Ольга Грибова - Тьма Страница 4

Глава 2. Ах, ваши очи чернее ночи

Самобичевание длилось недолго — вскоре за дверью послышались шаги. На этот раз я спокойно воспринимал пружинистую поступь гостя.

Я приподнял с пола и попробовал сосредоточиться на звуках. Результат ошеломлял. Буквально через секунду я улавливал самый незначительный шорох. Походка визитера была легкой и непринужденной, так ходят люди без обязательств. Те, у кого в жизни всё в полном ажуре. Я уловил биение сердца и звук дыхание, значит он человек.

Скрипнули ржавые петли, и смотровое окошко в верхней части двери отворилось. К этому времени свеча погасла, и в камере стояла кромешная темнота. Чтобы рассмотреть хоть что-то мой тюремщик направил луч фонаря в камеру. Тот скользнул по стенам, и я инстинктивно сжался. Не прошло и пару минут, как фонарь отыскал меня. Я зажмурился и отвернулся, чувствуя себя подопытной мышкой распятой на столе сумасшедшего ученого.

— Как самочувствие?

Голос громыхнул под сводами камеры, и я невольно зажал уши руками. Лишь немного придя в себя после массированной звуковой атаки, с удивлением осознал, что говорящий мне знаком. Не веря слуху, повернул голову к двери. Яркий свет мешал разглядеть гостя как следует, но я почти не сомневался — за дверью стоит мой младший брат Дмитрий.

— Дима? — хрипло уточнил я. Собственный голос звучал так, точно он преодолел сотни космических километров прежде чем достигнуть этой комнаты. Фактически я шептал.

— Дима, Дима, — ворчливо согласилась прячущаяся за светом от фонаря тень. — Видок у тебя, откровенно говоря, жутковатый. Ты выпил кровь, что я принес?

Взгляд метнулся к выжатой насухо бутылки из-под минералки. Так это Димка принес мне кровь? Минуту назад я считал, что нахожусь в плену у вампиров. Но причем тут брат?

— Как живот? Затянулась лишняя дырка?

Я провел рукой по животу, на ощупь отыскивая следы ранения, и отрицательно покачал головой.

— Странно, — протянул Дима, — того, что я тебе дал, должно было хватить. Ты точно все выпил?

Я виновато улыбнулся.

— Не страшно, — смилостивился брат. — Я тут еще принес. Выпьешь — будешь как огурец.

Луч фонаря покинул камеру. Послышалась возня, и открылась нижняя дверца. Димка просунул в камеру новую бутылку, доверху наполненную кровью. Где они только доноров находят? Или сами по очереди сдают кровь? При мысли о том, что я, возможно, пью кровь родных, меня замутило. Следом за бутылкой появилась стопка чистой одежды, сверху которой лежал блестящий прямоугольник.

— Это тебе для развлечения, — прокомментировал Дима появление в камере непонятного предмета. — А то, поди, тоска зеленая сидеть взаперти в четырех стенах.

Вскоре оба окошка захлопнулись, но брат не спешил уходить. Я отчетливо слышал его сопение за дверью и как он переминается с ноги на ногу. Наконец, он сказал:

— Знаешь, я рад, что ты жив, — на секунду Дима задумался, а потом добавил: — если это, конечно, можно назвать жизнью.

После этих слов он зашагал прочь, но я еще долго вслушивался в его удаляющие шаги и думал, чтобы это всё означало. Неужели Грэгори не имеет отношения к моему превращению в вампира? Ответ напрашивался сам собой, но я предпочел закрыть глаза на очевидные факты. Амаранта — вот кто может объяснить мне происходящее. Я свято верил, что она сумеет расставить все точки над «и».

Так уж вышло, что я — охотник на нечистую силу — умудрился влюбиться в вампира. И это чувство оказалось взаимным. Я смирился с тем, что Эмми необходимо пить кровь людей, чтобы выжить. Я принял её такой, какая она есть. Единственное, что я когда-либо просил у неё — это не дать мне стать вампиром. Я взял с неё слово, что если вдруг со мной случится несчастье, она позволит мне умереть, как бы сильно ей не хотелось меня отпускать. И Амаранта поклялась. Я верил, что она не из тех, кто нарушит клятву. Только не моя Эмми.

