Мелисса Круз - Маскарад Страница 33

Блисс была одета в свой стандартный наряд для кастинга: плотно облегающие джинсы «Цивилизация», темные, с искусственными потертостями, туфли без каблуков «Ланвин» и свободную белую блузку. На свежеумытом лице не было и грамма косметики, как ей посоветовали в агентстве. Блисс пользовалась большой популярностью с тех пор, как поучаствовала в рекламной кампании «Цивилизации» и ее фото в потрясающем платье «Диор» перепечатали газеты и журналы во всем мире, объявив ее новой, юной светской звездой (так что она потеснила Мими в международном списке лучше всего одетых дам). Блисс снималась для рекламы обуви, рекламы «Гэп», и «Кисс» уже посвятил ей статью на пяти разворотах. «Чик» был основной жилой, вершиной глянцевого айсберга, и хотя Блисс относилась к своей карьере модели как к чему-то несерьезному, ей все-таки очень хотелось получить эту фотосессию.

Тут Блисс услышала, как девушка за соседним столиком сообщает свое имя:

— Шайлер ван Ален.

— Шайлер! Ты тоже на кастинг в «Чик»? — спросила Блисс, приятно удивленная.

— Ага.

Шайлер улыбнулась в ответ. После кончины бабушки она отклоняла все предложения рекламщиков, а после ее участия в рекламной кампании «Цивилизации» предложения посыпались дождем. Но Линда Фарнсворт убедила ее принять приглашение «Чик», и Шайлер согласилась, хотя бы ради того, чтобы на время выбросить из головы тревожные новости об удочерении ее Чарльзом Форсом.

Как обычно, Шайлер выглядела оборванкой в своем потрепанном свитере, блузе с поясом и с несколькими нитями пластмассовых бус на шее, лосинах и туфлях на резиновой подошве «Джек Парселл». Впрочем, стоит упомянуть, что несколько редакторов модных журналов, заметивших Шайлер в вестибюле, отметили ее уникальный стиль, и три месяца спустя страницы «Кисс», «Сплендид» и «Флэш» запестрели нарядами, до ужаса похожими на тот, что был сейчас на Шайлер.

— Можете идти, — сказал охранник и нажал какую-то кнопку, пропуская девушек через турникет.

Офис «Чик» располагался на десятом этаже, и от безукоризненной обстановки Шайлер и Блисс слегка оторопели. Приемная была увешана увеличенными до размеров постера обложками знаменитых номеров «Чик» — обзор самых прославленных красавиц двадцатого и двадцать первого века.

Вежливая секретарша предложила девушкам присесть на белые кресла «Барселона».

Блисс и Шайлер негромко побеседовали на нейтральные темы: школьные сплетни, экзамены, о том, почему в столовой внезапно стали подавать хот-доги. Обе они старательно избегали упоминаний о Дилане: Шайлер потому, что боялась, что тема окажется для Блисс слишком болезненной, а Блисс потому, что ей казалось, рассказывать больше нечего: ведь парень в озере оказался Кингсли, а не Диланом.

— Тебя часто видят вместе с Кингсли, — сказала Шайлер, когда Блисс упомянула, что тот водил ее на вечеринку в остромодный новый клуб «Бедствие».

— Угу. — Блисс прикусила большой палец. Она сидела на краю кресла не настолько удобного, чтобы садиться поглубже. На коленях у нее лежала черная папка с портфолио. — Он клевый.

Блисс все еще не разобралась с тем, какое место Кингсли занимал в ее прошлом, но вынуждена была признать, что настоящее он изрядно украшал. Он, похоже, вбил себе в голову, что Блисс — его девушка, и большую часть свободного времени они проводили вместе. У Кингсли всегда имелись приглашения на самые лучшие вечеринки, и в его присутствии Блисс больше не чувствовала себя неудачницей, не пользующейся успехом у противоположного пола, скорее уж светской красавицей. Кроме того, ее собственная растущая известность позволяла ей держаться все увереннее среди блестящих завсегдатаев ночной жизни Нью-Йорка. Даже Мими как-то упомянула с недовольным видом, до чего ей тошно видеть имя Блисс, напечатанное жирным шрифтом в заголовках газет.

— Как там Оливер? — спросила Блисс.

— Хорошо, — отрывисто произнесла Шайлер.

На самом деле в последнее время Оливер держался несколько более отстраненно — и это после того, как он относился к ней с таким сочувствием. Возможно, это было реакцией на то, что она сама от него отдалилась, или причиной стали его собственные сомнения насчет того, каковы же теперь их взаимоотношения. Превращение из лучшего друга в человека-проводника — процесс нелегкий.

Тут девушки смолкли, поскольку стеклянная дверь распахнулась и вошла стройная брюнетка. На ней была свободная блуза в фольклорном стиле, с поясом на бедрах, туго обтягивающие джинсовые шорты, узорчатые лосины и туфли на танкетке. Выглядело это странно и необычно; казалось, будто девушка надела в спешке то, что попалось под руку, хотя на самом деле, вероятно, потребовался не один час изучения фотографий с подиума и тщательных прикидок насчет того, как свести отдельные элементы в единое целое, таких же кропотливых, с какими художник смешивает краски.

— Блисс? Шайлер? — произнесла брюнетка.

— А вы Шантал? — спросила Шайлер.

— Нет, я Китон, ассистент Шантал.

— Как в «Диане или Бастере»? — пошутила Шайлер.

Китон проигнорировала ее шутку.

— Шантал задерживается на совещании по поводу аксессуаров, но она велела мне привести вас, — снисходительно произнесла она.

Китон провела их по дорожке, застеленной белым ковровым покрытием; по коридору, окруженному лабиринтом отдельных кабинок, скользили на четырехдюймовых каблуках девушки, одетые так же модно и эксцентрично. Вдоль стен выстроились передвижные стойки с одеждой; на вешалках висели записки. «Ян — на обложку». «Отказать». «Пойдет». «Браннон МТГ». «Возврат» и «Каталог».

Кабинет Шантал был завален портфолио моделей, а одна из стен была увешана сотнями фотографий моделей, моментальных и десять на пятнадцать. Еще там были оттиски обложки следующего месяца, макеты статей для февральского номера и маленький, размером с чайную чашку, терьер, тявкающий в уголке.

— Подождите здесь, — распорядилась Китон. — Не вставайте.

Шайлер и Блисс подчинились, хотя Блисс мучила жажда, а Шайлер ужасно хотелось в туалет. Но атмосфера в «Чик» была настолько угнетающая, а Китон оказалась настолько лишена чувства юмора, что им не захотелось рисковать.

Час спустя наконец-то прибыла Шантал. Блисс ожидала, что она окажется очередной длинноногой подиумной красоткой, но редактор была невысокой, миниатюрной женщиной с заостренными чертами, со стрижкой «пикси» и в очках с оправой «кошачьи глаза». Одета она была в свободную футболку «АПЦ» с длинным рукавом, мешковатые брюки и удобные (но выпущенные в ограниченном количестве и оттого сокрушительно дорогие) японские туфли на резиновой подошве.