Анастасия Иванова - Северная Ведьма Страница 4

– Фу ты, черт! – выдохнул Климов. Руки его по-прежнему тряслись. Он провел ладонью по лицу и обнаружил, что оно совершенно мокрое от пота, как будто его окатили водой из ведра. На негнущихся ногах добрел до кухни, придерживаясь за стены, чтобы не упасть, первым делом зажег свет, плюхнулся на стул и наконец отдышался. В темном окне как в зеркале отразилось его лицо: всклокоченные волосы, помятая кожа и безумные бегающие глаза со следами только что пережитого ужаса.

– Заработался я, надо бы отдохнуть, – нарочито громко произнес Климов, но его голос прозвучал, будто чужой, хрипло и низко, и Климову снова на миг стало жутко. Заставить себя вернуться в комнату прямо сейчас он не мог. На глаза попалась немытая еще с утра турка, и Климову очень захотелось сварить и выпить чашкукрепчайшего кофе. Через пару минут по квартире разнесся кофейный вкусный запах. Климов закурил, налил в чашку обжигающий горький напиток, подошел к окну, отхлебнул глоток и выглянул во двор. Небо понемногу начало светлеть, ночь подходила к концу, из темноты уже вырисовывались контуры многоэтажных прямоугольников с редкими желтыми маячками окон, силуэты скелетов деревьев, уже сбросивших листья, детская площадка с мокрой песочницей и качелями, грязные и будто продрогшие автомобили на газонах у подъездов. На город надвигался новый день. Климов не понял, сколько времени простоял у окна, но когда он сделал второй глоток, было уже совсем светло, а кофе стал совершенно холодным. В голове было пусто, мысли исчезли все до единой. Только тогда он почувствовал, насколько устал, поставил на подоконник недопитую чашку и побрел в комнату. На этот раз он разделся, хотя чувствовал себя гораздо более разбитым, чем ночью, забрался под одеяло с головой, свернулся калачиком, поджав ноги к самому подбородку, и провалился в черный липкий сон без сновидений.

Проснулся Климов довольно поздно: за окном уже начало вечереть. Он потянулся за сигаретами, прикурил, и ночное явление теперь показалось ему просто алкогольным кошмаром. «Надо быть аккуратнее с выпивкой», – решил он. – «Нельзя столько пить».

Климов включил компьютер, еще раз взглянул на законченную работу и остался доволен:заказ можно было сдавать. Ведьма была особенно хороша, но по спине Климова пробежал неприятный холодок. Он с опаской бросил взгляд в сторону окна, но там, разумеется, никого не было. Климов обругал себя и отправил клиенту готовый материал. Тот ответил неожиданно быстро, минут через десять. Письмо содержало кучу благодарностей за качество и оперативность. В конце послания заказчик обещал перевести деньги на счет Климова в ближайшие дни.

– Славно! – потер руки Климов. Оговоренное вознаграждение было бы очень кстати.

Не зная, чем еще себя занять, Климов побродил по квартире, посидел за компьютером, просмотрел несколько новых заявок, но ни над одной работать не начал: ничего интересного не было. Такие заказы он выполнял за один, максимум два дня. Зазвонил мобильник. Климов вздрогнул и заглянул в экран. Звонила Татьяна, бывшая жена.

– Привет! – буднично поздоровалась она, как если бы звонила из магазина уточнить, что купить к ужину. Будто не разводились.

– Привет, – озадаченно ответил Климов.

– Чем ты планируешь заняться сегодня вечером? – спросила Татьяна.

– Ну… Вообще-то, ничем, – сказал Климов. – А что?

– Не паясничай, – одернула его бывшая. – Я хотела к тебе заехать.

– Да? – протянул Климов. – Зачем?

– Не переживай, я ненадолго. Хочу забрать свои вещи и заодно кое-что обсудить, – сказала Татьяна.

– Интересно, какие? – осведомился Климов, закуривая. – Ты же выгребла все более-менее ценное. И некоторые вещи, насколько я помню, не были ни лично твоими, ни нашими совместно нажитыми.

– Что ты хочешь этим сказать? – оскорбилась Татьяна. – Ты считаешь, я тебя ограбила? Что, по-твоему, я забрала не своего?

– Именно так, ограбила, – подтвердил Климов.– Украла мои лучшие годы.

– Прекрати. Я заеду в восемь, – отрезала бывшая и отключилась.

До приезда Татьяны оставалось два часа. Климов огляделся – квартира его представляла собой жалкое зрелище. Холостяцкая берлога в худшем смысле этого слова. Андрей понимал, что Татьяне все равно, как он живет, но давать ей повод втихомолку позлорадствовать или, еще хуже, пожалеть его, он не мог. Надо было навести порядок. Он запихнул в шкаф валявшуюся на диване и креслах одежду, заправил постель, вытер пыль с компьютера и со стола, грязную посуду спрятал в пустующий холодильник, переоделся в наименее заляпанную и мятую футболку, замыл на джинсах пятна от кофе и уселся ждать. Часы показывали семь тридцать. Климов заметил переполненную окурками пепельницу, вытряхнул ее и тщательно промыл. Семь тридцать две. Одернул складку на шторах. Семь тридцать две… Делать больше было нечего. Климов с неприятным удивлением обнаружил, что нервничает, будто пригласил Татьяну на свидание. Чтобы хоть как-то скоротать время, он обошел квартиру еще раз и остался доволен: даже после уборки на скорую руку она выглядела вполне пригодной для проживания и даже в каком-то смысле уютной. Потом Андрей подошел к зеркалу, попробовал снисходительно улыбнуться, скрестив руки на груди, и принять расслабленную позу счастливого человека. Получилось неубедительно. Он вздохнул, стер с лица натянутый оскал, махнул рукой и вернулся в комнату. Татьяна еще даже не приехала, а он уже чувствовал себя разбитым. Климов на мгновение малодушно подумал, что было бы неплохо убежать из дома, а перед тем позвонить Татьяне и придумать какой-нибудь повод. Но тут же одернул себя и решил все таки выяснить, зачем он ей сегодня понадобился.

Тем временем минутная стрелка на часах доползла до двенадцати и перевалила на новый круг. В пять минут девятого в квартиру позвонили. Климов заглянул в глазок: за дверью стояла Татьяна. В новом пальто, облегающем полноватую, но красивую, с волнующими изгибами фигуру, с уложенными в прическу волосами и при макияже. «Ничуть не изменилась, даже похорошела», – отметил он про себя и понял, что теперь волнуется по-настоящему: руки мелко затряслись и на лбу выступил холодный пот. Татьяна снова позвонила, на этот раз более нетерпеливо. Климов вздохнул и открыл дверь.

– Привет! – поздоровался он и посторонился, пропуская гостью внутрь.

– Я ненадолго, – бросила она, вошла, сняла пальто и быстрым движением поправила волосы перед пыльным зеркалом в прихожей. – Мне нужны мои фотографии и мамин фарфоровый чайный сервиз. Где это все?

– В шкафу, в крайней правой антресоли, – сказал Климов. Татьяна прошла в комнату и оттуда донесся ее недовольный голос:

– Ты вообще пыль здесь не вытирал? Испачкала платье… Ты не меняешься.