Крис Картер - Телико. Файл №404 Страница 4

— Угу, — Молдер энергично кивнул.-Однако, как такая мелочь могла пролететь пять тысяч миль и укорениться в Оуэне Сандерсе?

— Этого я вам не могу сказать, — отозвался Рендлер. — Но вот что еще сообщили ботаники, семена пениатуса Зенкера содержат алкалоид, подобный тубокурарину. Надеюсь, эта информация вам как-то поможет.

4 сентября 1996 года 20:05 Штаб-квартира ФБР Вашингтон

Распрощавшись с экспертом Рендлером, Молдер немедленно связался со Скалли по телефону и доложил о результатах своих «философских размышлений».

— В кожу Сандерса впились крайне интересные семена. Они принадлежат одному редкому растению из Западной Африки, кажется, его называют «цветок страсти». Семена содержат тубокурарин. Это тебе о чем-то говорит?

— Разумеется! Курареподобные вещества блокируют синапсы между нервными стволами и мускулатурой. Если точно рассчитать дозировку, наступит паралич, но все органы — сердце, печень, почки, мозг — продолжают функционировать. При отравлении курареподобными веществами смерть наступает только вследствие паралича дыхательной мускулатуры. Если, разумеется, сердце не остановится раньше. А оно, скорее всего, остановится…

— Значит, это вещество смертельно опасно? — уточнил Молдер.

— Конечно. Южноамериканские индейцы готовили яд из сока некоторых растений, родственных твоему «цветку страсти». Это был знаменитый кураре, у широкой публики больше известный под названием стрихнин. Но все дело в том, что смертельная доза должна быть достаточно большой. В небольших дозах стрихнин иногда применяли для кратковременного наркоза. А яда, содержащегося в одном семени, едва ли хватит для того, чтоб убить мышь.

— Токсикологический анализ не обнаружил следов этого вещества?

— Нет, — Скалли вздохнула. — Молдер, боюсь, это ложный след.

— А оно не могло расщепиться в теле жертвы?

— Только если Оуэн Сандерс прожил еще какое-то время после того, как укололся.

— Так ты считаешь, нам не удалось пролить хоть какой-то свет на обстоятельства смерти этого загадочного блондина?

Скалли вздохнула:

— Боюсь, что нет. Но, кстати о блондинах! Кажется, я знаю, чем объяснить депигментацию жертвы. Такое могло случиться, если у него частично отмер гипофиз.

— Гипофиз?

— Ну да, эндокринная железа, расположенная у основания мозга. Он вырабатывает гормоны, которые регулируют деятельность всех других эндокринных желез. Передняя доля, например, производит гормон роста, а также отвечает за работу надпочечников, щитовидной железы и половых желез. А средняя доля как раз вырабатывает гормоны, регулирующие производство меланина.

— И ты считаешь, что нашла причину болезни?

— Нет, я только опознала симптом, но причина остается неизвестной. Кроме того, в данном случае причина болезни и причина смерти — это не одно и то же. Хотя гипофиз является железой жизненной важности, и щитовидная железа, и надпочечники могут работать автономно.

— От чего же помер тот бедолага?

— От того, что он лишился гипофиза.

— Скалли, я перестал понимать твои парадоксы.

— Это просто объяснить, сложнее в это поверить, особенно после медицинского колледжа. Мы говорили о передней и средней доле гипофиза, но есть еще задняя доля, в ней вырабатывается вазопрессин гормон, регулирующий артериальное давление. Теоретически, если повредить заднюю долю, человек умрет от сосудистого коллапса. Но науке до сих пор не известны инфекции или травмы, при которых страдает задняя доля гипофиза. Она прекрасно защищена.

— Но ты полагаешь, что наткнулась именно на такую болезнь?

— Другого объяснения я не вижу. В других органах я не нашла никаких патологических изменений. Обычно в таких случаях диагностируют смерть от сердечного приступа, но Сандерсу было девятнадцать лет!

— А что ты нашла в мозгу? Скалли вздохнула:

— В этом вся и беда. Мне не удалось получить у родственников Сандерса разрешения на вскрытие и исследование мозга. Теперь вся надежда на посевы крови. Может быть, хоть бактериологи или вирусологи из Филадельфийского центра поймают за хвост возбудителя болезни.

— Хорошо, — Молдер потряс головой, пытаясь уложить в ней ворох потрясающих новых сведений, которыми снабдили его Скалли и Рендлер. — Когда узнаешь причину болезни, пожалуйста, сообщи мне.

— А где ты будешь, Молдер? Где тебя искать?

— Я буду плавать в глубоких водах и сеять семена сомнения, — отвечал Молдер. Как всегда после разговора с коллегой, он чувствовал себя просвещенным и слегка ошарашенным.

В который раз он спросил себя, как удается его коллеге сохранять такой трезвый и бескомпромиссный взгляд на окружающую действительность. Ему, Молдеру, достаточно в конце рабочего дня снять контактные линзы, и «мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман». Но непрерывно видеть все вокруг до предела ярко и контрастно… Бедняжка!

На другом конце провода Скалли пожала плечами и повесила трубку.

4 сентября 1996 года 21:30 Вашингтон

Молдер вошел в Интернет, изучил сайт Национальной Академии Наук, затем ознакомился с сайтами вашингтонских университетов, нашел биолого-почвенный факультет и, просмотрев персоналии преподавателей, остановился на мисс Луизе Кварубиос, двад-цатидвухлетней аспирантке, авторе нескольких статей о биогеоценозах северо-восточного побережья США.

Была для такого выбора и личная причина. В детстве Фокс Молдер запоем читал «Всадника без головы» Майн Рида, и пленительная донья Исидора Кварубиос де лбе Льянос, черноокая испанка, страстно влюбленная в мустангера Мориса, долго бередила воображение будущего спецагента. И теперь он не мог отказать себе в удовольствии увидеть ее однофамилицу.

Молдер позвонил домой мисс Кварубиос и пообщался с ее автоответчиком, который любезно попросил в будние дни искать хозяйку в лаборатории Университета, а в выходные — у ее родителей. Похоже, мисс Луиза, подобно агенту Скалли, была скромницей и трудоголиком или старалась произвести такое впечатление. Молдер хотел позвонить в Университет, но передумал и сразу поехал туда. В машине ему всегда хорошо думалось.

Уже стемнело, но широкая лестница университета была хорошо освещена. Молдер вышел из машины и увидел стройную девушку в кожаном пальто, сбегающую по ступеням.

— Мисс Кварубиос? — окликнул он наудачу.

О, чудо! Она обернулась. О, горе! Вместо пылкой испанки Молдер увидел перед собой кареглазую блондинку с удлиненным англосаксонским лицом, немного испуганную и немного рассерженную. Наверное, какая-нибудь ее прапрабабка по отцовской линии и походила на незабываемую донну Исидору, но с тех пор в жилы семьи Кварубиос влилось много иных кровей, и мисс Луиза, несомненно, принадлежала лишь к одной нации — американской.