Александр Щёголев - Искусство кончать молча Страница 4

В подъезд вошла бомжеватая бабка с авоськой, и сразу следом — респектабельный джентльмен с кожаной папкой. Оба прошлёпали наверх к своим этажам и квартирам, покосившись на двух мужиков в нише, но не рискнули что-нибудь сказать или спросить. Поистине Петербург — культурная столица. Тем, кто долго учился страху, только и остаётся, что прятаться за культурой.

— Ладно, давай весь расклад, — решил Неживой.

Топор

Весь расклад…

Весь, не весь, но без предисловия не обойтись. Лаборатория, где служит капитан Гаргулия, занимается морталистикой. Есть такая область знаний. От латинского mortalis, что означает «смертный». Предмет изучения — метафизические причинно-следственные процессы, приводящие биологические системы в нежизнеспособное состояние; в частности, человеческие организмы.

Метафизические процессы?

Это значит, лежащие вне рамок позитивистской науки… Попроще? Да зачем — попроще? Когда тайные знания — а мы имеем дело именно с тайными знаниями, — начинаешь переводить на язык обывателя, получаешь неловкость, пошлость и стыд. Важно другое. Был найден способ бесконтактно воздействовать на акупунктурные точки, лежащие на так называемых меридианах блокировки. Видали в кино, как мастера единоборств тычут пальцами в секретные «точки смерти» на теле врага, после чего враг погибает? Так вот, эти комбинации точек и вправду существуют. Причём, в нашем случае пальцы не нужны, убийственные уколы наносятся дистанционно — посредством некой силы, не фиксируемой обычными приборами. Природа упомянутой силы известна только узкому кругу допущенных товарищей, к коим ваш покорный слуга не относится, так что с теоретической частью мы вынуждены покончить.

Впрочем, если по сути… В любом организме есть слабые места, критические зоны; чуть надави — и всё, нет организма. И у вас такие есть, Виктор Антоныч, как не быть. Сердечнососудистая, дыхательная, центральная нервная системы крайне хрупки и уязвимы. Дерни за невидимые эфирные связи, и в зону уязвимости поступит роковой импульс. Это метафизика, Виктор Антоныч…

Был изготовлен опытный образец устройства, способного взаимодействовать с мировым эфиром; больше того — прицельно дёргать за надмировые струны. Громкие слова, но так оно и есть. Жмёшь на кнопку — и кому-то пизде… пардон… ну, вы поняли. Нажал — и покатилась невидимая волна, сметающая хоть мартышку в цирке, хоть фокусника в Овальном кабинете. Не услышишь, не заметишь, не остановишь. Смерть объекта выглядит естественной, пусть и преждевременной, — в этом главная ценность изобретения. Индивидуальный подход плюс максимальная эффективность.

Одно ограничение: выброс генерируется только волей стрелка. Только его жаждой смерти. Воля стрелка — вот единственно возможный боезапас, без этого ничего не сработает…

Смеётесь. Ах, мартышку жалко. Цинизм — это правильно, это именно, что нам надо! Потому что секстензор заточен вовсе не под тупых человекообразных, а под человека во всей его неповторимости.

Секстензор — конкатенация слов «секс» и «тензор». Его вам и предстоит приручить, майор, — если, конечно, дадите согласие. Между собой, правда, мы именуем это устройство иначе — истребителем… Называть его использование стрельбой в корне неверно. Стрельба — ремесло, которому можно выучиться, тогда как здесь нужно иметь талант. Специальный талант… как бы поточнее сформулировать… инфернальный. Дар ада. Пусть Небеса отвернутся. Ибо способность материализовать свою ненависть — не ремесло, а искусство.

Пожелание «Сдохни!» отныне — вовсе не пустое словотрясение, вовсе не признак беспомощности и слабости, а спусковой крючок.

Не обязательно вслух. Главное — мысль о том, что случится буквально через миг, должна дарить наслаждение…

Если вы понимаете, о чём я.

Что происходит на практике? Нажимаешь на кнопку, и фигуранта настигает внезапная смерть. Вернее, если придерживаться медицинской точности, не внезапная, а мгновенная, немедленная. Термин «внезапная смерть» означает летальный исход в течение часа от начала первых симптомов. В данном случае ждать не придётся — минута-две, получите труп и распишитесь… Ну что, товарищ майор, вы готовы? Попробуем?

— Хрень же! — искренне возмутился Неживой. — Я что, должен поверить?

— Изобретения, радикально меняющие мир, и должны поначалу казаться хренью.

— Как такое вообще можно изобрести?

— Я отвечу, — произнёс ФСБшник шёпотом. — Хоть допуск у меня хиленький, и доказательств нет. Я убеждён: данное изделие возникло в результате договора с нечистой силой. По-другому, если вдуматься, оно и не могло появиться.

И тут наконец Виктор понял: перед ним сумасшедший.

Он смеялся так долго, что забыл спросить: каким образом, собственно, заключаются договоры с нечистью? Конкретно — как?

Не спросил.

Потом жалел об этом годы и годы.

Когда хвалёная штуковина, именуемая секстензором, вытащена была из кейса на свет Божий, когда отзвучали первые такты инструкции о применении, Витю одолел совсем уж неприличный хохотун. Майор чуть не задохнулся от смеха, покрутив в руках эту нелепую поделку. Представил, как он сам будет выглядеть со стороны, если и впрямь согласится… И возникла догадка, объясняющая всё это дерьмо.

Скрытая камера! Козни дебилов с телевидения!

Он бросился осматривать подъезд, не нашёл ничего подозрительного, а потом вспомнил, что место для разговора было выбрано им же, да и никакое юмористическое шоу не смогло бы вынуть копию его медкарты из отдела кадров. И стало не до смеха. Провокация? Какая-то проверка? Может, операция эфэсбешной наружки с малопонятными целями и абсурдными средствами? В последнем варианте без телеглаза тем более не обойтись; как, естественно, и без микрофонов.

Разум заволокло тьмой гнева. Гнев был смешан со страхом. Во тьме сверкали молнии…

…Секстензор, он же истребитель, состоял из кнопки и узкого чехла сантиметров тридцати в длину. Оба этих предмета были соединены разноцветными проводками — вот и всё устройство. Кружок «Юный радиолюбитель», натурально. Кнопка была самой заурядной, круглой, пластмассовой, очень похожей на те, что от дверных звонков (может, и вправду от звонка?). Что касается чехла, то он оказался мягким и приятным на ощупь, словно из бархата или замши; материал был незнаком. Входное отверстие — с завязочками, позволяющими регулировать натяг, отсюда же исходили две пары ремешков, чьё назначение тут же и разъяснилось. С помощью ремешков устройство крепилось к туловищу. В области таза. Чехол при этом надевали… на пенис.