Сергей Жилин - Душегуб Страница 33

Потому-то у меня есть причины плевать вслед тем завистливым выкормышам, что оскорбляют священный процесс курения сравнением с наркотой. Просто им не досталось, нет сигареты, чтобы заткнуть пасть и добиться молчания.

Надеюсь, никто не подсматривает исподтишка. Бывало, что и за листики убивали; бывало, даже за брошенный в лужу окурок убивали…

Часто, вообще, стали убивать.

Немного опоздал — пьяной уткой от дома Энгриля уже уходит Харон. Заприметив меня, он не преминул выкинуть парочку жестов, о содержании которых можно только догадываться. Вряд ли что-то оскорбительное: Чедвер провокации не любит.

В дверях по-хозяйски облокотилась на косяк Кейт, растрёпанная и раскрасневшаяся.

— Что с тобой?

— Этот гад пьян, — сдула она локон с лица и впустила меня в дом. — Пришлось его чуть ли не тащить. Чем от тебя так пахнет? Курил что ли?

— Это маленький секретик.

— Ясно.

Прошли в центральную комнату — секундами ранее здесь всё светилось зелёным. Интересно, что же там такого увидела Кейт:

— Как ретрансляция? — подхватил я стул посреди комнаты и оттащил его к столу.

— Уныло, Марк: целых пять минут смотрели, как Энгриль сидит у окна.

— Харон продолжит завтра?

На улице появились двое: местные алкоголики Ганс и Питер. Решили не ходить на работу, а сразу наведаться к Джанни с Феликсом. Самогонщиков следовало бы посадить да аппарат их уничтожить, вместо того, чтобы регулярно отвозить отравившихся на кладбище. Пока наблюдал за самоубийцами, как-то и забыл, что Кейт ещё должна ответить.

— Эй, так Харон завтра придёт?

— Придёт, — задумчиво проронила девушка, отвернувшаяся к старым дядиным гербариям. — Знаешь, я сегодня порылась у него, хотела найти оружие, но не нашла.

— То есть? Полагаешь, он может быть убийцей?

— А чего он тогда тянет с ретрансляцией? — закипели внутри Кейт вулканические потоки. — Не верю я, что это занимает столько времени. А ты сам говорил, что с ним что-то нечисто.

Дело Кейт говорит, причём интересное, вкусное дело. Факты не вяжутся:

— Будь он убийцей, помогать бы точно не стал, согласись?

— Возможно, это его план: где гарантии, что Харон воспроизводит прошлое? Вдруг он показывает то, что хочет? Вдруг по его воле в комнате Энгриля стая обезьян может появиться? Тогда ему не составит труда хоть Стального Тима на роль Душегуба подставить…

Что остаётся ответить? Растерянный шлепок губами вряд ли устроит Кейт. Чертовка достойна дяди: запрячь нелюдимого мерзавца помогать в расследовании, а потом перевести подозрения на него… Мало логики, полно эмоций, но и стержень здравого смысла виден невооружённым взглядом. Могу сказать лишь одно:

— Идея неплоха. Если бы только можно было обыскать его дом тщательнее.

— Путь сюда и обратно плюс несколько минут на зелёные фокусы… — начала прикидывать вошедшая в кураж фурия, — около сорока минут.

— Поковыряться успею, — задорно подмигнул я коллеге.

Вера в успех незаметно стала сильнее здравого скептицизма, отчего появилась то ли глупая, то ли вполне нормальная, уместная так сказать, улыбка. Как оно, оказывается, интереснее и проще, когда есть подозреваемый.

Пробежимся по уликам: беспричинное убийство детей — с Харона станется, местный — сходится, Энгриль знал его — общались пару раз — факт, описания Васкера — подходят, как и Карфанни. Мог знаться с Палацки, мог его пришить.

Почему я сам не додумался?

— Как утренняя проверка? — Кейт оторвала меня от смакования кандидатуры Харона.

— У всех всё в порядке.

— Хорошо. Какие планы?

— Опросить всех, кто остался на похоронах во время убийства Франтишека.

— Придётся помотаться по Гаваре, — без удовольствия улыбнулась Кейт. Жестокие полицейские будни бьют её больно и обидно.

Двухэтажное здание на пересечении улиц Европы и Пахора — это школа Гавары. Одно из немногих зданий, сохранивших своё назначение после Недоброго Утра. Большинство окон разбиты, стены крошатся, истончаются, вываливая наружу кирпичи. Для занятий, впрочем, много места не нужно.

Заправляет здесь госпожа Гай — доброй души дамочка, желающая вопреки обстоятельствам научить детей всему, что знает. Ей за это не платят, а сама она денег не требует. Святая, а, может, просто глупая…

Обойдя крупный остов помятого грузовика, я двинулся к дверям. Ступени разрисованы невесть где раздобытыми мелками. Внутри что-то невообразимое: целые горы бетонной крошки, кафель — редкий гость на стенах и полу, местами рассыпано битое стекло в обнимку с какими-то щепками… и те же рисунки мелками: цветочки, облака, речки, люди… нацарапано коряво, неказисто, как рисуют только дети; порой из-за нехватки мелка рисунки неправильного цвета, как, например, синее солнце.

Представляю, как они тут ползают по пыли, весело гогочут и рисуют. Сам был в их возрасте слишком недавно, чтобы свежие воспоминания воскресли. К госпоже Гай я ходил всего год, чтобы безвозвратно вырасти. Меня ещё, помню, не любили: я был самым глупым в школе. Не поспевал учиться.

По голосам, гудящим в мертвенно-пустых коридорах, я быстро разыскал класс гаварской учительницы. Она осеклась на полуслове, когда моя сутулая фигура появилась в дверях.

Низенькая, ещё мельче меня, кудрявые седые волосы, очки на узком носу. Шальные глаза не находят себе места, беспрестанно шмыгают по сторонам, а руки теребят складки клетчатой кофты. За партами сидит около дюжины детишек самых разных возрастов. Одиннадцать, всё-таки, если поточнее пересчитать. Их отцы дружно приготовили кулаки, посчитав меня явной угрозой их чадам. Все одиннадцать родителей повскакивали с подоконников.

Разумеется, они боятся за малышей и никогда не оставляют одних. Сейчас Душегуб им чудится чуть ли не друг в друге.

— Госпожа Гай, — во всеуслышание объявил я, демонстративно отведя взгляд от отцов, — переговорить нужно.

— Сейчас?

— Да.

Учительница засеменила ко мне, оглядываясь на мужчин, очевидно, ожидая их помощи — напрасно, защищать чужую им женщину они не станут.

Отсюда понятен её страх…

— По поводу маньяка, — заявил я тему разговора, когда носитель знаний вышел в коридор.

Не успела она испугано съёжиться, как я протянул список жертв. Все, кроме одной, семьи уже обошёл, но остался жутко недоволен их ответами. Если, конечно, отсутствие ответа можно назвать ответом.

— Эти дети, — провёл я пальцем по списку, — они дружили?

— Все ребята у меня дружат, — поправила очки старушка. — Вместе играют, почти не ссорятся…