Клайв Баркер - Таинство Страница 36

— Не могли бы вы говорить потише?! — прошипел Хьюго, бросив взгляд в сторону открытой двери. — Моя жена и без того взвинчена.

Мейнард кивнул напарнику.

— Поговори-ка с ней, Фил.

— Она не знает ничего такого, что было бы неизвестно мне, — сказал Хьюго.

— Вы удивитесь, но ребенок может сказать что-то одному из родителей и не сказать другому, — заметил Мейнард. — Фил будет тактичен, я верно говорю, Фил?

— Я буду сама деликатность.

И он вышел из комнаты.

— Значит, вы его не били, — сказал Мейнард, глядя на Хьюго. — Но серьезно поговорили…

— Он вел себя как полный идиот.

— И что же он делал?

— Ничего существенного, — сказал Хьюго, отметая вопрос. — Ушел из дома как-то днем…

— Значит, он и прежде убегал?

— Он не убегал.

— Может, это вам он так сказал.

— Он мне не лжет, — отрезал Хьюго.

— Откуда вы знаете?

— Потому что я его насквозь вижу. — И он смерил Мейнарда усталым взглядом, которым обычно удостаивал учеников-тугодумов.

— И куда же он уходил тогда днем — вы знаете?

Хьюго пожал, плечами.

— Как и обычно — никуда.

— Если вы были так же откровенны со своим сыном, как сейчас со мной, меня не удивляет, что он убежал, — сказал Мейнард. — Куда он уходил?

— Я не нуждаюсь в ваших лекциях о воспитании детей, — вспылил Хьюго. — Мальчишке тринадцать лет. Если он хочет шляться по холмам — это его личное дело. Я не спрашивал у него подробностей. А разозлился только потому, что расстроилась Элеонор.

— Вы думаете, он отправился на холмы?

— У меня создалось такое впечатление.

— Может, он и сегодня отправился туда же?

— Отправиться туда в такой вечер — для этого нужно выжить из ума.

— Ну, если он в отчаянии, то в этом нет ничего удивительного, — заметил Мейнард. — Откровенно говоря, если бы вы были моим отцом, я бы подумывал о самоубийстве.

Хьюго начал было гневную отповедь, но Мейнард уже вышел из комнаты. Фила он нашел на кухне — тот наливал чай.

— Нам предстоят поиски на холмах, Фил. Попробуй-ка выяснить, не помогут ли местные жители, — Он выглянул в окно. — Погодка не улучшается. В каком там состоянии мамочка?

Фил скорчил гримасу.

— Ни в каком, — сказал он. — Она проглотила столько таблеток, что ими можно было усыпить всю эту дурацкую деревню. А когда-то была очень даже ничего.

— Поэтому ты готовишь ей чай, — заметил Дуг, шутливо ткнув его локтем под ребра. — Вот подожди — заложу тебя Кати.

— Возникают вопросы.

— Какие еще?

— Рабджонс, она и этот парнишка. — Фил насыпал в чай ложку сахара. — Не очень счастливое семейство.

— И что ты думаешь?

— Ничего, — сказал Фил, кидая ложку в раковину. — Просто не очень счастливое семейство.

Поисковую партию направляли в долину не впервые. Такое случалось раз или два в год: обычно ранней весной или поздней осенью какой-нибудь любитель побродить по холмам запаздывал, и, если были причины для опасений, созывали команду добровольцев — они помогали искать. В холмах в такое время было небезопасно. Неожиданно опускался туман, и тогда становилось невозможно сориентироваться, осыпи и валуны могли оказаться ненадежной опорой. Обычно происшествия такого рода заканчивались благополучно. Но не всегда. Были случаи — хотя и редкие, но все же были, — когда никаких следов пропавшего так и не обнаруживали: человек падал в трещину или провал и исчезал навсегда.

