Сакс Ромер - Ведьмино отродье Страница 33

Кеан медленно продвигался вперед. Несмотря на все усилия действовать бесшумно, ни он, ни его соратник не могли контролировать свое тяжелое дыхание. Оба ртом ловили воздух. Температура стала совсем невыносимой. Из-за нехватки кислорода здесь было бы невозможно зажечь свечу, а запах древней затхлости, присутствующий во всех египетских пирамидах, стал настолько сильным, что мог бы прикончить любого.

Брюс вновь прекратил движение.

Сайм, уже бывавший здесь, догадался, что коридор закончился и теперь Кеан лежит, вглядываясь в темноту шахты, по которой им предстояло двигаться вверх. Он выключил фонарь.

Доктор полез вперед — вытянув руку, Сайм не нащупал его. Он тоже пополз туда, ни на секунду не переставая шарить по полу пальцами.

— Возьмите меня за руку, — раздался шепот. — Еще два фута, и можно подняться в полный рост.

Сайм потянулся, схватил протянутую из абсолютной темноты ладонь и, задыхаясь от неожиданно нахлынувшей усталости, встал рядом со спутником, разминая затекшие конечности.

Они стояли, окутанные непроницаемой тьмой и такой тишиной, какая и не снилась обитателям внешнего мира; им требовались все душевные силы, чтобы побороть охватывающий сердца ужас.

Кеан приблизился к Сайму и прошептал на ухо:

— Без света мы не сможем подняться. Держите пистолет наготове — сейчас я зажгу фонарь.

Стены каменного мешка, на дне которого они оказались, прорезал белый луч, рассеиваясь в черноте камеры над ними.

— Забирайтесь мне на плечи, — сказал Сайм. — Вы легче меня. А потом, когда залезете выше, положите фонарик на пол и выбирайтесь рядом с ним. Я последую за вами.

Доктор, пользуясь неровностями стен и каменными блоками, среди которых они стояли, залез на плечи спутника.

— Вы можете держать свой револьвер в зубах? — спросил Сайм. — По-моему, это возможно, если зажать спусковую скобу.[69]

— Так и сделаю, — мрачно ответил Брюс. — Стойте смирно!

Он постепенно выпрямился на плечах товарища, потом поставил ногу на выступ в камне и, придерживаясь левой рукой за другой выступ и не выпуская зажженный фонарик из правой руки, забрался выше. Там он потянулся и положил фонарь на горизонтальную поверхность над головой — луч осветил всю шахту до самого верха.

— Убедитесь, что он не упадет, — выдохнул Сайм, задирая голову и наблюдая за происходящим.

Доктор Кеан, продемонстрировав немалую силу и проворство, повернулся боком и закинул ногу на пол у верхнего выхода из шахты. Перенеся на нее свой вес, он схватился рукой за край проема и выбрался в свете фонаря. Потом, опершись о расщелину под ним, он протянул руку Сайму. Молодой человек, поднявшийся тем же путем, что и старший товарищ, схватился за нее и вскоре встал рядом с доктором.

Он тут же включил свой фонарик и осветил странное помещение, в котором они очутились. Это была так называемая погребальная камера фараона. Справа и слева в неясном свете они видели деревянные балки, практически окаменевшие, но еще целые. Сайм направлял фонарик во все стороны — вверх и вниз, на мусор на полу, на блоки стен, на своды потолка.

Одни в погребальной камере!

Глава 19. Антропомантия

— Здесь никого! — Сайм нервно осматривал помещение.

— Нам повезло, — ответил Кеан. Он пока не мог отдышаться после физических нагрузок, к тому же, воздух в камере был отвратителен. В остальном он держал себя в руках, разве что немного побледнел, а со лба градом катил пот.

— Постарайтесь не шуметь.

Сайм, убедившись, что они одни, и начав потихонечку отходить от пережитой в проходе паники, уловил что-то зловещее в словах спутника.

Доктор осторожно обогнул груды мусора на полу и сейчас стоял в восточном углу, подзывая молодого человека к себе. Сайм подошел.

— Вам не кажется, что запах благовоний усиливается в этом месте?

Сайм кивнул:

— Точно. И что это значит?

Брюс направил луч на небольшой холмик в самом углу и, борясь с волнением, произнес:

— Это означает, что придется ползти туда!

Сайм подавил возглас удивления: один из блоков перекрытия отсутствовал, а груда мусора закрывала отверстие от посторонних глаз.

— Тихо! — прошептал доктор.

Он лег на живот и смело пополз в дыру. Когда не стало видно его подошв, Сайм отправился за ним. По лазу, проходившему между квадратных каменных блоков, можно было передвигаться на четвереньках. Он не был длинным — где-то около четырех ярдов[70] — но внезапно уходил вверх под почти прямым углом: там в камне было выдолблено какое-то подобие лестницы. Очень сильно пахло благовониями.

Брюс прошептал Сайму на ухо:

— Теперь ни слова. Никакого света. Пистолет наготове.

Они начали подъем. Сайм, считая ступени, шел вторым. Насчитав шестьдесят, он предположил, что они приблизились к верхушке древней мастабы, лежащей в основании последней ступени пирамиды. Несмотря на высоту, вероятность сорваться и упасть была мала из-за узости самой шахты — спина всегда находила опору у противоположной стены.

Кеан поднимался очень медленно, опасаясь удариться головой. На семидесятой ступени он вытянул согнутую ногу вперед, но колено не встретило сопротивления — они добрались до горизонтального коридора.

Очень тихо он обратился к Сайму:

— Возьмите меня за руку. Мы наверху.

Они двинулись дальше. Тяжелая тошнотворная сладость благовоний преследовала их, но мужчины, настроившись на борьбу, почти без колебаний продолжали путь.

Впереди мерцали отблески огня, отражаясь в стенах прохода, не видевших света с темных времен Древнего царства.[71]

Впервые за эту невероятную ночь спутниками стало действительно жутко. Они приближались к разгадке тайны, готовясь предстать перед истинным ужасом Медума.

Сначала, заметив неясный свет, оба остановились, не в силах пошевелиться от охватившего их страха и изумления. Сайм, готовый поклясться, что в пирамиде нет ничего, кроме погребальной камеры фараона, был поражен, с трудом доверяя собственным глазам. Доктор Кеан, хотя и ожидавший этого, тоже на миг потерял контроль, столкнувшись со сверхъестественным лицом к лицу.

Они пошли на свет.

Перед ними оказалось квадратное помещение того же размера, что и камера фараона. Действительно, как они поняли позже, эта комната находилась непосредственно над ней.

В держателе треноги горел огонь, отбрасывая неверные блики на стены и потолок и давая возможность осмотреться. Но мужчин сейчас интересовало не это: их взгляд был прикован к стоящей у треножника фигуре, облаченной во все черное.