Джеймс Херберт - Вторжение Страница 37

— Что-то случилось? — спросил Калвер.

— Я не очень хорошо поняла, — ответила доктор Рейнольдс, — но, по-видимому, что-то происходит, и Эллисон хочет, чтобы я подошла к ним.

Она резко повернулась и направилась к вентиляционному отсеку, где только что скрылся Эллисон. Калвер и Кэт пошли за ней.

Несколько человек, одни в рабочих халатах, другие в обычной одежде, толпились вокруг большого воздухопровода, который, как догадался Калвер, выходил на поверхность. В собравшейся группе Калвер увидел инженера Фэрбенка.

— Что здесь происходит? — спросила доктор Рейнольдс, ни к кому конкретно не обращаясь.

Вперед выступил Фэрбенк. Глаза его по-прежнему блестели, но вместо недавней бодрости в них можно было разглядеть неуверенность и страх.

— Послушайте, — сказал он и показал рукой на воздухопровод. И действительно, кроме монотонного шума генератора, они уловили другой назойливый звук. Впечатление было такое, что кто-то изнутри непрерывно барабанит по стенам воздухопровода.

— Что это? — спросила Кэт, испуганно взглянув на Калвера.

Он уже все понял, так же как и доктор Рейнольдс, но ответил за них Фэрбенк.

— Это дождь, — сказал он. — Такого страшного ливня никогда прежде не бывало.

Часть вторая

После взрыва

Их время пришло.

Они это чувствовали, более того, они это знали.

Во враждебном им мире, там, наверху, стряслось что-то невероятное. Объяснить это они не могли. Но инстинкт подсказывал, что их враги, которых они долгие годы боялись, больше не представляют для них угрозы: с ними что-то случилось, они вдруг сделались легкой, доступной добычей. Обитатели туннелей поняли это, без труда убивая и поедая тех, кто проник в их святилище, пытаясь укрыться от того, что происходило на поверхности. Они с жадностью набрасывались на всех, кто попадал в их владения, удовлетворяя годами подавляемое желание, которое подспудно владело ими всегда. Это была жажда крови, она вырвалась из-под долгого гнета и казалась неутолимой — с такой ненасытностью набрасывались они на каждую новую жертву.

Ненавистное царство света ворвалось в их темное подземелье, в тот мир, к которому они привыкли и покидать который не желали. Но их привычный уклад был разрушен этим неожиданным вторжением: и туннели, и водопроводы, и канализационные трубы, и все темные дыры и щели, в которых они обитали, были разворочены, разбиты, покорежены.

Они выбирались наверх осторожно, крадучись, принюхиваясь к воздуху, улавливали какие-то незнакомые запахи и прислушивались к непонятному звуку, отдававшемуся во всех трубах. На поверхности на них обрушился дождь, промочивший их покрытые жесткой щетиной тела. Несмотря на то, что день был дождливый и серый, все-таки неяркий свет слепил их привыкшие к темноте глаза. Они еще чувствовали себя неуверенно, держались боязливо, привычно прячась от людских глаз, не окончательно поборов в себе страх перед своим многолетним врагом.

Но они уже заполнили весь город, пробирались через развалины, заползая во все щели и дыры, черные, намокшие под дождем чудовища, алчно жаждущие живой мягкой плоти, теплой крови.

Глава 10

Шэрон Коул чувствовала, что ее мочевой пузырь сейчас разорвется. Но она ужасно боялась темноты и поэтому терпела из последних сил. Все остальные спали. Маленький зал кинотеатра был заполнен разнообразными звуками: сиплым дыханием, храпом, стонами. Сон был спасением, хотя кошмары преследовали и во сне. Но если заснуть не удавалось, то можно было просто сойти с ума.

Все, оказавшиеся в кинотеатре в момент катастрофы, с самого начала договорились соблюдать нормальный режим дня, насколько это возможно в экстремальных обстоятельствах. Это, конечно, была уловка, которая лишь слегка притупляла ощущение реальности. Время отслеживали по наручным часам, так как никаких других признаков смены дня и ночи в этом подземном кинотеатре не было.

В зале не горел свет, лишь три свечи слегка рассеивали полную темноту. К этому решению тоже пришли в первые же дни. Мужчины настаивали на том, что батарейки надо экономить, впрочем, так же, как и свечи, поэтому кое-кто предлагал спать в полной темноте. Однако большинство — причем не только женщины, но и мужчины — все же настояло на том, чтобы хоть какой-то свет ночью горел. Возможно, тут сыграло свою роль и суеверие — свет, горящий в темноте, отпугивает злых духов. Хотя это решение можно объяснить и более рационально: какой-то свет нужен всегда, на всякий непредвиденный случай. Но, разумеется, каждому было ясно, что эти три крошечных язычка пламени, размещенные в разных концах зала, могут служить лишь слабым утешением, а не спасением.

Шэрон спала на трех откинутых сиденьях кресел, это было очень неудобно. При каждом движении она чувствовала невыносимую тяжесть внутри. Больше она не могла терпеть. О Господи, ей все же придется выйти.

— Маргарет, — шепотом позвала Шэрон, стараясь не разбудить спящих. Но и Маргарет, которая спала рядом с ней, голова к голове, не пошевелилась.

— Маргарет, — чуть громче позвала Шэрон.

Но та все равно не услышала ее.

Шэрон прикусила нижнюю губу, раздумывая, как ей поступить. Они с Маргарет познакомились здесь, в кинотеатре. Их было всего около пятидесяти человек, переживших взрыв. Сблизившись с Маргарет, они заключили соглашение о взаимной защите от всех опасностей и неожиданностей, которые могут возникнуть в столь необычной ситуации.

Шэрон, девятнадцатилетняя, хорошенькая, стройная, увлекающаяся искусством девушка, работала помощником гримера в театре. Маргарет была намного старше, лет пятидесяти, полненькая, когда-то еще совсем недавно веселая. Она работала уборщицей в большом культурно-деловом комплексе. Они очень помогали друг другу, не давая отчаянию овладеть ими. Вначале они непрерывно срывались, впадая в истерику. Причем это никогда не происходило с ними одновременно, они будто подчинялись какому-то расписанию. При этом та из них, которая в этот момент была в лучшей форме, как могла поддерживала и утешала другую. Обе горевали, о своих близких, оставшихся наверху. Обе считали их погибшими: Маргарет, мужа, и троих взрослых детей, а Шэрон — родителей, младшую сестру и друга. Обеим хотелось тепла и участия. Каждая нуждалась в близком человеке. За эти недели они сроднились, как мать и дочь.

Шэрон еще раз окликнула Маргарет, но та крепко спала, наверное, впервые за все это время, и у Шэрон не хватило духу ее разбудить.

Все еще не решаясь выйти из зала, Шэрон сидела и смотрела вниз, на темные ряды кресел, где беспокойно спали люди. Одна свеча горела в центре маленькой сцены. Неяркий язычок ее пламени отбрасывал тень на серый экран. В углу, на сцене, лежали скудные запасы провизии, наспех собранные в разрушенном кафетерии, расположенном над маленьким подземным кинотеатром, известным под названием “Яма”.