Стивен Кинг - Уилла Страница 4

Она выпятила нижнюю губу и мотнула копной рыжеватых волос.

— Это совсем другое дело, сам знаешь. В Сан-Франциско тебе подадут в баре какое-нибудь вегетарианское пиво или что-то в этом роде.

Это его развеселило. Так же как мысль о визитке банковского служащего, на которой написано «Страшила Вольф». Но где-то подспудно в нем все равно сидело беспокойство.

Может, отсюда и этот нервный смех?

— Небольшой перерыв, и мы продолжим, — объявил в микрофон певец, вытирая пот со лба. — А вы пока пропустите по кружке за Тони Вилланеву и ансамбль «Сошедшие с рельсов»!

— Это нам знак: сунули ноги в туфли со стразами и — вперед с песней, — сказал Дэвид и взял Уиллу за руку. Он почти выбрался из-за стола, но она его примеру не последовала, хотя и руку не отпустила. Он вынужден был снова сесть, не без легкой паники. Кажется, он понял, что чувствует рыба на крючке, который вошел ей намертво в губу; мистер Лещ, пожалуйте на берег, где у вас еще будет возможность потрепыхаться напоследок. Она глядела на него своими убийственно синими глазами, а в уголках рта залегли морщинки, обещавшие улыбку. Уилла, его без пяти минут жена, читавшая по утрам романы, а перед сном стихи и называвшая теленовости… постой, как она о них говорила?… «это эфемерно».

— Посмотри на нас, — сказала она, обращая лицо к зеркальной стене.

Он увидел в зеркале молодую пару с восточного побережья, застрявшую в Вайоминге. В своем ситцевом платье она смотрелась лучше, чем он, но так ведь будет всегда, подумал он, с недоуменным видом снова переводя взгляд с зеркальной Уиллы на настоящую.

— Смотри внимательно, — сказала она. Морщинки в уголках рта уже не обещали улыбки, сейчас она была серьезна, насколько можно быть серьезной, когда идет такая гульба.

— И подумай над тем, что я тебе говорила.

С его губ уже готово было сорваться «ты мне много чего говорила, и я только об этом и думаю», но то был бы ответ влюбленного, столь же красивый, сколь и бессмысленный. А поскольку он понял, о чем идет речь, то просто, ни слова не говоря, снова посмотрел в зеркало. На этот раз действительно внимательно. И никого не увидел. В кабинке бара «26» никого не было. Он перевел взгляд на Уиллу, испуганный… но не удивленный.

— Ты не задумывался, — спросила она, — как может симпатичная девушка весь вечер просидеть одна, когда рядом нет ни одного свободного места и дым стоит коромыслом?

Дэвид покачал головой. Он над многими вещами не задумывался — скажем так, до этой минуты. Когда он последний раз ел или пил, например. Или сколько сейчас времени. Или когда закончился день. Он даже толком не мог сказать, что с ними произошло. Одно он знал точно: «Северный экспресс» сошел с рельсов, и вот теперь по стечению обстоятельств они сидели здесь и слушали «кантри» в исполнении ансамбля под названием…

— Я пинал пустую банку, — сказал он. — По дороге сюда я пинал пустую банку.

— Понятно. А еще ты сначала увидел нас в зеркале. Ощущения — это еще не всё, правда? Важно, чтобы они совпали с ожиданиями. — Она подмигнула ему и, подавшись вперед, поцеловала в щеку. Если говорить об ощущениях, то оно было очень даже приятное: что-то теплое и живое. — Дэвид, бедняжка. Мне очень жаль. Но ты молодец, все-таки пришел. Если честно, я не верила.

— Мы должны вернуться и сказать им правду.

Она поджала губы:

— Зачем?

— Это…

Двое в ковбойских шляпах и их хохочущие спутницы в джинсах и ковбойках, с прической «конский хвост», направились к их кабинке. Но стоило им приблизиться, как у всех на лицах выразился… нет, не страх, а, скорее, озадаченность… и они резко повернули в сторону бара.

Почувствовали, подумал Дэвид. От нас веет холодком.

— …самое правильное решение.

Уилла засмеялась. Это был усталый смех.

— Ты мне напоминаешь того старичка, что рекламировал по телевизору овсянку.

— Рыжик, они ведь ждут, что за ними придет этот спасительный поезд!

— Может, и придет! — Его немного испугала внезапная ярость, с которой она это выкрикнула. — Поезд обетованный, экспресс грядущей славы, вагон-салон избранных, где нет места для шушеры всех мастей…

— Я сильно сомневаюсь, что «Амтрак» уже ходит прямиком в рай, — вставил Дэвид. Он надеялся ее рассмешить, но она с мрачным видом разглядывала свои руки, и у него закралось новое подозрение. — Есть что-то еще, чего они не знают? Что-то такое, о чем мы должны им сказать? Да?

— К чему все это, когда можно просто остаться здесь! — Кажется, в ее голосе прозвучали нотки раздражения. Он даже не подозревал, что есть и такая Уилла. — Дэвид, хоть ты у нас малость близорук, но все же ты пришел, и за это я тебя люблю. — И она снова наградила его поцелуем.

— А еще я по дороге сюда встретил волка, — сказал он. — Я несколько раз хлопнул в ладоши и спугнул его. Возьму-ка я себе, пожалуй, новое имя. Страшила Вольф.

Секунду она смотрела на него с отвисшей челюстью, и он успел подумать: неужели надо было умереть, чтобы хоть раз по-настоящему удивить любимую девушку? Тут она откинулась на мягкую спинку и разразилась гомерическим хохотом. Проходившая мимо официантка уронила полный поднос с пивом и смачно выругалась.

— Страшила Вольф! — веселилась Уилла. — Вот как я буду звать тебя в постели! Ты такой большой, Страшила Вольф! Ты такой лохматый!

Официантка таращилась на пенящееся у ее ног море, матерясь, как пьяный матрос. При этом она старалась держаться подальше от пустой кабинки.

— Думаешь, это еще возможно? Заняться любовью? — спросил Дэвид.

Уилла смахнула слезы:

— Помнишь, я тебе сказала? Ощущения должны совпасть с ожиданиями. Когда это происходит, можно свернуть горы. — Она снова взяла его руку в свою. — Я тебя люблю. А ты меня?

— Не будь я Страшила Вольф! — Он позволял себе шутить, пока еще не допуская мысли, что он уже мертвец. Он глянул в зеркало за ее спиной и увидел их обоих. Потом только себя и свою руку, сжимающую пустоту. Потом никого. А вместе с тем… он дышал, его нос ловил запахи пива, виски и женских духов.

Подошел парень-уборщик, чтобы помочь официантке собрать осколки.

— Точно в пропасть шагнула, — объясняла парню официантка.

Подходящая фраза для загробной жизни, подумал Дэвид.

— Может, я с тобой и пойду, — сказала она, — но с этими занудами на станции не останусь. Мне и здесь хорошо.

— Ладно, — согласился он.

— Кто этот Бак Оуэнс?

— Я тебе о нем расскажу, — пообещал Дэвид. — О нем и о Рое Кларке. Но только после того, как ты мне скажешь, что еще тебе известно.

— Мне до них вообще дела нет, — сказала она, думая о своем. — Кто там нормальный? Генри Ландер и его жена.