Алекс Флинн - Чудовище Страница 35

— Ты спрашиваешь моего совета?

— А вы видите рядом кого-то другого, к кому я могу обратиться за советом?

— В общем-то, нет. Никого.

Он протянул руку и ощупью нашел мое плечо.

— Не надо ничего ей приказывать. Если Линди хочет оставаться у себя, это ее право. Пусть убедится, что ты уважаешь ее выбор.

— Но если она так и будет сидеть у себя, наши отношения останутся на нуле.

Уилл потрепал меня по плечу.

— Не гони время. Дай ей шанс.

— Спасибо. Вы мне действительно помогли, — сказал я ему.

Я повернулся и пошел к себе.

— Адриан, постой! — окликнул меня Уилл.

Я вернулся.

— Иногда очень полезно пригасить собственную гордость.

— Какую гордость, Уилл? Мне давно нечем гордиться.

Через час я нанес еще один визит к дверям Линды. Я решил, что не выкажу ни крупицы гордости. Только сожаление о своем поступке. Но тогда получается, что я вру и ей, и себе. Если сожалею — нужно позволить ей вернуться к отцу. А мне очень не хотелось, чтобы она исчезла из моей жизни. Я не мог этого позволить. Линди — мой последний шанс.

— Убирайся прочь! — крикнула она в ответ на мой стук. — Если ты вынудил меня оказаться здесь, это еще не значит, что я твоя игрушка.

— Я знаю. Но могу я… можешь ты меня спокойно послушать хотя бы минуту?

— А разве у меня есть выбор?

— Да. У тебя есть выбор. Десятки вариантов. Ты можешь выслушать меня или сказать, чтобы я убирался прочь. Ты можешь день за днем упорно меня игнорировать. И ты права. Твой отец выполнил свою часть сделки. Ты оказалась здесь. Но мы не обязаны быть друзьями.

— Друзьями? Так это ты называешь дружбой?

— То, что…

Я замолчал. Мои слова вдруг показались мне жалкими. Ну как сказать ей, что я надеялся на дружбу с нею? Я хотел, чтобы она говорила со мной, находилась рядом, могла рассмешить меня своей шуткой и хоть ненадолго вернуть в прежний мир. Но если бы я сейчас все это сказал, к ее ненависти добавилось бы презрение.

Я вспомнил предостережение Уилла насчет гордости.

— Я надеюсь, когда-нибудь мы станем друзьями. Если ты этого не захочешь, я пойму. Если я тебе… — У меня в мозгу пронеслась вереница слов: «противен», «ненавистен», «страшен». — Как бы ты ко мне ни относилась, знай: я не людоед. Я — человек, хотя мой облик далеко не человеческий. Я не стану заставлять тебя что-то делать против твоей воли. Единственное исключение: я хочу, чтобы ты оставалась здесь. И надеюсь, вскоре ты выйдешь, чтобы познакомиться со мной.

— Я тебя ненавижу!

— Да, ты уже говорила. — Ее слова больно хлестали по мне, но я продолжал:

— Кроме меня в этом доме живут Уилл и Магда. Ты их видела. Уилл занимается со мной. Слепота не мешает ему быть отличным учителем. Если хочешь, он будет заниматься и с тобой. Магда прекрасно готовит. Она будет убирать у тебя в комнатах, ходить за покупками, стирать. Попроси, и она сделает все, что ты хочешь.

— Я… я ничего не хочу. Я хочу вернуться в свою прежнюю жизнь.

— Понимаю, — ответил я, вспомнив слова Уилла о ее чувствах.

После разговора с ним я целый час раздумывал о ее чувствах. Возможно, она действительно любила своего жуткого отца, как я (признать это даже перед самим собой мне было трудно) любил своего.

— Я надеюсь… — снова начал я и замолчал, решив, что Уилл прав. — Надеюсь, когда-нибудь ты все-таки выйдешь из своих комнат, потому что…

Нет, не мог я произнести те слова, какие хотел сказать.

— Так почему? — спросила она.

Напротив меня на коридорной стене висела картина под стеклом. Я поймал свое отражение, и все дальнейшие слова застряли у меня в горле.

— Это не важно, — скороговоркой выпалил я и ушел.

Через час мы обедали. Магда приготовила изумительно пахнущее arroz con polio*[20]. Линди, естественно, к нам не присоединилась. Тогда я попросил Магду отнести ей порцию этого восхитительного блюда.

— Я же сказала, что обедать не буду, — услышала Магда рассерженный голос Линды.

— Я не заставляю вас обедать с нами. Я принесла вашу тарелку. Вы откроете дверь?

За дверью было тихо. Потом, уже другим тоном, Линди сказала:

— Да. Я поем. Спасибо. Сейчас открою.

А мы, как всегда, пообедали втроем. После обеда я поблагодарил Магду и сказал, что пойду прилягу. Уходя, я выразительно посмотрел на Уилла, мысленно сказав ему:

«Я сделал все, как ты сказал, но это не помогло».

Наверное, Уилл каким-то шестым чувством это понял.

— Терпение, — только и ответил он.

Я лег, но заснуть не мог. Одна мысль, что Линди здесь, всего в двух этажах от меня, прогоняла сон. Я ощущал ее ненависть, словно она проникала сквозь вентиляционные каналы, стены и перекрытия. Я не ожидал такого развития событий. Так у нас ничего не получится. Чудовищем я был, чудовищем, скорее всего, и умру.

Глава 6

— Я нашел действенный способ, — сказал мне Уилл.

Это был второй день жизни Линды в нашем доме.

— Какой? — равнодушно спросил я.

— Молчание. Если ты оставишь ее в покое, возможно, она сама выйдет к нам.

— Когда девчонок «оставляешь в покое», они просто теряют к тебе интерес.

«Поэтому ты и живешь один, приятель», — подумал я следом про Уилла.

— А что тебе дали попытки заговорить с ней? — резонно спросил он.

Я был вынужден признать правоту Уилла. Что ж, попробуем молчание. Но Линди еще не видела моего лица, и это меня пугало. Что она скажет, когда увидит?

Несколько дней подряд я хранил молчание. Никаких попыток разговора через дверь. Линди оставалась затворницей в своих комнатах. Я наблюдал за ней через зеркало. Ее привлекали только розы и книги. Я читал те же книги, что и она. Засиживался допоздна, чтобы не отставать от нее.

Когда я уставал читать и книга выпадала у меня из рук, я ложился, но засыпал не сразу. Я чувствовал, как ненависть Линды призраком бродит по ночному дому. Может, я напрасно это затеял? Но гордая девчонка была моей единственной, последней надеждой.

— Я ее недооценивал, — признался я Уиллу.

— Точно.

— Вы того же мнения? — удивился я.

— Мое мнение не изменилось. А вот почему ты, Адриан, вдруг решил, что недооценил эту девочку?

— Я думал, она придет в восторг, поселившись в богатом доме. Сколько одежды я ей накупил! Она ведь из бедной семьи. Я постарался дать ей то, о чем она не решалась даже мечтать. Я думал, драгоценности и прочие штучки, которые так нравятся девчонкам, сделают ее добрее. А ей ничего не нужно.

— Правильно, не нужно, — улыбнулся Уилл. — Ей всего-навсего нужна свобода. Разве ты согласишься променять свободу на золотую клетку?