Абрахам Мэррит - Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип] Страница 34

Во время моего короткого сна она внушила мне: «Этого и этого ты не должен говорить. Это и это — можешь…»

Я не мог рассказать о кукле с иглой-кинжалом, которая проткнула мозжечок Джилмора. Я не мог говорить о кукле Уолтерс и о ее распятии. Я не мог говорить о старухином признании в том, что она отвечала за смерти, приведшие нас к ней.

Однако, поняв это, я почувствовал себя лучше. Тут по крайней мере было что-то понятное — реальность, о которой я тосковал, что-то, что объяснялось без привлечения колдовства или каких-то других темных сил, что-то находящееся в сфере моих знаний. Я делал то же с моими пациентами много раз, возвращая их умы в нормальное состояние таким же постгипнотическим внушением.

Кроме того, существовал путь, которым можно было избавиться от всех внушений этой женщины по моему желанию. Сделаю ли я это? Упорно я решил не делать этого. Это будет признанием того, что я боюсь мадам Мэндилип. Я ненавидел ее, да, но я не боялся ее. Зная ее технику, я не мог допустить такую глупость, чтобы отказаться от наблюдений за самим собой, как за лабораторным экспериментом. Я говорил себе, что смогу снять с себя это внушение, когда захочу, что это, видимо, всё, что она успела внушить мне, так как мое внезапное пробуждение помешало ей внушить больше.

Ах, мастерица кукол была права, когда назвала меня глупцом! Когда появился Брэйл, я уже был в состоянии спокойно встретить его. Едва успел я поздороваться с ним, как позвонила сиделка и сказала, что Рикори проснулся и хочет видеть меня.

Я сказал Брэйлу:

— Это кстати. Пойдемте. Это избавит меня от повторения одной и той же истории.

Он спросил:

— Какой истории?

— Моего интервью с мадам Мэндилип.

Он спросил недоверчиво:

— Вы видели ее?

— Я провел с ней всё время до обеда. Она ведьма… интересна… Пойдемте, я расскажу вам об этом.

Я быстро пошел в госпиталь, не отвечая на вопросы. Рикори сидел. Я быстро осмотрел его. Всё еще слабый, он мог уже не считаться больным.

Я поздравил его с изумительно быстрой поправкой и прошептал ему:

— Я видел вашу ведьму и говорил с ней. Мне нужно многое сказать вам. Попросите ваших телохранителей выйти за дверь. Я сейчас отпущу сиделку.

Когда ребята и сиделка ушли, я стал рассказывать о событиях дня, начав с вызова Мак Канна к Джилморам. Рикори с мрачным лицом слушал рассказ о Молли. Он сказал:

— Брат, а теперь муж! Бедная Молли! Но она будет отомщена! И здорово… Да!

Я привел весьма неполную версию встречи с мадам Мэндилип. Я сказал Рикори о своих распоряжениях Мак Канну.

— Таким образом, сегодня ночью мы, наконец, сможем спать спокойно. Потому что если девушка выйдет с куклами, Мак Канн схватит ее. Если она не выйдет, ничего не случится. Я уверен, что без нее мастерица кукол не сможет нанести удар. Надеюсь, вы со мной согласны?

Он внимательно посмотрел на меня.

— Я согласен, доктор Лоуэлл, в большей части. Вы поступили так, как и я поступил бы на вашем месте. Но… мне кажется, что вы не сказали нам всего, что произошло между вами и ведьмой.

— То же думал и я, — сказал Брэйл.

Я встал.

— Во всяком случае я сказал вам основное. И я смертельно устал. Я приму ванну и лягу спать. Сейчас 9.30. Если девушка выйдет, это будет не раньше одиннадцати часов, может быть, и позже. Я собираюсь поспать, пока Мак Канн не поймает ее. Если этого не случится, я буду спать всю ночь. Это конец. Отложите вопросы до утра.

