Стивен Кинг - Крауч-Энд (сборник) Страница 35

— Вы-то сами верите в это, Ватсон? — спросил Холмс и, прищелкнув пальцами, вывел меня из состояния транса. Все же было нечто в этом журнальном столике… нечто такое…

— Верю во что, Холмс?

— Что все четверо за четыре минуты до убийства вышли из гостиной и просто разошлись в разные стороны?

— Не знаю, — неуверенно протянул я.

— Я тоже не поверил, ни на сек… — тут он осекся. — Ватсон? Вы в порядке? Что с вами?

— Ничего, — еле слышно пробормотал я. И рухнул в одно из кресел. Сердце колотилось как бешеное. Мне не хватало воздуха, я ловил его разинутым ртом. В висках стучало, глаза, казалось, стали огромными и просто вылезали из орбит. И я не мог оторвать их от теней, которые отбрасывали ножки стола на ковер. — Я… вообще-то я… кажется, не совсем в порядке.

В этот момент в дверях появился Лейстрейд.

— Если вы уже все осмотрели, Холмс, — начал было он и тут же осекся. — Что это, черт побери, с Ватсоном?

— Полагаю, — ответил Холмс спокойным и размеренным голосом, — что нашему Ватсону удалось раскрыть дело. Не правда ли, Ватсон?

Я качнул головой. Ну, может, и не все дело целиком, но большую его часть. Я знал, кто и знал как.

— С вами такое тоже было, Холмс? — слабым голосом спросил я. — Когда вы, ну, сами понимаете…

— Да, — ответил он. — Только обычно мне удавалось удержаться на ногах.

— Ватсон раскрыл дело? — недоверчиво воскликнул Лейстрейд. — Ба! Если помните, Холмс, Ватсон предлагал тысячу версий по сотне самых разных преступлений, и ни одна из них не была правильной. Это его манера bete noire[13]. Да что там далеко ходить! Помню, не далее как прошлым летом…

— Я знаю Ватсона лучше, чем вы, — сказал Холмс. — И на сей раз он попал в точку. Мне знаком этот взгляд… — тут он снова расчихался. Одноухий кот проскользнул в комнату, дверь которой Лейстрейд оставил открытой. И двинулся прямиком к Холмсу, причем обезображенная шрамами морда так и светилась обожанием.

— Если вы чувствуете себя от этого так же скверно, — заметил я, — то я вам не завидую, Холмс. — Сердце так стучит, того и гляди, вырвется из груди.

— Человека всему можно научить, даже проницательности, — заметил Холмс без всякого намека на иронию в голосе. — Ладно, прочь из этого дома. Или сперва нам надо собрать здесь всех подозреваемых, как это делается в последней главе детективного романа?

— Нет! — в ужасе воскликнул я. — Только не это! — Я не видел ни одного из этих людей и не испытывал ни малейшего желания. — Вот только мне кажется, я все же должен показать, как это произошло. Если вы с мистером Лейстрейдом будете так любезны выйти на минутку в коридор…

Кот настиг Холмса, прыгнул ему на колени и замурлыкал, словно находился на вершине блаженства.

Холмс разразился громким чиханием. Красные пятна на лице, начавшие было бледнеть, проступили снова. Он столкнул кота с колен и поднялся.

— Только давайте поскорее, Ватсон, не хочется задерживаться в этом чертовом доме, — произнес он сдавленным голосом и вышел из кабинета с опущенной головой, сгорбившись, что было совсем для него не характерно, и не оглядываясь.

Лейстрейд остался стоять, привалившись к дверному косяку. От промокшего пальто валил пар, губы расплывались в презрительной усмешке.

— Ну что, мне забрать нового обожателя Холмса, Ватсон?

— Оставьте его, — сказал я. — И закройте за собой дверь, когда будете выходить.

— Готов побиться об заклад, вы только напрасно тратите наше время, дружище, — заметил Лейстрейд, однако глаза его говорили об обратном. И я понял, что, если б действительно предложил ему пари, он бы нашел способ отвертеться.

— Закройте дверь, — повторил я. — Я вас не задержу.

Он вышел и затворил за собой дверь. И я остался в кабинете Халла один, не считая кота, разумеется, который сидел теперь ровно посередине ковра, аккуратно обернув хвостом лапки, и не сводил с меня круглых зеленых глаз.

Я пошарил в кармане и нашел свой сувенир, унесенный с вчерашнего званого обеда. Боюсь, что все мужчины в целом — народ не слишком опрятный, но унес я кусочек хлеба вовсе не по причине неряшливости. Я почти всегда ношу с собой в кармане кусочек хлеба, люблю кормить голубей, садящихся на подоконник того самого окна, из которого сегодня Холмс заметил подъезжающего к дому Лейстрейда.

— Киса, — позвал я и положил хлеб под журнальный столик. Тот самый столик, к которому лорд Халл находился спиной, занимаясь обоими своими завещаниями — несправедливым старым и еще более ужасным новым. — Кис-кис-кис!..

Кот поднялся и неторопливо направился к столику, обследовать подачку.

Я подошел к двери и распахнул ее.

— Холмс! Лейстрейд! Сюда, быстро!

Они вошли.

— Сюда, — сказал я и подошел к журнальному столику.

Лейстрейд оглядел его, недоуменно хмурясь, он ничего особенного не замечал. Холмс, понятное дело, снова расчихался.

— Нельзя ли убрать отсюда эту гадость? — взмолился он, сморкаясь в насквозь промокшую салфетку.

— Конечно, — ответил я. — Но только вот куда делась эта гадость, а, Холмс?

Покрасневшие глаза моего друга выражали крайнее недоумение. Лейстрейд закрутился по комнате, подошел к письменному столу Халла, заглянул под него. Холмс понял, что аллергическая реакция не была бы столь сильной, если б животное находилось в дальнем конце комнаты. Наклонился и заглянул под журнальный столик, однако ничего там не увидел, кроме ковра и нижнего ряда книг в шкафу напротив. Если б глаза у него не слезились так сильно, он бы наверняка заметил. Ведь он находился прямо над этим местом. Возможно, он просто глазам своим не поверил, тем более что имитация была выполнена совершенно безупречно. Ибо пустое пространство под журнальным столиком лорда Халла было не чем иным, как настоящим живописным шедевром, принадлежавшим кисти Джори Халла.

— Я не… — начал Холмс, но тут кот, видимо, посчитавший моего друга более соблазнительным объектом, нежели сухая корочка хлеба, вылез из-под столика и принялся исступленно тереться о ноги Холмса. Лейстрейд обернулся, и глаза его буквально вылезли из орбит от изумления. Даже я, раскусивший трюк, изумился. Казалось, одноухий кот материализовался из воздуха: круглая голова, тело, хвост с белым кончиком.

Он усердно терся о ногу Холмса и громко мурлыкал. Холмс громко чихнул.

— Довольно, — сказал я своему полосатому помощнику. — Ты свое дело сделал, можешь уходить.

Я подхватил кота на руки и понес его к двери (заработав за свои труды длинную царапину). Бесцеремонно вытолкал его в прихожую и затворил дверь.