Она слушала, кивала и иногда, если успевала, даже вставляла междометия и короткие восклицания типа: «Да?», «Не может быть!», а сама страдальчески косилась на меня.

Я прислонился к стене и слушал в одном ухе плеер, даже не думая ее спасать – сама виновата, раз меня сюда притащила. И вдруг услышал:

– Жаль только, все у нас разъехались. Мальчику вашему, кроме бабы-Нюриного Сашки, и играть не с кем! У нас тут одни малыши остались!

И я, сам не ожидая от себя такого, успел отреагировать.

– Ну, девчонка-то, – говорю, – у вас есть, как раз примерно моего возраста. Аня.

Тут-то тетку перекосило. Никогда такого лица не видел. Рот у нее пополз в одну сторону, подбородок в другую, глаза выкатились. Она даже задыхаться начала.

– Марья Михайловна! – подскочила к ней мама. – Что с вами? Водички?..

А я ведь сразу отметил ее нездоровую комплекцию, от этого все беды, уж поверьте. У нас в классе один такой парень есть – даже стометровку нормально пробежать не может. Краснеет, как свекла, и задыхаться начинает.

Тетка подышала громко так, страшно, потом помотала головой и зыркнула на меня.

– Не знаю, – говорит, – кто рассказал тебе об Анечке, но это очень, очень неудачная шутка!

– Почему шутка? – обиделся я. – Я с Аней сам вчера разговаривал! У нее такие длинные светлые волосы…

Тетка опять часто задышала и схватилась за сердце, а мама взяла меня за руку, выставила из избы и плотно закрыла за мной дверь. Я, конечно, ничего не понял. Кажется, здесь происходило что-то уж совсем странное. Страшное кладбище, ужасающий Филин, жертвоприношение в заброшенной старой церкви, таинственное озеро… Но при чем же здесь Аня?! И не слишком ли много всего для одной захолустной деревеньки?

Я поскребся в дверь, чувствуя себя выброшенным за порог псом.

– Жди! – крикнула из избы мама.

И пришлось ждать, гоняя от себя любопытных куриц, которые свободно бродили по двору молочной тетки, ощущая себя хозяевами в своем курином царстве. Даже музыка, которая обычно скрашивала жизнь в самые трудные моменты, показалась мне лишней и раздражающей.

Наконец, открылась дверь, и появилась мама.

– Пойдем, Макс, – подхватила она меня под руку.

Мама заметно нервничала, и всю дорогу до дома мы прошагали, как солдаты во время марша, быстро и без лишних разговорчиков.

– Ну? – спросил я, когда мы очутились в нашем временном жилище.

– Это я у тебя, Максим, должна требовать объяснений. – Мама жестом указала мне на диван и села сама. – Скажи, пожалуйста, честно – откуда ты знаешь про Аню?

– Я же говорю: познакомился с ней! – Я не стал уточнять, где именно. Маме явно не понравится, что я по кладбищам шастаю.

– А если на самом деле? Это тебе Саша о ней рассказал? Вы сговорились всех разыграть? Ну признайся, я не буду тебя ругать. – Мама говорила с такой убежденностью, что я уже начал подозревать, не схожу ли с ума. Что, если никакой Ани нет, а она мне привиделась? Бывают же воображаемые друзья?.. А воображаемые девушки? Интересно, если твоя воображаемая девушка отказывается с тобой же встречаться, это диагноз?..

Я тяжело опустился на старый диван рядом с мамой.

– Никакой Ани нет, да? – спросил я, уже почти смирившись с визитом к доброму доктору, который подкручивает мозги съехавшим с катушек типам вроде меня.