Ищущий взгляд Рикори ни на минуту не оставлял меня. Он сказал:

— Почему вам не лечь спать здесь? Это было бы безопаснее… для вас.

Я почувствовал страшное раздражение. Моя гордость и без того пострадала из-за того, что старуха перехитрила меня, и предложение спрятаться за оружие ребят Рикори показалось мне оскорбительным.

— Я не ребенок, — сердито сказал я, — и смогу побеспокоиться о себе сам. Я не собираюсь жить под охраной вооруженных людей…

Я остановился, сожалея о том, что сказал это. Но Рикори не обиделся. Он кивнул и облокотился на подушки.

— Вы сказали мне то, что я хотел знать. Ваши дела плохи, Лоуэлл. И вы не сказали нам главного…

Я ответил:

— Мне очень жаль, Рикори.

— Не нужно. — Он улыбнулся. — Я прекрасно понимаю. Я тоже немного психолог. И я скажу вам следующее: неважно, приведет Мак Канн или нет к нам сегодня девушку. Завтра ведьма умрет, и девушка вместе с ней.

Я не ответил. Я позвал сиделку и телохранителей в комнату. Что бы я не чувствовал относительно себя, я не имел права подвергать опасности Рикори. Я не сказал ему об угрозах старухи на его счет, но я не забыл их.

Брэйл проводил меня в кабинет и сказал извиняющимся тоном:

— Я знаю, что вы чертовски устали, Лоуэлл, и я не хочу надоедать вам. Но, может быть, вы разрешите посидеть мне у вас в комнате, пока вы спите?

Я сказал с той же упрямой раздражительностью:

— Ради Бога, Брэйл, разве вы не слышали, что я сказал Рикори? Я очень обязан вам, но это относится и к вам.

Он ответил спокойно:

— Я останусь здесь в кабинете и не буду спать, пока Мак Канн не привезет девицу или пока не появится утренняя заря. Если я услышу какой-нибудь шум из вашей комнаты, я войду. Когда мне захочется посмотреть, всё ли в порядке с вами, я тоже войду. Не запирайте дверь, иначе я ее сломаю. Вам это вполне ясно?

Я еще больше рассердился. Он повторил:

— Я это сделаю.

Я ответил:

— Ладно. Черт с вами, делайте как хотите.

Я вошел в спальню и захлопнул дверь за собой, но не закрыл ее.

Я очень устал, в этом не было сомнения. Даже час сна был бы для меня большим подкреплением. Я решил не купаться и стал раздеваться. Я снимал рубашку, когда вдруг заметил крошечную булавочку на ней, слева против сердца. Я вывернул рубашку и посмотрел на ее обратную сторону. Приколотая булавкой, здесь висела веревочка с узелками. Я сделал шаг к двери и открыл рот, чтобы позвать Брэйла. И вдруг остановился. Я не покажу ее Брэйлу. Это приведет к бесконечным расспросам. А я хотел спать. Боже! Как я хотел спать… Лучше сжечь веревочку. Я нашел спичку и только хотел ее зажечь, как услышал шаги Брэйла у двери. Я сунул веревочку в карман брюк.

— Чего вам надо? — спросил я.

— Просто хотел взглянуть, легли ли вы.

Он немного приоткрыл дверь. Конечно, он просто хотел выяснить, не запер ли я дверь. Я ничего не сказал и продолжал раздеваться.

Моя спальня — большая комната с высоким потолком на втором этаже моего дома. Она выходит окнами в садик и является смежной с кабинетом. Два окна обвиты плющом снаружи. В комнате стоит старинный массивный канделябр с гирляндой хрустальных призм, кажется, они называются подвесками. Эти длинные висюльки расположены на шести кругах, из середины которых поднимается стержень с подставкой для свечи. Это — одна из форм прелестных канделябров колониальных времен из Зала независимости в Филадельфии. Купив дом, я не позволил вынести его и заменить свечи электрическими лампочками.