Значит, все же Грэгори. Больше некому. Сначала он смертельно ранил меня, а потом великодушно поделился со мной своей кровью. Чертов вампир! Вспышка гнева была внезапной и всепоглощающей. Ярость требовала немедленно выхода, и я со всей силы ударил кулаком по стене. На том месте, где костяшки пальцев встретились с бетоном, образовались глубокие вмятины. А рука в полном порядке. Даже кожа не содрана. Глупо отрицать — в вампиризме есть свои плюсы.

Рассматривая причиненный мной ущерб, я решился. Если уж мне довелось обратиться и стать вампиром, надо использовать это по полной. В первую очередь я убью Грэгори, и только после этого буду думать, как жить дальше. Вечная жизнь, конечно, благо, но я никогда к ней не стремился. Пить кровь — точно не моё.

Стоило вспомнить о крови, как взгляд сам собой сфокусировался на бутылке. Она притягивала меня, но уже не так сильно как прежде. Не было того безумного, всепоглощающего желания. Оно немного улеглось, спряталось в глубинах подсознания и теперь походило на глухую тоску по чему-то недоступному, но такому важному.

Я с трудом поднялся на ноги и, опираясь на стену, побрел к двери. Подобрал бутылку и некоторое время изучал её содержимое, а потом свинтил крышку и залпом выпил алый нектар жизни. На вкус кровь отдавала металлом, будто я засунул в рот мельхиоровую ложку. Но до чего же приятно! Кровь по горлу неторопливо стекла в желудок, её подхватил незримый поток и понес в разные концы моего исстрадавшегося тела. И там, где она побывала организм словно приходил в себя после зимней спячки. Встрепенулось сердце, скинув с себя холодные оковы смерти, разгладились легкие и я почувствовал, что при желании могу снова дышать полной грудью. Руки и ноги налились силой. Рана на животе начала зудеть, я приподнял рубашку, чтобы увидеть причину беспокойства. Глазам предстал бледный шрам, но и он рассосался, оставив после себя чистую, гладкую кожу.

Я довольно хмыкнул, покрутив пустую бутылку в руке. А что, в этом есть смысл! Расправил плечи, повел головой в разные стороны, разминая шею. Так прекрасно я давно себя не чувствовал. Да что там, будучи человеком, мне вообще не доводилось чувствовать себя настолько великолепно. Я мысленно одернул себя. Еще чуть-чуть и в самом деле поверю, что быть вампиром — это просто дар Божий. Нет уж, не надо нам таких подарочков.

Я забросил бутылку подальше и сосредоточился на чистой одежде. На глаза попался тот самый предмет, который Димка зачем-то оставил в камере. Несмотря на полную темноту, видел я отлично и без труда узнал зеркало. Рука сама потянулась вниз, я поднял зеркало с вороха одежды и оценивающе посмотрел на себя. В первую секунду показалось, что меня обманули. Кто-то совершенно по-идиотски пошутил, подсунув мне вместо зеркала чужое изображение. Незнакомый парень недовольно хмурился и кусал губы. Я придвинул зеркало ближе и, не мигая, вцепился взглядом в чужое лицо. Не могу сказать, сколько так простоял, но со временем стало казаться, что я узнаю некоторые черты этого лица и они совершенно точно мои. Мне были хорошо знакомы строгий подбородок, тонкие губы, прямой нос. Но все линии стали рельефнее, чуть изящнее, что придавало моей, в сущности, простой внешности некую загадочность и, Боже мой, даже шарм. Волосы остались каштановыми, но в этом непритязательном цвете появились новые оттенки: золотые, медные и терракотовые всполохи. Те же изменения в цвете претерпели и глаза. Отныне они сияли как два бриллианта цвета топленного молочного шоколада. Ох, не к добру это! Подозреваю, что подобные изменения внешности принесут мне больше проблем, чем выгоды.