Сергей Арно - Отец монстров Страница 32

— Вот лучшие мои творения, — любил говорить он, преодолевая свою врожденную надменность.

Зато когда приходили его коллеги-анатомы, Рюйш делался важным и высокомерным, посматривая на коллег свысока. А они в свою очередь вглядывались через лорнеты в детали его препаратов, надеясь заметить хоть мельчайшие следы порчи и, если таковые находились, подзывали друг друга и любовались ими с ехидными улыбочками, колкими замечаниями, обидными шутками. В такие минуты хозяин был готов убить их всех или уж во всяком случае велеть слугам вытолкать их вон. Он сдерживался, на людях нельзя было показать свою слабость.

Но самым главным в работе, его тайной страстью было бальзамирование и заспиртовывание уродов. Всю жизнь Рюйш создавал уникальную коллекцию монстров. Его возбуждало, приводило в состояние восторга, когда в руки ему попадало уродливое тело монстра. За каждого мертвого монстра Рюйш платил огромные по тем временам деньги — десять гульденов. По всей стране разъезжали нанятые Рюйшем люди, выведывая, не родила ли какая девка из прислуги уродливого младенца. Но молва о том, что на уродах можно заработать, шла впереди скупщиков, и им пытались продать не только качественный, но и негожий товар.

В то время буржуазная Европа стремилась к обогащению любыми доступными методами. В моду входило богатство и преклонение перед ним, поэтому уродский бизнес процветал. За годы собирания монстров Рюйш организовал разветвленную сеть купцов, специализирующихся на уродах, работавших с повивальными бабками не только в Голландии, но и в других странах Европы. Трупы уродцев привозили из Парижа и Гамбурга, из Лейдена и Лондона. Это был неплохой бизнес, жаль только уродов рождалось не так много, как бы хотелось.

Рюйшу привозили разных дивных созданий: с двумя головами, сросшихся сиамских близнецов, с руками вместо ног, с двумя лицами спереди и сзади… Формы были разнообразны, фантазия природы, казалось, не имела границ, и каждый раз, взяв в руки очередного уродца, Рюйш вздрагивал от восторга, глаза его загорались, и он поскорее нес маленькое тельце к себе в мастерскую. Случалось, привозили тела и взрослых монстров. Какой смертью они умирали, Рюйша не интересовало, ведь он собирал лучшую коллекцию в мире. С пристальной тщательностью и любовью он описывал препараты в своих каталогах. Монстров Рюйш бальзамировал самостоятельно, не подпуская к ним даже детей. Разнообразные уродства, которые встречались, поражали Рюйша — попадались среди них трехногие, трехголовые и семирукие… Рюйш пытался разобраться и понять, в чем секрет ошибки природы. Он искал код, по которому можно угадать, отчего у здоровых родителей вдруг рождается монстр и что нужно сделать, чтобы формы их стали разнообразнее… Художественные фантазии Рюйша шли дальше того, что он видел. Ему хотелось, чтобы уроды рождались более интересные и разносторонние. Он мечтал, чтобы они рождались для него по его желанию, и искал этот секрет в их внутренностях и во внутренностях здоровых, рождавших монстров людей. Что нужно подрезать или проколоть, чтобы родился ребенок, непохожий на всех? Но ответа он не находил. Это была еще одна тайна, разгадать которую стремился Рюйш. И когда он разгадает ее — он знал это точно — тогда на свете не будет человека могущественнее его, человека, который будет знать, как создавать монстров. Как давать им вечную жизнь, Фредерик Рюйш уже знал.

Через неделю состоялась казнь Якоба — вора, пытавшегося выкрасть Тайну Рюйша. Его повесили на базарной площади при скоплении трех десятков зевак да десятка мальчишек — самых благодарных зрителей всякого публичного действа. К казням привыкли, и они не вызывали большого ажиотажа. Рюйш зафиксировал смерть и велел слугам ночью привезти труп казненного к нему в дом.

Как выяснилось, немцу Хансу удалось бежать из-под стражи, и сейчас его ловили по всему городу.

Якоб был уже третьим экспонатом музея, пытавшимся выкрасть секрет. Рюйш уже знал, какую позу придаст его забальзамированному телу. Через месяц тело Якоба было выставлено при входе в одну из комнат на втором этаже. Якоб сидел на стуле, привалившись плечом к стене, в полосатом каторжном наряде, и мечтательно глядел вдаль. «Якоб — вор, он украл для себя вечную молодость».

Пройдет много лет, Рюйш будет уже старым, но полным сил, известным на весь мир анатомом, а Якоб все так же будет сидеть при входе в одну из комнат с мечтательным взглядом и румяными щеками, как будто вот только со свежего воздуха присел отдохнуть. И как много лет назад, так и сейчас посетители будут вздрагивать от живого взгляда его серых глаз. Однажды один из посетителей музея, по виду иностранец, остановится возле этого препарата и долго с сожалением будет смотреть на него.

— Бедный Якоб, — негромко проговорит иностранец с сильным немецким акцентом. — Я фсял тебя, чтобы ты мог саработать… Я не тумал, что так…

В этом пузатом преклонных лет немецком бюргере трудно было бы узнать вора и пройдоху Ханса. Бежав в Гамбург и скопив немного денег, он открыл пивную. Дела его шли неплохо, вот только сильно мучили камни в почках.

Пройдет еще много лет, и Ханс, уже будучи глубоким стариком, вновь появится в этом доме. Случится это в 1731 году уже после смерти Фредерика Рюйша, когда остатки его коллекции пойдут с молотка. Ханс выкупит своего друга из этого страшного дома, в котором его тело вынуждено было томиться сорок шесть лет, и увезет к себе в Германию. И Якоб еще многие годы будет все такой же молодой и румяный сидеть в пивной Ханса, привлекая толпы посетителей.

Глава 13

БЕЗВЫХОДНЫЙ МОРГ

Последние слова:

— Помогите!

— Слушай, Максим чего-то трубку не берет, — сказал Антон, слушая десятый гудок в телефонной трубке, положил ее на рычаг и повернулся к Даше, лежавшей на диване в розовом халате.

— Гуляет где-нибудь, — сказала она, переключая пультом программу — это было ее любимым занятием: лежа на диване, переключать программы. — Может, у него девчонка завелась. Хотя после того, что вам пришлось пережить, задумаешься.

— Но я уже несколько дней звоню. — Антон сел на диван в ногах у девушки, он выглядел расстроенным. — И мобильник у него отключен. Может быть, с ним что-нибудь случилось?

— Может и случилось, — беспрестанно глядя в телевизор и не переставая нажимать кнопки, согласилась девушка. — А ты, Антон, не заметил, слежки за вами не было?

— Слежки? — Антон повернулся к жене, пожал плечами. — Да нет, вряд ли. А может быть… — Он в задумчивости потрогал подбородок, вспоминая. — Мы внимания на это не обратили. Фиг его знает, кто там за тобой идет… А хотя… Ну был вроде какой-то хмырь в бейсболке. Он за нами в кафе увязался, а потом вроде за Максимом… Точно!! Такой здоровяк лет тридцати, амбал, качок. Я еще подумал, что у него клево спинные мышцы выписываются.