Таня Хафф - Договор крови Страница 38

— Будьте вы прокляты, чертовы подонки. — Ярость застилала красным светом ее глаза, выла в ушах, стучала в горле и не позволяла Вики разразиться дальнейшим потоком отборного сквернословия. Она схватила еще одну украшавшую гостиную ее матери статуэтку и швырнула ее через всю комнату со всей силой, на которую только была способна. Когда и она разлетелась вдребезги, женщина снова обрела голос.

— Как они ПОСМЕЛИ!

Тяжело дыша, она в изнеможении упала на диван, сжав зубы, чтобы побороть тошноту — так ее тело отреагировало на ошеломляющее известие.

— Как может человек причинить подобное зло другому человеческому существу?

— Наука... — начал было Селуччи, но Вики резко прервала его, что, возможно, было и к лучшему, так как он не был полностью уверен в том, что именно собирался провозгласить.

— Это не наука, Майк. Это моя мама.

— Нет, Вики. — Генри возразил ей довольно спокойно. — Это не твоя мама, но только тело твоей матери.

— Только тело моей матери? — Вики кулаком — чтобы они не заметили, как дрожат руки, — поправила очки. — Я, может быть, не была лучшей дочерью в мире, но утверждаю, что в окне видела именно свою собственную мать. А не ее тело!

Селуччи сел рядом с подругой на диван, и ему удалось удержать ее руку в своих. Он хотел произнести хоть что-нибудь утешительное, но вынужден был отбросить одну за другой четыре или пять слюнявых банальностей, которые, как ему показалось, не имели ровно никакого отношения к этому делу, и мудро решил пока помолчать.

Вики не слишком настойчиво пыталась высвободить руку, но, почувствовав, что в ответ его пальцы сжались сильнее, прекратила сопротивление, приберегая силы на выплескивание своей ярости.

— Я видела ее тело в морге. Я в состоянии отличить мертвое от живого. А потом я увидела ее снова в этом окне. И она была... — И снова женщину захлестнуло волной тошноты, она нарастала и потом неохотно отступала. — И она не была мертвой.

— Но не была и живой. — И так как сами эти слова отрицали утешение, Генри высказал их сухим тоном, избегая эмоционального украшательства.

И снова лицо ее матери всплыло из тьмы, с широко раскрытыми глазами, с безмолвно открывающимся ртом. Прикосновение Майка стало спасительным якорем, и Вики захотелось уцепиться за него, чтобы выбраться из мучительных воспоминаний.

— Да. — Женщина нервно сглотнула, и на ее лице задергался желвак. — Не живой. Но она стояла и даже ходила.

На мгновение Вики показалось, что только оконное стекло между ними сделало невозможной их встречу. «Я хочу громко закричать и кричать до тех пор, пока все это не закончится, я не хочу иметь к этому никакого отношения. Я хочу, чтобы снова была прошлая суббота. Я хочу ответить на телефонный звонок. Хочу поговорить с мамой, сказать ей, что люблю ее, хочу хотя бы попрощаться с ней». Все ее тело ныло от усилий удержать контроль над ним, но водоворот ужасных событий едва ли можно было остановить одним лишь усилием воли, и ей оставалось только дать волю своему гневу.

— Кто-то сделал это. Кто-то в этом университете совершил жуткое осквернение, чудовищное насилие...

Селуччи вздрогнул.

— В университете? Почему именно в университете?

— Ты сам сказал это слово: наука. Навряд ли такое мог совершить зеленщик из овощной лавки. — Она снова поправила очки, потом наклонилась вперед и одним движением смела все свои записи с кофейного столика, так что они веером разлетелись по полу. — Это многое меняет. Теперь мы сможем ее найти.

Майк неохотно высвободил руку подруги; она получила всю поддержку, которую хотела принять. Он молча следил, как Вики придвинула чистый лист бумаги, ему опять захотелось хорошенько ее встряхнуть, но он не был уверен, по какой именно причине.

— Хорошо. Мы знаем, что тело все еще находится в городе, и представляем, где нужно разыскивать этих подонков, этих мерзавцев, которые сотворили с ней такое. — Грифель карандаша обломился, воткнувшись в бумагу, и женщина с трудом преодолела желание писать прямо на столе. — Она в городе. И они в городе.

— Вики. — Фицрой пересек комнату, чтобы встать на колени возле нее. — Ты уверена, что должна заняться этим прямо сейчас? — Когда она подняла голову, чтобы взглянуть на него, волоски на руках вампира встали дыбом.

— А что ты предлагаешь мне делать? Отправиться спать?

Он слышал, как отчаянно колотится сердце подруги, ощущал воздействие адреналина, непрерывно поступающего в ее кровеносную систему.

— Но...

— Мне необходимо сделать это, Генри. Необходимо привести все в порядок. Мне необходимо сделать это сейчас. — В ее голосе почти прямым текстом звучало: «или это будет грызть меня до тех пор, пока от меня ничего не останется».

Ладонь, лишь на миг коснувшаяся его руки, была настолько горячей, что почти обжигала. Так как ему не оставалось ничего другого, вампир кивнул и переместился к креслу-качалке у двери, откуда мог следить за выражением лица Вики. В настоящее время он должен был позволить ей справляться с ужасом и яростью по-своему.

Фицрою показался интересным тот факт, что при таком развитии событий Селуччи выглядел отнюдь не счастливее его самого. "Мы примчались сюда, чтобы спасти ее от опасности, и вместо этого обнаружили, что нам всего-навсего позволяют помочь. Не слишком завидное положение для благородного рыцаря". Но ведь и Вики нимало не соответствовала представлениям о женщине, которую удобно любить.

— Хорошо, перейдем от темы розыска тела моей матери к розыску людей, сотворивших это надругательство: кого мы ищем? — «Кто?» — так она озаглавила, схватив новый карандаш, новый лист бумаги. — Кого-то, кто может поднимать мертвых. Если не принимать в расчет второе пришествие, сомневаюсь, что это так же просто, как сказать: встань и иди, и потому нам следует обратиться к науке. — Она сделала под заголовком пометку «Ученый» и, схватив еще один лист бумаги, написала на нем: «Где?».

Майк наклонился вперед: привычная работа взяла верх над тревогой.

— Все приметы указывают на университет. Во-первых, именно там можно найти ученых. Во-вторых, кто имеет возможность в наши дни устроить частную лабораторию, да еще столь экзотической тематики; кроме того, они, несомненно, нуждаются в...

— В-третьих, — прервала его Вики; меньше всего ей хотелось сейчас вникать в подробности того, что в действительности было сделано.

«Но не в последних», — предупредил тихий внутренний голос.

— В-третьих, — снова повторила женщина, — мы уже определили, что это должен быть кто-то из знавших что она серьезно больна. Моя мать работала в университете, здесь у нее были друзья и все анализы ей делали тоже в университете. В-четвертых, студенческий городок находится менее в чем в десятке кварталов от Дивижн-стрит. Мы находимся еще ближе. — Смех, сорвавшийся с ее губ, определялся скорее истерическим состоянием, нежели чувством юмора. — Даже мертвая женщина смогла преодолеть это расстояние.