Приручить Сатану - Софья Бекас Страница 33

он, конечно, сильно её взволновал… Не приятного вида женщина, которую она встретила на обочине дороги и которая любезно согласилась её подвезти… Неужели разрушенный дом? Ева вспомнила то чувство, которое она испытала при осознании своей потери, и снова заплакала. Значит да — разрушенный дом. Осознание, что, может быть, она больше никогда не встретится с Адой… С Бесовцевым… Со всей этой странной компанией, что так откровенно влияла на её жизнь, даже не стесняясь скрывать свою принадлежность к тем тайнам и загадкам, что она подбросила ей… С Саваофом Теодоровичем… Да. Именно с ним.

Ева всё-таки решила пощадить ночник и уже хотела нажать на кнопку, чтобы его выключить, как вдруг увидела под ним узкую записку и с интересом прочитала, после чего по её спине пробежал лёгкий холодок. Желание было выполнено.

Глава 11. Стая бешеных собак

Той ночью Ева так и не уснула. Неприятное чувство волнения, которое заставляло её нервно переворачиваться в постели с боку на бок, наконец заставило и вовсе покинуть её, чтобы быстро одеться и, наспех накинув тонкое вельветовое пальто, спуститься вниз.

Прохладный ночной воздух дунул в лицо Еве приятным запахом прелой листвы, так что она невольно замерла посреди тротуара и медленно вдохнула его полной грудью. Лёгкий ветерок, словно увидев знакомую фигуру, подбежал к ней радостной собакой и завилял хвостом в знак приветствия, отчего едва позеленевшие ветки закачались вверх-вниз и будто зазвенели, напоминая музыкальные подвески. Весна в этом году определённо задерживалась, потому что был уже конец апреля, а черёмуха ещё не цвела.

Ева быстрым шагом направилась в сторону шоссе и, взглянув на часы, поджала от досады губы: метро ещё было закрыто, а ночные автобусы не ходили в тот район, где жил Саваоф Теодорович. Задумавшись над тем, стоит ли вообще ехать к нему в такой поздний час, Ева мысленно усмехнулась: она собственными руками превращала свой ночной кошмар в реальность, правда, на этот раз никто не вламывался к ней в квартиру и не стучал в окно; после страшного сна осталось только непонятное чувство тревоги, которое и двигало сейчас Евой.

Когда девушка проходила по двору, за ней увязалась какая-то бездомная собака и не отставала до самого подземного перехода. Хотя пёс производил не самое приятное впечатление — свалявшаяся, местами вырванная грязная шерсть, глаза в разные стороны, нестриженные когти, которые стучали об асфальт не хуже лошадиных подков, — Еву не особо смутило его появление. Она никогда не боялась бездомных собак, и даже такой облезлый и явно не в себе пёсик не произвёл на неё должного страха, а скорее сочувствие.

Уже подходя к шоссе, по которому летели со скоростью ветра автомобили всех мастей и пород, а точнее марок, Ева наконец-то почувствовала что-то неладное, а именно чей-то испепеляющий взгляд, который буквально прожигал дырку в её спине. Девушка резко обернулась и внимательно осмотрела пустынное пространство между двумя новостройками — никого. Спящие машины по бокам узкой проезжей части, спящая детская площадка, напоминающая оазис между мёртвыми искусственными скалами, спящие магазины в первых этажах, спящее всё, и всё-таки чей-то цепкий, смутно знакомый взгляд наблюдал за ней, оставаясь невидимым. Подними Ева глаза чуть выше, то непременно увидела бы стоящего в тёмном окне Бесовцева, который с непривычной для себя задумчивостью следил за девушкой и вившейся рядом с ней собакой, однако Ева так никого и не заметила. Увязавшийся пёс призывно и громко гавкнул, на что девушка, повернув голову в его сторону, смерила собаку спокойным, но немного недовольным взглядом и, несколько мгновений думая о чём-то своём, быстро исчезла в подземном переходе.

Ева уже давно скрылась из поля зрения, а Бесовцев всё стоял и отсутствующе смотрел в одну точку, ковыряя заусенцы на тонких пальцах, что говорило об успешно идущем мыслительном процессе. Сложенные в позе Наполеона руки в отблеске уличных фонарей казались белыми, словно лист бумаги, а волообразные глаза с непонятного цвета радужкой почти чёрными. Темнота кухни, в которой находился Бесовцев, и свет улицы, проникающий сквозь стекло практически осязаемым туманом, мягко контрастировали, отчего худоба его лица была заметна ещё сильнее, а скулы становились такими острыми, что о них можно было порезаться. При этой мысли уголок его рта слегка приподнялся; чтобы подтвердить свою догадку, Бесовцев вынул из кармана брюк небольшой лист бумаги и провёл им по щеке: бумага распалась на две части, будто её разрезали ножницами.

— Она не боится бродячих собак? — спросил Саваоф Теодорович, наблюдая, как половинки медленно сгорают в воздухе.

— По всей видимости, нет, — тихо шикнул Бесовцев, когда дёрнул очередной заусенец. Мужчины понимающе переглянулись между собой и снова принялись наблюдать за бездомной собакой, которая, не решившись спуститься вслед за Евой в подземный переход, растерянно переминалась с ноги на ногу у самых ступенек. Вдруг в неё словно вселился бес: она истошно завыла, защёлкала пастью, пытаясь схватить кого-то невидимого, задёргалась, и со всех концов района послышался истеричный ответный вой. Саваоф Теодорович и Бесовцев довольно улыбнулись.

— Давай, ты первый, я за тобой, — шепнул Саваоф Теодорович, подталкивая в спину своего друга, к которому снова вернулось косоглазие. Бесовцев настежь открыл окно, ловко взобрался на подоконник и без каких-либо сомнений прыгнул наружу с высоты двенадцатого этажа, а ещё через секунду по двору бежала огромная бешеная собака. Саваоф Теодорович проследил, как она добралась до уже начавшей собираться стае, коротко усмехнулся, когда пёс завертелся волчком в попытке поймать собственный хвост, и вдруг, обернувшись большим чёрным вороном, тяжело взмахнул крыльями и вылетел через открытую раму.

***

— Такси! Такси!

Ева тщетно пыталась поймать автостопом хоть какую-нибудь машину, но никто не останавливался, и даже такси, которые изредка проезжали мимо неё, были уже с пассажирами. Добраться куда-либо в ночное время суток оказалось сложнее, чем она думала, но идти пешком почти семь километров до дома Саваофа Теодоровича ей совсем не хотелось, несмотря на нарастающую в душе тревогу, поэтому она упорно продолжала сигналить. Едкая мысль, что Бесовцев специально заставляет её всё это делать, а она слепо ведётся у него на поводу, незаметно прокралась к ней в голову; подумав о коллеге Саваофа Теодоровича, Ева вдруг вспомнила один простой, но почему-то забытый факт: ведь Бесовцев живёт в доме напротив! Эта мысль так поразила её, что она не сразу заметила большой красный автомобиль, свернувший на обочину.

— Детка, ты вроде сигналила? Или предпочитаешь идти пешком от Архангельска до Москвы, как Ломоносов?

Ева медленно моргнула и через силу сосредоточила взгляд на обладательнице насмешливого голоса, прозвучавшего откуда-то из глубины салона.