Ивановка - Юлия Михалева Страница 4

Дом, как ни странно, нагрелся настолько, что Илья снял куртку. Бабка показала еще раз, как управляться с печью, но он особо не слушал.

Несмотря на годы и увечность, она очень шустро сновала к себе («А я наискосок тут живу, Илюша»), в дом номер восемь, как с недобрым удовольствием отметил Илья, и возвращалась обратно. Как сорока, незаметно натаскала в новое гнездо Ильи, если его так можно назвать, и постельное белье, и посуду с чайником, и мясной пирог.

– Ничего, обживешься, – пообещала, зажигая лампу на столе. – С соседями познакомишься, только с Дарьей и отродьем ее не знайся. А сегодня кушай да спать пораньше ложись. Надо так, непростая сегодня ночь. А до того, как лечь, ты уж вынеси на порог хоть яблочко, хоть печеньку, а хорошо бы и получше чего, не жабься. Там и оставь. И на окно свечку поставь и зажги – я принесла, на столе возьми.

Что еще за непростая ночь на 2 ноября? Какой-то праздник? Но какой? Или что, они в своей Ивановке до сих пор празднуют Хэллоуин, или, по-новомодному, Тыквенный спас?

Бабка уже заняла своей горбатой спиной дверной проем, но обернулась.

– А сам на улицу ночью-то сегодня не ходи. И не пускай никого.

Примерно такого средневековья Илья и ожидал от деревни, так что хоть в этом сюрприза не было. Но назойливая старуха ведь в самом деле очень помогла – а он ее даже не поблагодарил.

Уже стемнело, и в тусклом свете керосинки не так корежила убогость комнаты. Может, поэтому дед и не провел электричество? Илья доел пирог, запивая оставшейся в машине водой. Достал ноутбук – к счастью, он полностью зарядил его перед дорогой – и обнаружил в сумке пауэрбанк, тоже заряженный. Вот так сюрприз! А ведь Илья начисто забыл о том, что вообще его брал, – уж слишком пришлось спешить. Он тут же припал к нему телефоном, как жаждущий к роднику. И принялся накидывать в ноутбуке список того, что нужно купить. Этажом ниже копошились и пищали, бурно радуясь приезду Ильи, и это были не гномы. Отраву с капканами он записал первым номером.

Список получился на страницу, и его можно было продолжать еще бесконечно долго. Чего совершенно точно нельзя сказать о средствах Ильи. Денег не хватит даже на четверть самого необходимого, а где брать их дальше, Илья пока даже не думал. Тоска, немного отступившая в компании горбуньи, схватила за горло снова.

Машинально, уже и не надеясь, что интернет вдруг появится, Илья разбудил телефон – и жадно вцепился глазами в экран. Новые сообщения в семи чатах! Четыре из них он и открывать не будет, но что-то писали Леня и Денис.

А главное, вышла на связь Маринка.

«И как ты там?»

Илья снова и снова бегал глазами по короткой строке, а вместе с ними бегали и радость, и облегчение, и отчаяние.

Сколько всего хотелось сказать! И от этого слова вообще не приходили. Он несколько раз начинал печатать, но все было совсем не то.

«Почитаешь потом в моем новом блоге».

«Совсем не так плохо».

«Ок, а ты?»

«Честно? Дерьмищенское дерьмо, хуже быть не могло».

«Прости. Я скучаю».

И тут Илья вспомнил кошку в лесу, которую снял на умирающий телефон – как раз в надежде развлечь Маринку.

«Тут черепа на деревьях и леса, полные кошек».

Есть! То, что надо! Нажав «отправить», Илья стал искать фотографию, чтобы послать вдогонку.

Сегодня он сделал четыре фото: одно – города за своей спиной на прощание, и три – кошачьих. Город есть. И лес есть. Вот они, все три снимка, отлично получились. Видно даже кусачее дерево – то, с дуплом-ртом. А вот кошки нет.

Илья по очереди увеличил каждый из них максимально, но от этого новых объектов не появилось. Только безлюдный лес. И как такое может быть? Он чуть не разбил машину из-за проклятой кошки – она точно ему не привиделась. Может, появился какой-то фильтр, который снимает пейзажи, выкидывая живых существ? Как ни хотелось, поверить в это не получалось. Тогда что? Бабка подмешала в пирог особенные грибы? Или нервы настолько шалят?

Бросив поиски кошки, Илья отправил Маринке дерево. Но оно не ушло, как и прошлое сообщение: интернет снова пропал.

За стенами очень явственно зашуршало. Илья не успел понять, что напомнил звук, потому что одна из ставен вдруг резко захлопнулась.

От неожиданности он вскочил, едва не опрокинув стол с ноутбуком и керосинкой и перевернув табуретку. И снова разозлился на себя. Поднялся ветер, шуршит и хлопает, а в таком картонном доме, как этот, внешние звуки слышно особенно хорошо. Только и всего, а он совсем психом стал. То фотографии, то ставня… Нечего здесь бояться. Ничего, кроме деревенской скуки, которую придется топить в самогоне, он здесь не найдет. И…

Илья не успел додумать. Цоканье на улице – как будто конские копыта. И что? Здесь де-ре-вня! Все! Кончено. Все кончено. Теперь он деревенский житель.

В вое ветра теперь мерещилась далекая заупокойная песня. А цоканье замерло. Кто-то остановился прямо у его дома.

Наверное, сосед. Нужно прекратить быть придурком, выйти, поправить ставню и заодно посмотреть на наездника. Это точно охладит порыв безумия.

Илья накинул куртку и распахнул дверь. И вновь отшатнулся. На пороге стояла девушка. Она словно вынырнула из ночной темноты. Непокрытая голова опущена, на русых волосах снег. Она медленно подняла голову и… Илья даже сам не мог понять, что ему показалось в первый миг торжества психоза. Девушка была совершенно обычная.

– Уже полночь, – тихо сказала она вместо приветствия.

Илья счет времени потерял и не ожидал, что так поздно. Но не того же она пришла, чтобы сказать об этом? Да и странный час для соседских визитов.

– Вы…

«Что-то хотели?» – собрался спросить он, но почему-то слова зацепились и застряли в горле. А она смотрела пристально прямо в глаза.

– Зайдете? – сам того не желая, Илья отодвинулся в сторону.

С невнятным «м-м-м» девушка тенью шмыгнула в дверь. И встала посреди комнаты. В отличие от бабки, осматриваться не пыталась – разглядывала только Илью. Ее же в таком тусклом свете рассмотреть особо не получалось. Синий пуховик, черная юбка до пят – вот и все.

– Присядете? – спросил Илья.

Но куда? Кроме дедовской кровати и перевернутой табуретки можно предложить только пол.

– Я не такая, как все, – сказала девушка.

Она подумала, что… Илья вдруг смутился, хотя для чего еще она могла прийти ночью в дом