Анна Устинова - Кошмары Серебряных прудов Страница 4

– Отстань, – не дал ему поведать очередную историю из жизни «детей джунглей» Славка. – Лучше бы занялся стеклами.

При детальном изучении оказалось, что стекла валяются по всей комнате. Кстати, они попали даже на стол. И, естественно, живописными блестками рассыпались по ковру.

– Без пылесоса не обойтись, – сказал Макси-Кот. – Фома, ты знаешь, где у Тарасевичей пылесос?

Вообще-то Жанна и Юлия Павловна меня еще ни разу не приглашали к себе убираться. Однако интуиция мне подсказывала, что искомый предмет должен находиться в кладовке. По-видимому, шестое чувство у меня и впрямь хорошо развито. Пылесос действительно оказался там. С ним вызвался поработать Толян, а остальные занялись столом и стульями.

Жанна, вернувшись из ванной, посокрушалась над люстрой. Затем нашла выход:

– У меня ведь есть свечи! Сейчас поставим на стол и зажжем!

Свечи расставили и зажгли.

– Красиво, как в ресторане, – немедленно охарактеризовал ситуацию Толян.

Пожалуй, он единственный из присутствующих чувствовал себя по-прежнему замечательно. Светка, переодетая в кофточку Жанны, едва начала приходить в себя. Славка Кирьян кидал на нее сочувственные взгляды, но она не обращала на него ровно никакого внимания. Остальные тоже были какие-то кислые. Да и меня не покидало ощущение, что вечер безнадежно испорчен.

Жанна посмотрела на стол.

– Есть еще будете?

Никому не хотелось. Даже Толян воодушевления не проявил.

– Тогда, может, чаю? – спросила хозяйка.

– И торт мой тащи, – сказал Толян.

– Не только твой, – с загадочным видом откликнулась Жанна. – А ну, помогите убрать со стола.

Работа закипела. Попутно мы обнаружили еще несколько стекол. Мало того, Макси-Кот увидел в салате кокетливо возвышающийся стеклянный столбик от лампочки.

– Прямо как украшение, – сказал он.

За уборкой стола мы снова немного развеселились. А Пирс, наоборот, совершенно извелся. Пока все таскали на кухню еду и посуду, он за нами носился. Когда же наконец мы в ожидании Жанны с тортом уселись за стол, Пирс вцепился в штанину Толяна и начал трепать ее.

– Эй! – вскочил на ноги Волобуев. – Перестань!

Пирс и не думал слушаться. Он буквально повис на штанине Толяна. Тот решил применить хитрость. Выхватив из вазочки печенье, он поднял его высоко над головой.

– Фу, Пирс! На! На! Достань!

Дальше события разворачивались крайне стремительно. Именно в тот момент, когда вошла Жанна, неся на вытянутых руках роскошный торт с пятнадцатью горящими свечами, Пирс наконец сделал выбор то ли в пользу печенья, то ли в пользу волобуевской руки. Как бы там ни было, пес, отпустив штанину, взвился высоко в воздух. Толян в мгновение ока отдернул руку и шарахнулся. Жанна, не отрывая взгляда от торта, продолжала идти вперед. Опомнилась она лишь в тот момент, когда Пирс шлепнулся в самый центр праздничного чуда.

Комнату огласили истошные вопли. Запахло паленой шерстью. К потолку взметнулся фонтан взбитых сливок. Пирс, тоже весь в сливках, с воем выпрыгнул из торта на стол и сшиб канделябр с шестью горящими свечами. Канделябр грохнулся на стакан с бумажными салфетками.

– Горим! – заорал Толян.

Глава II

ПОЛЫНЬЯ

Впрочем, Толян не просто заорал. Он одновременно схватил чайник и залил крутым кипятком полыхающие салфетки. Строго говоря, кипяток попал не только на салфетки, но и на колени сидящих вокруг стола. Мы, естественно, взвыли и повскакивали на ноги.

– Совсем обалдел, Толян? – накинулся на него Макси-Кот.

– Сам ты обалдел, – обиделся Волобуев. – Я, между прочим, пока вы ушами хлопали, пожар потушил.

На это нам возразить было нечего. Очаг пожара «дитя джунглей» и впрямь ликвидировал. Если, конечно, не обращать внимания на потоки грязной воды, щедро лившиеся со стола на ковер. Прямо удивительно, какие ниагарские водопады получаются всего из одного чайника. Посмотрев на стол, я также заметил огромную дыру на скатерти.

Хотя, конечно, все эти разрушения казались сущими мелочами в сравнении с участью торта и Жанны. Виновница торжества по-прежнему стояла столбом посреди комнаты, сжимая побелевшими пальцами блюдо, на котором еще совсем недавно красовался роскошный торт. Лицо Жанны и плечи были в брызгах взбитых сливок. А на блюде теперь лежало нечто, напоминающее руины прекрасного античного города.

Огромные изумрудные глаза Жанны были направлены в одну точку. Она смотрела куда-то мимо нас в пустоту и явно ничего не видела и мало что понимала. А мы все, совершенно не зная, как выйти из создавшегося положения, с ужасом взирали на нее.

