Адам Нэвилл - Ритуал Страница 38

Дом посмотрел на Люка с чувством, близким к одобрению, и кивнул. — А мне что делать?

— Думаю, тебе нужно передохнуть. Мы сами как-нибудь. Но будь настороже. Если услышишь что-нибудь, кричи.

— Понял.

37

Люк старался не смотреть вниз.

Нога уже второй раз соскользнула с мокрой коры. Он мертвой хваткой вцепился в ветку над собой и подождал, когда волнение спадет. На лбу выступил пот. Люк шумно выдохнул. Заставил легкие работать в нормальном ритме.

Можно было забраться еще выше, но он уже находился над верхушками склонившихся у подножия холма деревьев. Как только дрожь в ногах утихла, он осмелился оглянуться вокруг, всматриваясь сквозь тянущиеся от ствола еловые ветви, густо усаженные мокрыми иголками.

Впервые за все время нахождения в лесу, он смог видеть на многие мыли вокруг. А еще видел опушку леса. Он чуть не заплакал. Казалось, она была так близко. Он хотел прокричать эту новость остальным, но испугался, что сорвется, и промолчал.

Прищурившись, снова вгляделся вдаль. Периметр леса был затянут дымкой далеких испарений, поэтому мог быть гораздо дальше, чем кажется. Но все равно находился в пределах досягаемости. Может, километрах в шести. Или в семи. И именно на юго-западе. Хатч правильно угадал направление. А Люк вел их на юг. Там их ждала стена буйно разросшейся зелени, затянутая тяжелым белым туманом низко висящего облака, которому не было видно конца. — Боже. Если б они продолжили идти на юг по прямой, то погрузились бы в более широкий пояс девственного леса, протянувшийся через норвежскую границу. Это дерево спасло им жизнь.

На Люка нахлынули воспоминания о лицах, улицах, зданиях Лондона, которые он снова сможет увидеть. Прикосновение мягкой кожи Шарлотты. Темный ароматный эль. Музыка из стереосистемы. Яйцо с чипсами под коричневым соусом в кафе, что в конце его улицы. Снисходительное выражение на лицах родителей. Даже зачуханная лавка, где он торговал компакт-дисками. Когда вернется, он ежедневно будет дорожить каждой прожитой секундой. Прильнет к прилавку и скажет своему ненавистному боссу, что рад его видеть. Грудь распирало от нахлынувших эмоций. — Домой, домой, домой, — зазвучал в голове голосок. Люк почувствовал, что улыбается. Кажется, впервые за последнее время. Улыбка выглядела нелепо на его напряженном лице. — Господи. Спасибо тебе, господи. — Они будут жить. Они будут жить не несколько дней, а гораздо дольше. На горизонте замаячил свет надежды. Люк закрыл глаза.

Может, ему нужно выдвинуться сегодня вечером. После того как он передохнет и съест последние три энергетических батончика. Голова пошла кругом от новых, блестящих идей. Он вздрогнул и открыл глаза.

Медленно вытащив из куртки компас, поднес к лицу, чтобы наметить точную траекторию. Туда, где виднелось нечто похожее на длинное образование голых черных скал, прорывавшихся сквозь заросшее кустарником пространство. Над далекой пустошью висел туман. Это было поле валунов или равнина с выходами скальных пород. И где-то там была река Стора Лулеэльвен, которая бежит на восток, к Скайте. То существо не пойдет туда за ним. Оно не захочет себя проявлять, — сказал он сам себе. Оно прячется возле руин прошлого.

С этой высоты, находясь в двадцати метрах над землей, он понимал логику Хатча относительно короткого пути. Но вне зависимости от того, что на них сейчас ведется охота, преодолеть это расстояние можно было, лишь положив Дома на носилки. Даже они вдвоем с Хатчем с трудом преодолели бы этот путь. Если б с одним из них произошел несчастный случай, вряд ли бы они оба выжили. — Глупо, Хатч. Как же глупо, дружище.

Люк осторожно повернул голову и с опаской посмотрел на ветку, на которой стоял. Заметил внизу крошечную палатку. Подняв глаза, увидел на границе бескрайнего леса проход, через который они три дня назад вошли в это богом забытое место. За проходом виднелся неровный силуэт горного хребта. До южной точки леса оставалось еще около трети от пройденного расстояния. Но со своей скоростью, без обузы в лице Дома и Фила, отдохнувший и подкрепившийся последними энергетическими батончиками, он рассчитывал выбраться из леса ближе к полуночи. А это значит, что три часа придется идти с фонариком в темноте. А, может, лучше подождать до завтра? Тогда он выйдет из леса к полудню, если только рискнет провести здесь еще одну ночь.

Прежде чем он успел решить, когда будет выбираться из этого лесного ада, снизу раздался чей-то громкий голос. Нет, два голоса. Один невнятный, другой зовущий, — Фил! Фил! Фил! — С каждым словом голос постепенно набирал громкость, пока не сорвался на крик. Потом перешел в причитания, — О, боже! О, боже! — Второй голос раздавался рядом с деревом. Он исходил из палатки.

Люк замер, не в силах пошевелить ногами. Пальцы еще сильнее вцепились в ветки. Толстый сук под ногами жег подошвы, словно въедаясь в него.

Оно схватило их. Оно не видит меня снизу. Не двигайся, не двигайся. Еще светло, ты сможешь убежать. Жди. Жди здесь. Жди.

Вытягивая и опуская голову, он попытался разглядеть сквозь зеленые ветки своих товарищей. Повернувшись всем корпусом влево, всмотрелся сквозь паутину зелени и черных сучьев туда, откуда доносились причитания.

Увидел палатку. Где же Дом?

Дом стоял в нескольких футах от серо-зеленой палатки и, наклонившись, глядел со склона вниз. Только теперь он молчал.

Вглядываясь сквозь скрывающую его зелень и нащупывая дрожащими ногами уже знакомые ветви, Люк начал спускаться вниз. Чтобы не сорваться, он старался больше смотреть себе под ноги, а не на землю.

— Дом! — позвал он. — Дом! — Ответа не было, но он продолжал спускаться, с ветки на ветку. Его голос казался каким-то слабым и нелепым. С трудом находя ногами очередную опору и прижимаясь к стволу всем телом, он спускался как напуганный слепец, пытающийся слезть с высокой лестницы. Дрожащий от страха и возбужденный адреналином. Все ниже и ниже, ветка за веткой, пока не повис на руках и не свалился на каменистую почву.

Иглы боли пронзили ноги. Он потерял равновесие и упал головой вперед, ударившись лицом о шишковатый корень, торчащий из земли. Внезапная боль отрезвила его и разозлила. Он встал на колени. Поднялся на трясущиеся ноги, ослабшие от напряжения.

Его взгляд метался по сторонам, в поисках того, что он не хотел видеть. Длинное существо, которое он себе представлял. Черное, идущее размашистым шагом. С влажной ярко-красной пастью.

Но он увидел лишь неподвижную палатку и Дома. Тот вернулся к ней, но все еще оглядывался через плечо. На вершине вокруг палатки была лишь каменистая почва, серо-черные валуны, темный мох, бледно-желтый лишайник, да несколько маленьких, тянущихся к небу деревьев. Фила на холме не было. Небольшая кучка уже собранных дров валялась у ног Дома, как будто тот только что бросил их.