Кларк Смит - Валтум Страница 4

Воздух в помещении не был ни теплым, ни холодным. Внезапно земляне почувствовали изменение температуры, как будто зажглось спрятанное рядом пламя. Казалось, тепло исходило от металлического треножника и хрустальной глыбы, накатываясь волнами на Хэйнса и Чанлера. подобно излучению невидимого тропического солнца. Жара стала знойной, но не нестерпимой. В то же самое время, как-то незаметно, земляне начали ощущать аромат, не похожий на что-либо вдыхаемое ими ранее. Неуловимое благоухание иного мира витало у их ноздрей, сгущаясь сначала медленно, а потом все интенсивнее и превращаясь в поток пряностей. Это половодье запахов казалось смесью приятной прохлады затененного листвой воздуха и жаркого зной.

Чанлер больше чем Хэйнс подвергся воздействию последовавших затем странных галлюцинаций; хотя и с разной степенью правдоподобия, их впечатления были до странности схожими. Внезапно Чанлеру показалось, что этот аромат уже не является для него абсолютно чужеродным, а был чем-то, что он помнил по иным местам и временам. Он попытался вспомнить обстоятельства, при которых ему уже встречался этот запах, и его воспоминания, появившиеся как бы из запечатанных резервуаров его предыдущего существования, приняли форму реальной действительности, заменившей окружающую его каверну. Хэйнс не был частью этой реальности, он исчез из поля зрения Чанлера. Потолок и стены пещеры также исчезли, уступив место раскинувшемуся лесу из древовидных папоротников. Их стройные перламутровые стволы и нежные листья покачивались своим великолепием, олицетворяя Эдем, освещенный лучами первобытного рассвета. Папоротники были высокими, но еще выше росли цветы, излучающие вниз из курильниц цвета белоснежной плоти все подавляющий сладострастный аромат.

Чанлер почувствовал неописуемый экстаз. Ему казалось, что он вернулся назад к фонтанам времени первичного мира и впитал в себя из восхитительного света и благоухания, пропитавших его чувства до последней нервной клетки, неистощимую жизненную силу, молодость и энергию.

Экстаз все больше усиливался, и Чанлер услышал пение, исходившее, казалось, из уст цветов; это было как пение гурий, превратившее его кровь в золотистый любовный напиток. Для Чанлера, находившегося в бредовом исступлении, звуки эти ассоциировались с ароматом, исходившим от цветов. Звуки нарастали, вызывая головокружительный восторг, который невозможно было подавить; он подумал, что сами цветы взметнулись вверх подобно языкам пламени, и деревья устремились за ними, и сам он стал раздуваемым огнем, вздымающимся вместе с пением к некоей предельной вершине наслаждения. Весь мир понесся вверх в потоке экзальтации, и Маклеру показалось, что в пении стали слышны четко выговариваемые слова:

– Я – Валтум и ты – мой с начала сотворения мира, и будешь моим до его конца…

Чанлер очнулся в окружении, которое почти можно было считать продолжением фантастических образов, увиденных им под воздействием дурманящего запаха. Он лежал на ложе из коротко подстриженной кудрявой травы цвета зеленого мрамора, над ним наклонились огромные, тигровой расцветки цветы, а между свисающих ветвей странного вида деревьев с плодами малинового цвета на него падало мягкое сияние лучей янтарного заката. Сознание происходящего медленно возвращалось к Чанлеру, он понял, что его разбудил голос Хэйнса, который сидел рядом с ним на необычном газоне.

– Послушай, ты что же, не собираешься просыпаться? – услышал Чанлер резкий вопрос, доносящийся как сквозь пелену сна. Мысли его путались, а воспоминания странным образом переплетались с псевдо-воспоминаниями, взятыми как бы из других жизней, прошедших перед ним в его бредовом сне. Было трудно отделить фальшивое от реального; здравомыслие возвращалось к нему постепенно; и вместе с ним нахлынуло чувство глубокой усталости и нервного истощения, что было явным признаком, того, что он только что пребывал в фальшивом раю сильнодействующего наркотика.

– Где мы сейчас находимся? И как мы сюда попали? – спросил он.

– Насколько я могу судить, – ответил Хэйнс, – мы находимся в подземном саду. Кто-то из этих больших Айхаи, должно быть, перенес нас сюда после того, как мы испытали воздействие этого запаха. Я дольше, чем ты, сопротивлялся его действиям и помню, что слышал голос Валтума перед тем как отключился. Голос сказал, что он даст нам сорок восемь земных часов, в течение которых мы должны обдумать его предложение. Если мы его примем, он отправит нас обратно в Игнарх с баснословной суммой денег и с запасом этих наркотических цветов.

К этому времени Чанлер уже полностью пришел в себя. Вместе с Хэйнсом они стали обсуждать свое положение, но так и не смогли прийти ни к какому определенному решению. Все происходящее было совершенно необычно и сбивало с толку. Неизвестное существо, назвав себя именем марсианского дьявола, предложило им стать его агентами или эмиссарами на Земле. Помимо распространения пропаганды, предназначенной облегчить его пришествие на землю, им предстояло ввести в употребление чужеродный наркотик, не менее сильнодействующий, чем морфий, кокаин или марихуана – и, по всей видимости, не менее пагубный.

– А что если мы откажемся? – спросил Чанлер.

– Валтум заявил, что в этом случае возвращение станет для нас невозможным. Но он не стал точно определять нашу дальнейшую судьбу – просто намекнул, что нас будут ожидать неприятности.

– Ну что ж, Хэйнс, нам нужно подумать, как выбраться из этой истории, если мы, конечно, сможем это сделать.

– Боюсь, что размышления нам не особенно помогут. Мы, должно быть, находимся за много миль от поверхности Марса – а освоить механизм подъемников, по всей вероятности, вряд ли по силам землянину.

Прежде чем Чанлер смог что-либо на это возразить, среди деревьев появился один из гигантских Айхаи, неся две причудливых марсианских посудины, называвшихся «кулпаи». Это были два глубоких блюда, сделанных из металлоидной керамики, снабженные съемными чашами и вращающимися графинами. В кулпаи можно было подавать обед, состоящий из всевозможных кушаний и напитков. Айхаи поставил блюда на траву перед Хэйнсом и Чанлером, а затем застыл неподвижно, с непроницаемым лицом. Земляне, почувствовав волчий аппетит, с жадностью набросились на еду, которая представляла собой набор различных геометрических фигурок, нарезанных или вылепленных из неведомых пищевых продуктов. Хотя, возможно, и искусственного происхождения, еда была очень вкусной, и земляне проглотили все до последнего конуса и ромба, запив все это темно-красным вином из графинов.

Когда они закончили, прислуживающий им марсианин впервые заговорил.