Внезапно мое внимание привлек странный звук, доносившийся снизу. Я посмотрел. Звук исходил от Пирса. Он сейчас тоже являл собою весьма живописное зрелище. Весь в сливках. К спине прилипла погасшая свеча от торта. Впрочем, Пирс всем видом показывал, что внешний вид его не особо и волнует. Он с аппетитом уписывал добрую треть торта, свалившуюся с блюда, и, естественно, от удовольствия громко чавкал.

Толян тоже заметил пса и со свойственной ему непосредственностью изрек:

– Во ржачка! Пес под взбитыми сливками!

Видимо, нервы у нас у всех были напряжены до предела. Ибо стоило Толяну это произнести, как нас охватил невольный, но жуткий хохот. Ну просто настоящая истерика. Мы ржали и не могли остановиться. Не смеялась одна лишь Жанна. Однако наш хохот вывел ее из ступора.

– По-моему, совсем не смешно, – каким-то деревянным голосом произнесла она.

Я понял, что Жанна едва сдерживается. Хохот наш оборвался столь же резко, как и возник. В комнате повисла гробовая тишина. Даже Пирс перестал вдруг чавкать и, поджав хвост, на полусогнутых уполз под стол.

– Мама так старалась, – по-прежнему безжизненным голосом продолжила Жанна. – Неужели…

И, не договорив, она вместе с блюдом кинулась прочь.

– Жанна! Жанна! – последовал я за ней. – Подожди. Мы сейчас все…

Я хотел сказать, что мы с ребятами сейчас все приведем в порядок. Но Жанна, швырнув блюдо с руинами торта на кухонный стол, отпихнула меня и скрылась в ванной комнате. Дверь хлопнула. Щелкнула задвижка.

– Да не расстраивайся ты так! – И, стремясь обернуть все в шутку, я добавил: – А между прочим, Пирсу торт очень понравился.

Ответом мне был шум воды из крана. Жанна даже слушать меня не хотела. Я все-таки постучался в запертую дверь, но тут на место происшествия прибыли все остальные. Динка, Светка и Лариска, оттеснив меня в кухню, тоже принялись стучать.

– Жанна! Жанна! – прокричала Динка. – Брось дуться и выходи. Все вообще-то отлично.

Шум воды за дверью усилился. По-моему, Жанка, чтобы нас не слышать, врубила душ. Динка, однако, продолжала успокоительные маневры. Правда, пока все ее уговоры оставались без ответа. А вода в ванной продолжала шуметь.

– Я вообще, ребята, не понимаю, какие проблемы, – с искренним недоумением посмотрел на нас Толян. – Это она чего, из-за торта? Так я же второй принес. Сейчас достанем, порежем, и все дела.

– Слушай, Толян, заткнись, – сжал кулаки я.

– Мое дело предложить, – смутился тот. – А ты что, Фома, считаешь, она не из-за торта?

– Заткнись, – снова шикнул на него я.

– А-а, – хлопнул себя по лбу Толян. – Теперь понял. Она это из-за пожара. Мать ее теперь, наверное, заругает. Вот мы однажды с Витьком тоже у него в квартире такого наделали…

– Вот и вали к своему Витьку, – обозлился Славка Кирьян.

– Слушай, Толян, – вмешался Макси-Кот, – если не врубаешься в ситуацию, лучше не лезь.

– Жанна, Жанна, – продолжали увещевать девчонки. – Ты хоть нам-то открой.

Шум воды резко оборвался. Дверь отомкнулась, и Жанна вышла. Я шагнул ей навстречу, но она, будто не замечая, шагнула мимо меня на кухню.

– Так, – по-прежнему безжизненным голосом произнесла она. – Сейчас я достану новую скатерть и пойду переоденусь. А вы пока все уберите. Будем пить чай с тортом… – Она выдержала короткую паузу и добавила: – Толяна.

– Ну! – широко улыбнулся тот. – Значит, порядок.

Жанна вручила нам чистую скатерть и вновь удалилась в ванную переодеваться.

Мы постарались как можно скорей все убрать. Затем сели пить чай с волобуевским тортом. Однако настроение было окончательно испорчено. Особенно у Жанны. Даже изобретательный Макси-Кот, который способен развеселить практически любую компанию, оказался бессилен. Все его шутки словно бы затухали под тяжелым, мрачным взглядом Жанны.

Я еще никогда не видел ее такой. А ведь мы с ней дружили уже целых три месяца. С самого конца сентября, когда я сюда переехал. И в ситуации мы с ней попадали разные. Но Жанна никогда не унывала. Что с ней сегодня случилось? Ну, естественно, все это неприятно. Но ведь не до такой же степени.

Разговоры за столом постепенно увядали. Наконец всем стало ясно: пора прощаться и уходить. Праздника явно не получилось. Ребята засобирались домой. Жанна не возражала. И даже не попыталась, хотя бы из вежливости, никого задержать. Вскоре нас осталось лишь трое. Сама Жанна, я, конечно, мой друг Макси-Кот. Ему, собственно, и уходить было некуда. Он оставался ночевать у меня, чтобы провести тут два следующих дня. Так повелось почти сразу, как мы переехали с Садового кольца, где обитали с Максом в одном дворе. Теперь он часто приезжал ко мне на выходные почти как на дачу. Хотя вообще-то наш окраинный район считается Москвой.