Стивен Кинг - Худей! Страница 33

Хьюстон вздохнул.

— Мне кажется, твой мозг тоже теряет вес. Ты думал, что станет с твоей женой и ребенком? Ты вообще об этом думал?

«Хейди не говорила тебе, чем она занималась, когда я сбил цыганку?» — чуть не выпалил Вилли.

— Вилли?

— Я поговорю об этом с Хейди, — ровно сказал Вилли.

— Но ты не?..

— Я думаю, что ты был прав относительно, по крайней мере, одного.

— Хоть на этом спасибо. И в чем же я был прав?

— Что мы достаточно крутились вокруг одного и того же, — сказал Вилли, вешая трубку.

Но они не говорили об этом.

Вилли попробовал пару раз, но Хейди только качала головой. Ее глаза обвиняюще глядели с белого, застывшего лица. Она ответила только один раз.

Это произошло на третий день после разговора с Хьюстоном, того самого, где она выступала в роли рыдающего аккомпанемента в отдалении. Они как раз заканчивали ужинать. Халлек только что расправился со своей огромной порцией, но не чувствовал ни малейшего аппетита. Но он обнаружил новый тревожный факт: если он ел, то терял меньше веса. Хейди после разговора — спора с Хьюстоном вернулась домой бледной и молчаливой, с распухшим от слез лицом. Крайне расстроенный и удрученный Вилли в тот день пропустил ленч с обедом… а когда взвесился на следующее утро, то увидел, что сбросил пять фунтов, до 167. Он глядел на весы, чувствуя, как в желудке трепыхаются холодные мотыли. «Пять фунтов за один день! Христос!» И с этого раза он не пропустил ни одного обеда.

Сейчас он указывал на свою пустую тарелку.

— Это напоминает тебе анорексию невроза, Хейди? — спросил он. — Напоминает?

— Нет, — неохотно ответила она. — Нет, но…

— Таким же образом я ел весь последний месяц и в прошлом месяце потерял около 60 фунтов. Ты не можешь объяснить, как мое подсознание оказалось способным на такой трюк? Потерять ежедневно около двух фунтов при приблизительном поглощении шести тысяч калорий каждые двадцать четыре часа?

— Я… я не знаю… но Майкл… Майкл говорит…

— Ты не знаешь, и я не знаю, — продолжал Вилли, сердито швырнув салфетку в свою пустую тарелку. Его желудок стонал не в силах вместить такое количество пищи. — И Майкл Хьюстон не знает.

— Но если это проклятие, то почему со мной ничего не происходит? — вдруг завизжала она на мужа, и хотя ее глаза сверкали от ярости, он увидел, как в них скапливаются слезинки.

Уязвленный, испуганный и временно неспособный сдержать себя, Халлек закричал в ответ:

— Потому что он не знал, вот почему! Это единственная причина. Потому что он не знал!

Рыдая, она отодвинула свое кресло от стола, едва не опрокинувшись вместе с ним, и вылетела из-за стола, закрыв руками лицо, словно у нее разыгралась чудовищная головная боль.

— Хейди! — закричал он, вставая так быстро, что опрокинул стул. — Хейди, вернись!

Ее шаги стихли. Он услышал, как хлопнула дверь — дверь не их спальни, а то ли комнаты Линды, то ли спальни для гостей. Халлек был готов поручиться скорее, что дверь спальни для гостей. Он был прав. С того дня Хейди больше не спала с ним.

Та неделя — последняя — носила характер беспорядочного кошмара, для Вилли, по крайней мере, когда он пытался позже вспомнить все подробности. Погода стояла жаркой, воздух удушливым. Даже Фонарный проезд, который всегда казался прохладным, свежим, аккуратным, несколько поблек. Вилли Халлек ел и потел, потел и ел… а его вес продолжал уменьшаться и уменьшаться. В конце недели, когда он в арендованном Ависе выехал по направлению к Мейну, он сбросил еще 11 фунтов. Вес стал 156 фунтов.

В течение этой недели беспрерывно звонили доктора из Гласмана. Беспрерывно звонил Майкл Хьюстон. Хейди глядела на Вилли, курила и ничего не говорила. Когда он захотел позвонить Линде, она сказала мертвым голосом:

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

В пятницу за день до того, как он уехал, снова позвонил Хьюстон. Вилли выслушал новую информацию Хьюстона без особого удивления, с глубоким, тупым ощущением ярости и боли от предательства. Он это предчувствовал. К Хьюстону снова приходила Хейди. Они долго разговаривали и все кончилось слезами. Потом состоялся долгий разговор Хьюстона с тремя Посмешищами из клиники Гласмана. («Абсолютно не о чем беспокоиться, Вилли, всего лишь доверительный, профессиональный разговор»). Они решили, что психиатрическая проверка принесет только пользу.

— Я бы настоятельно рекомендовал, чтобы ты решился на это по доброй воле, — закончил Хьюстон.

— А если я откажусь?

— Хейди имеет юридическое право обратиться за помощью, — осторожно сказал Хьюстон. — Ты понимаешь?

— Понимаю, — ответил Вилли. — Ты говоришь, что ты и Хейди вместе с Тремя Посмешищами из Гласмана сговорились и готовы отправить меня в Участок Солнечной Долины, где основная специальность — плетение корзинок.

— Зачем столь мелодраматично, Вилли? Твоя жена беспокоится о Линде, так же как и о тебе.

— Мы оба беспокоимся о Линде, — отрезал Вилли. — А я еще беспокоюсь о Хейди. Я хочу сказать, что бывают моменты, когда я сердит на нее невероятно, но все равно по-прежнему ее люблю. Поэтому я беспокоюсь. Понимаешь, она в какой-то степени неправильно тебя информировала, Майкл.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я знаю, что не понимаешь. И я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Она бы могла, только я в этом сомневаюсь. Все, что она хочет, это поскорее обо всем забыть. Пусть поговорит с тобой о деталях, которые она пропустила в первом разговоре. Может, тогда ты станешь понимать, что к чему. Скажем просто, ей надо преодолеть свой комплекс вины. Она вместо пачки сигарет в день теперь выкуривает до двух с половиной.

Пауза затянулась… а потом Майкл Хьюстон вернулся на прежний курс.

— Как бы то ни было, Вилли, вы должны понять, что эти тесты отвечают интересам всех заинтересованных лиц.

— До свидания, Майкл, — сказал Вилли и мягко повесил трубку.

Глава 15

Два телефонных разговора

Вилли провел остаток дня, парясь в доме, расхаживая взад-вперед и ловя отражения своей новой личности в зеркалах и на полированных поверхностях мебели.

«Мы гораздо сильнее зависим от восприятия своего физического состояния, чем обычно думаем».

В этой мысли он не нашел ничего утешительного.

«То, как мы воспринимаем действительность, гораздо больше зависит от нашего физического состояния, чем мы думаем».

Вот это уже гораздо ближе к существу дела. Когда вы наблюдаете, как исчезает фунт за фунтом ваше тело, словно сложное уравнение, стираемое с доски линия за линией, это заставляет вас задуматься о реальности. Вашей персональной реальности.