В начале одиннадцатого Фрэнни услышала шум машин на улице и вылезла из кровати, чтобы посмотреть, что происходит. Догадаться было нетрудно. Она увидела группу человек из двенадцати (все они были тепло одеты), сгрудившихся посреди улицы. Хотя они были далеко и вовсю валил снег, некоторых Фрэнни узнала. Мистера Доннели, владельца мясной лавки, трудно было не узнать (такого живота в деревне ни у кого не было; его сынок Невил, с которым Фрэнни училась в школе, унаследовал отцовское телосложение). Еще она узнала мистера Саттона, хозяина паба, его окладистая рыжая борода так же бросалась в глаза, как и живот мистера Доннели. Она поискала взглядом отца, но не нашла. В августе, играя в футбол, отец сломал ногу, которая все еще побаливала, поэтому он и решил (или его убедила мама) остаться дома, предположила Фрэнни.

Толпа внизу стала разделяться: четыре группы по три человека и одна из двух. Фрэнни смотрела, как они направились к машинам, громко переговариваясь. Посреди улицы образовалась пробка: некоторые машины развернулись, другие ехали бок о бок — водители напоследок обменивались мнениями насчет поиска. Наконец улица опустела, звук моторов становился все тише, пока не смолк совсем, — поисковые группы отправились по оговоренным маршрутам.

Фрэнни стояла у окна, глядя, как снег заметает следы шин. Ей вдруг стало нехорошо. А если что-нибудь случится с одним из тех, кто сейчас отправился на поиски, каково ей будет — ведь она, глядя, как они уезжают в метель, знала, где нужно искать Уилла.

— Ты придурок, Уилл Рабджонс, — сказала Фрэнни, коснувшись губами ледяного стекла. — Если я когда-нибудь увижу тебя еще раз, мало тебе не покажется.

Пустая угроза, конечно, но Фрэнни стало немного легче, когда она начала вымещать злость на Уилле, ведь это из-за него она попала в безвыходную ситуацию. Он ее просто бросил, а это еще хуже. Она могла держать слово и молчать, но то, что он убежал в большой мир и оставил ее здесь, хотя она так старалась, так унижалась, чтобы с ним подружиться, — этого она ему не простит.

Фрэнни уже улеглась в кровать, когда снизу донесся голос отца. Значит, он дома. Это ее немного утешило. Она не разобрала, что он сказал, но знакомый медленный темп его речи рассеял тревогу, убаюкивая, — Фрэнни стала гнать прочь дурные мысли и вскоре уснула.

IX

Восхождение не было трудным для Уилла, потому что рядом шел Джекоб. Если перед ними оказывался слишком крутой склон, Джекобу достаточно было слегка коснуться сзади шеи Уилла — часть силы Джекоба через кончики его пальцев переходила к Уиллу, и он шагал в ногу с Джекобом. Иногда после такого прикосновения Уиллу казалось, что он и не идет вовсе, а без всяких усилий скользит по снегу и камням.

Ветер был слишком сильный — говорить невозможно, но он несколько раз чувствовал, как разум Джекоба касается его сознания. Когда это происходило, мысли Уилла устремлялись туда, куда их направляли: вверх по склону, где время от времени мелькал пункт их назначения; вниз, в долину, которую они покинули, — иногда там, если порывы ветра стихали, становилась видна жалкая деревенька. Уилла ничуть не удивляла такая близость, соприкосновение разума с разумом. Стип не похож на других людей — Уилл понял это с самого начала. «Живя или умирая, мы все равно питаем огонь». Такой урок не каждый может преподать. Он объединил усилия с этим необыкновенным человеком, чьи тайны станут постепенно раскрываться перед ним, по мере того как они будут узнавать друг друга в грядущие годы. И не будет границ этому познанию. Последняя мысль в его голове была яснее других, и он был уверен, что Стип уже прочел ее. Уилл будет делать все, что скажет этот человек. Вот так будут обстоять дела между ними с настоящего момента. Уилл был готов и на гораздо большее ради того, кто дал ему столько, сколько не давала любая другая живая душа.