Скотт Сиглер - Инфицированные Страница 4

Малколм отошел немного и с силой ударил дверь ногой — та распахнулась настежь, а вырванный металлический засов со звоном отлетел куда-то в сторону. Мэл вошел первым, Дью — за ним.

Песня в исполнении Синатры зазвучала еще громче — Дью скривился.

In spite of a warning voice that comes in the night,And repeats, repeats in my ear…

Перед ними открылась небольшая гостиная, которая вела в маленькую столовую и на кухню.

В кухне на полу в луже крови лежал труп женщины. Глаза широко раскрыты, горло перерезано. Сморщенный лоб, на лице застывшее удивление, не ужас… Именно удивление или, может быть, смущение — как во время напряженных раздумий над загадкой из «Колеса фортуны».

Мэл сохранил спокойствие, лицо его осталось бесстрастным, и Дью даже почувствовал гордость за напарника. Правильно, ведь в любом случае несчастной не поможешь.

Don’t you know, little fool, you never can win,Use your mentality, wake up to reality.

Ботинки Дью хлюпали по коричневому ковру из грубого ворса. Ковровое покрытие было насквозь пропитано бензином, отчего сделалось еще темнее.

Мэл и Дью медленно двигались вперед.

Первая дверь направо. Мэл открыл ее.

Детская комната, а в ней еще одно мертвое тело. На сей раз — труп маленькой девочки. Малышке шесть лет; Дью знал об этом, поскольку успел ознакомиться с делом. На лице — стеклянная пустота. Рот приоткрыт. Личико залито кровью. В крови и футболка девочки с эмблемой «Кливлендских медведей»[1].

Мэл остановился. Девочка — ровесница его сына Джерома. Дью в ту же секунду понял, что напарник, вероятно, убьет Брубейкера, как только они его найдут. И не собирался препятствовать этому.

Впрочем, долго здесь задерживаться было некогда. Дью нетерпеливо хлопнул Мэла по плечу. Напарник вышел из детской и закрыл за собой дверь. Впереди виднелись еще две двери: одна направо и одна — в конце коридора. По-прежнему играла музыка, заглушая все вокруг.

But each time that I do, just the thought of youMakes me stop, before I begin.

Мэл открыл дверь направо. Внутри спальни ни души.

Дью сделал глубокий вдох, и легкие наполнились парами бензина. Мэл открыл дверь.

И увидел Мартина Брубейкера.

Предположение Мэла, высказанное в патрульной машине, оказалось пророческим — в доме действительно находился сумасшедший.

Широко раскрыв глаза, с безумной улыбкой на лице Брубейкер сидел на полу в ванной, вытянув ноги. На нем была толстовка с капюшоном, вся пропитанная бензином, и джинсы. На ногах никакой обуви. Выше колена ноги были туго перетянуты ремнями. В одной руке мужчина держал оранжевую зажигалку, в другой — здоровенный тесак с зазубринами. Позади лежала серебристая канистра, содержимое которой медленно вытекало на черно-белый линолеум.

‘Cause I’ve got you… under my skin.

— Поздно заявились, легавые, — проговорил Брубейкер. — Мне сказали, что вы придете. Но знаете что? Я никуда не собираюсь, и их с собой брать не буду. Пусть отправляются туда сами, дьявол их побери!

Он поднял тесак и сильно взмахнул. Толстое лезвие разрезало джинсовую ткань и вонзилось в кожу чуть пониже колена. Раздался жуткий хруст, на пол хлынула кровь, смешиваясь с лужей бензина.

Брубейкер вскрикнул, взглянув на отрезанную ногу, и этот вопль ненадолго заглушил звуки оркестра и голос Фрэнка Синатры. Все произошло в считаные секунды. Тесак снова взмыл вверх; сильный, безжалостный удар отделил ниже колена и вторую ногу. Брубейкер откинулся назад, потеряв равновесие. Из обрубков ног хлестала кровь, забрызгав стены и даже потолок. Дью и Малколм инстинктивно закрылись ладонями, чтобы кровь не попала в глаза.

Брубейкер щелкнул зажигалкой и поднес ее к полу. Бензин мгновенно вспыхнул, и пламя заплясало вдоль мокрой дорожки, ведущей в коридор и комнаты. Пропитанная бензином толстовка Брубейкера сразу превратилась в огненный столб.

Энергичным движением Малколм спрятал оружие в кобуру, сбросил с себя плащ и бросился вперед.

Дью хотел было предупредить напарника, но не успел — Мэл набросил плащ на Брубейкера, пытаясь сбить пламя. Неожиданно огромный нож в руке самоубийцы пришел в движение, вонзившись глубоко в живот Малколма. Несмотря на громкую музыку, Дью расслышал глухой скрежет, когда лезвие наткнулось на позвоночник…

Дью бросился в горящую ванную.

Брубейкер поднял голову, его глаза расширились, а улыбка сделалась еще безумнее. Он хотел что-то произнести…

Дью Филлипс выстрелил в него трижды. Пули вонзились мужчине в грудь, опрокинув на гладкий от крови и бензина пол. Спиной Брубейкер ударился об унитаз, однако к этой секунде был уже мертв.

— Всем подразделениям! Прошу помощи, немедленно! Ранен офицер!

Дью спрятал оружие, нагнулся и взвалил Мэла на плечо. Потом тяжело выпрямился. Брубейкер горел, но пламя странным образом пощадило его правую руку. Дью крепко схватил ее и тяжелой поступью направился по коридору, неся на себе одного человека и волоча по полу другого.

2

Сырое и жареное

Дью, шатаясь, выбрался из горящего дома. Зимний воздух приятной прохладой ударил в лицо.

— Держись, Мэл, — проговорил Дью окровавленному напарнику, глухо стонущему на правом плече. — Еще немного… Скоро тебе помогут.

Дью с трудом сделал несколько шагов, едва не рухнул на заснеженную лужайку, потом, восстановив равновесие, добрался до тротуара. Перейдя улицу, он, шатаясь, словно пьяный, подтащил тело Брубейкера к неглубокому сугробу. Горящий труп зашипел как спичка, опущенная в воду. Дью опустился на одно колено и мягко положил Малколма на землю.

Белая рубашка напарника в области живота вся пропиталась кровью. Лезвие тесака проникло очень глубоко, разрезав кишечник. Дью приходилось видеть подобные раны, и больших надежд на положительный исход они не внушали.

— Потерпи, Мэл, прошу тебя, — шептал Дью. — Вспомни Шамику и Джерома, и тебе сразу полегчает. Ты ведь не можешь оставить семью…

Он держал Малколма за горячую влажную руку, покрытую волдырями от ожогов.

Воздух разрезал визг шин. Рядом остановилось несколько автомобилей «Шевроле». Десяток людей в громоздких костюмах химзащиты выскочили на дорогу, покрытую снежной грязью. Вооруженные компактными пистолет-пулеметами FN-P90[2], они с отработанной точностью образовали кольцо вокруг Дью и Малколма и окружили дом.

— Видишь, приятель? — прохрипел Дью. Он поднес губы к самому уху Малколма. — Мэл! Кавалерия уже здесь; ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в больнице. Только потерпи немного, дружок.