Майкл Скотт - Святыни Страница 36

Охотничьи рога.

Лай собак.

Грег зажмурился и снова открыл глаза. На какое-то мгновение меч стал целым и невредимым, сверкающей полосой серебристого металла, но тут Грега ослепил солнечный луч, отразившийся от блестевшей поверхности, а когда он снова смог различать окружающее, меч оказался обыкновенным ржавым обломком. Кто-то убивал ради того, чтобы завладеть этим куском металла; Джудит Уолкер приняла мученическую смерть, но не выдала его тайны. Может быть, под слоем ржавчины скрывалось золото? Грег соскреб ржавчину ногтем большого пальца, и на его колени осыпалась красная пыль, но металл под ней не заблестел. Однако прошлой ночью, когда он вонзил меч в тело бритоголового юнца, он ощутил... что же он ощутил? Это длилось всего мгновение, но он почувствовал себя сильным, могущественным, его ужас исчез, и он ощутил себя... живым. А раньше? В тот миг, когда блондин со спутанными длинными волосами разбил головой стекло, Грег испытал... что он испытал? Раскаяние? Ужас? Страх? Нет, он не испытывал ничего, кроме удовлетворения.

Баюкая меч в руках, Грег Мэттьюз откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В квартире было тихо, и единственным звуком, доносившимся до слуха молодого человека, был отдаленный шум воды в ванной. Он звучал, как шум дождя.

— Дождь идет.

— В этой проклятой стране всегда идет дождь.

— Покинутое Богом место.

На них упала тень.

— Ни одно место на свете не покинуто Богом.

Оба мужчины отвернулись и склонились над своей работой, а мимо них прошел черноволосый юноша. Они боялись встретиться взглядами с его холодными, пустыми глазами и оба исподтишка нащупывали амулеты и талисманы, зашитые в их одеждах. Юноша оглянулся через плечо, и его тонкие губы изогнулись в кривой усмешке, словно ему было известно, что делали эти люди.

Седовласый старик с белой бородой, стоя на носу корабля, положил руку на плечо своего племянника и показал на далекую линию белых скал.

— Там наша цель. Мы высадимся до наступления ночи.

Мальчик кивнул.

— Далеко ли мы от дома, дядя?

— Очень далеко, Иешуа.

Мальчик подался вперед, чтобы посмотреть на белые скалы.

— Матросы думают, что мы подошли совсем близко к самому краю света, а египтянин пророчит, что если мы будем плыть еще один день дальше на запад, то мы упадем с этого края.

— Египтянин, несмотря на всю свою ученость, глупец. Если бы нам было нужно плыть еще день на запад и на север, то мы оказались бы в другой земле, удивительной зеленой земле, которую населяют дикие и воинственные племена. Та земля богата золотом, а ее обитатели весьма опытны в добывании мягкого металла.

— Ты отправишься туда, дядя?

— Не в этот раз. — Ветер крепчал, направляя колючие нити дождя со снегом в лицо старика, и он натянул на голову шерстяной капюшон. — Мы купим олово, за десять дней пополним свои припасы и вернемся домой.

Мальчик Иешуа подставил лицо дождю, закрыл глаза и открыл рот, ловя губами ледяные струи.

— У этого дождя вкус холодной земли и горьких трав, — сказал он, не открывая глаз. Потом он повернул голову, и его темные глаза остановились на дядином лице. — А чем ты будешь торговать?

— Не совсем обычными товарами. Эти люди напоминают мне детей, всегда желающих получить только самые новые игрушки...

Внезапно старик замолчал. Мальчик уже отошел прочь и уверенными шагами направлялся теперь вдоль палубы к накрытым холстиной тюкам. Капитан торгового корабля покачал головой и опять повернулся в сторону земли. Иешуа был сыном его сестры; он рос странным мальчуганом, который, казалось, ничего не делал, а только навлекал позор на всю семью едва ли не с самого своего рождения. Он выглядел старше своих лет и вел себя тоже не по своим годам, предпочитая общество взрослых, однако уже само его присутствие заставляло взрослых нервничать. Иосиф надеялся, что нынешнее путешествие на край света сможет пробудить в душе мальчика интерес, а если бы это произошло, то он взял бы племянника к себе в ученики, обучил бы его морскому делу и показал бы разные чудеса: земли Желтого Народа на далеком востоке, волосатые племена юга, людей с волосами огненного цвета и кожей белее мела. Всего этого было бы вполне достаточно, чтобы завладеть воображением любого человека.

Сам Иосиф был примерно в том же возрасте, когда его отец, Джошуа, впервые взял его с собой в море. То первое путешествие оказалось коротким, на север и запад, к бесчисленным островам Греческого моря. Тогда Джошуа показал сыну города под волнами, с прямыми улицами, мощеными дорогами, домами, сверкающими дворцами, разукрашенными статуями, рассказал мальчику древние легенды о цивилизации, некогда процветавшей там, о могущественной расе людей. А потом он подарил мальчику кинжал, найденный ныряльщиком в одном из подводных домов. Джошуа рассказывал ему о том, что существовали иные цивилизации, другие расы, другие чудеса, тайны и сокровища, ожидавшие своего часа. Иосиф до сих пор хранил тот кинжал — выдающееся изделие из украшенного узорами металла и медной проволоки, с длинным лезвием и рукояткой, со спиралевидной гравировкой, какую он больше нигде не встречал до тех пор, пока не попал в Оловянные Земли.

Когда закончится нынешнее путешествие, он возьмет мальчика с собой в Греческое море. Вместе они обследуют множество островов, будут искать сокровища в золотых песках... и, может быть, Иосифу удастся убедить мальчика продолжить собственный жизненный путь.

Иосиф вновь повернулся, чтобы взглянуть на далекие скалы. Теперь они были уже ближе, среди них горели костры, возвещавшие о приближении корабля. Взглянув через плечо, Иосиф увидел своего племянника, внимательно изучавшего товары, предназначенные для торговли, и опять повернулся к приближавшимся скалам. Все, что от него сейчас требовалось, так это пустить в нужное русло любознательность мальчика.

Длинные пальцы Иешуа перебегали от одного упакованного в просмоленную парусину узла к другому. Выбросив из головы все занимавшие его мысли и отрешившись от всех эмоций, сконцентрировавшись на одном только свисте ветра и шипении морских волн, он выбрал один из узлов и развязал кожаную полоску, которая скрепляла его. Яркий цвет озарил серое утро над морем. Иешуа улыбнулся. Перед ним был плащ, плащ, сотканный из малиновых перьев, тщательно подобранных по оттенкам и составлявших удивительной красоты узор. Повинуясь безотчетному порыву, мальчик набросил плащ себе на плечи, крепко удерживая его края на горле. Тотчас же его улыбка растаяла, а губы искривила горькая гримаса. В его неокрепшей душе поднялась волна ужаса, захлестнувшая все его существо. Он стал птицей, пойманной в сети, беспомощно барахтавшейся в них, ломавшей кости в тщетной попытке освободиться... а рядом с ним в той же сети несметные тысячи его собратьев боролись за свою свободу. Птицы с ярко-красным оперением жалобно кричали от ужаса. А сквозь кусты к ним подбирались темнокожие люди. Мальчик стянул с себя плащ и швырнул его на палубу.