Джим Батчер - Маленькое одолжение Страница 33

Томас развернул «Хаммер», и мы нырнули в снежную круговерть, почти сразу скрывшую от нас дом… точнее, то, что от него осталось.

Некоторое время мы ехали молча, давая уняться сердцебиению и адреналиновому шторму в крови.

Первым нарушил молчание Томас.

— Не думаю, чтобы мы много узнали, — заметил он.

— Черта с два немного, — сказал я.

— Что, например?

— Мы узнали, что в городе не меньше пятерых динарианцев. И еще мы узнали, что они тоже участники Неписаного Закона — участники, явно недовольные участием в нем Марконе.

Томас согласно хмыкнул.

— Что теперь?

Я устало покачал головой. Последнее заклятие далось мне нелегко.

— Теперь? Думаю… — я повернул голову и посмотрел на не подававшую признаков жизни Гард. — Думаю, мне стоит обратиться к Совету.

Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Теперь, когда за мной охотились не одна, а целых две команды сверхъестественных убийц, выбор действий моих, скажем так, изрядно сузился. А мест, куда я мог отвезти Гард и Хендрикса, не подвергая ничьей жизни опасности, и вовсе имелось только одно: церковь Святой Марии и Ангелов.

Именно поэтому я попросил Томаса отвезти меня к Карпентерам.

— Мне до сих пор кажется, что это не самая удачная мысль, — негромко заметил Томас. Снегоочистители на улицах старались вовсю, но одолеть снег им пока не удавалось. Хорошо еще, подъезды к больницам оставались более-менее чистыми.

Некоторые улицы больше всего напоминали фронтовые траншеи Первой Мировой, превратившись в узкие проезды между высоченных, в человеческий рост сугробов.

— Динарианцам известно, что мы используем церковь в качестве убежища, — возразил я. — Они наверняка следят за ней.

Томас хмыкнул и покосился на зеркало заднего вида. Гард так и не приходила в сознание, но дышала. Хендрикс сидел, закрыв глаза и приоткрыв рот. Я не могу упрекнуть его в этом. Я ведь не дежурил всю ночь, охраняя раненого товарища, и то с удовольствием бы соснул ненадобно.

— Что это за твари? — спросил Томас.

— Рыцари Ордена Темного Динария, — ответил я. — Помнишь меч Майкла? С гвоздем в рукояти?

— Ну.

— Существуют еще два подобных ему. Три меча, три гвоздя.

На мгновение глаза Томаса потрясенно округлились.

— Постой. Те самые гвозди? Из Распятия?

Я кивнул.

— Они самые.

— А что эти твари? Противоположная сторона?

— Угу. У каждого из этих динарианских жутиков имеется по серебряной монете.

— Три серебряных монеты, — вздохнул Томас. — Можно сказать, состояние.

— Тридцать, — поправил я его.

Томас слегка поперхнулся.

— Тридцать?

— Изначально. Правда, Майкл с товарищами конфисковали несколько штук.

— Тридцать сребреников, — дошло, наконец, до Томаса.

Я кивнул.

— В каждой монете заключена душа одного из Падших. Любой, кто вступит во владение одной из монет, обретает силу падшего ангела. С ее помощью они меняют облик… ну, ты сам видел, как. Исцеляют раны и все такое.

— С ними трудно справиться?

— Гарантированно кошмарно, — кивнул я. — И многие из них прожили столько, что развили у себя изрядные магические способности.

— Ого, — выдохнул Томас. — Тот, что ломился в дверь не слишком, тянул на сверхзлодея. Страшненький, конечно, но не Супермен.

— Может, тебе просто повезло, — сказал я. — Пока монета у них, они вполне подпадают под определение «крепкий орешек».

— Ага, — кивнул Томас. — Что ж, тогда понятно.

— Что понятно? — не понял я.

Томас полез в карман и достал из него серебряную монетку размером чуть больше пятицентовой, потемневшую от времени — только блестел нетронутый окисью знак падшего ангела. — Когда я выпотрошил Капитана Страшилу, из него выпала эта штука.

— Блин-тарарам! — выдохнул я и отпрянул от монеты.

Томас тоже дернулся от неожиданности, и «Хаммер» накренился, заехав колесами на сугроб. Томас вернул его на проезжую часть, не сводя взгляда с меня.

— Эй, Гарри. Ты что?

Я прижался боком к двери «Хаммера», пытаясь как можно дальше отодвинуться от этой штуки.

— Слушай, ты только… просто не шевелись, ладно?

Он удивленно заломил бровь.

— Лааадно… А что?

— То, что если эта штука коснется твоей кожи, ты обречен, — буркнул я. — Заткнись на секунду, дай подумать.

Перчатки. Томас весь день ходил в перчатках, чтобы не опасаться подаренного Жюстиной шарфа. Он не касался монеты голыми пальцами, иначе он бы уже понял, в какое дерьмо вляпался. Это хорошо. Однако монета не стала от этого менее опасной, и я сильно подозревал, что заключенный в нее Падший способен в той или иной степени воздействовать на физическое окружение — достаточно для того, чтобы, скажем, укатиться от прежнего обладателя, или каким-то образом заставить Томаса занять вакантное место.

Заключение. Ее надо во что-то заключить. Я порылся в карманах. Единственной емкостью, которую я захватил с собой, оказался старый матерчатый мешочек, в котором некогда продавалась подарочная бутылка виски «Кроун-Ройял» — я таскаю в нем свой набор игральных костей. Я вытряхнул кубики в карман и раскрыл мешочек пошире.

Левая рука у меня почти всегда в перчатке. Страшные ожоги, которые я получил несколько лет назад, неплохо поджили, и все равно кисть выглядит довольно устрашающе. Я не выставляю ее напоказ из уважения к тем, кто может ненароком на нее посмотреть. Я растопырил пальцы левой руки, растягивая горло мешочка.

— Клади ее сюда, — сказал я Томасу. — Только ради Бога, не урони ее и не коснись ею меня.

Глаза у Томаса округлились еще сильнее. Он прикусил губу и очень осторожно опустил безобидный на вид серебряный кружок в мешок с вензелем «Кроун-Ройял».

Я рывком затянул шнурок и завязал его узлом покрепче. Потом торопливо выдвинул пепельницу «Хаммера», сунул туда мешочек с монетой и захлопнул ее обратно.

Только после этого я перевел дух и откинулся на спинку кресла.

— Господи, — тихо пробормотал Томас и нерешительно помолчал секунду-другую. — Гарри, это правда так страшно?

— Даже хуже, — ответил я. — Но никаких более серьезных мер предосторожности мне пока в голову не идет.

— А что бы случилось, если бы я ее коснулся?

— Заключенный в монету Падший вторгся бы в твое сознание. Он предлагал бы тебе власть. Силу. Искушал бы по полной. И стоило бы тебе поддаться, как он овладел бы тобой без остатка.

— Мне приходилось сопротивляться искушению, Гарри.

— Не такому, — я устало посмотрел на него. — Это же Падший Ангел, дружище. Проживший не одну тысячу лет. Он знает людскую психологию. И знает, как на ней играть.