Александр Мазин - Костер для инквизитора Страница 40

Встану, не благословясь…

Пойду я нижним ходом, подвальным бревном,

Мышиной норой, собачьей трубой, подворот

ной дырой,

Встану на восток хребтом, на запад лицом,

Раздайся, ад! Расступися, Мать-сыра-земля!

Из этой земли выходите сто семьд есят дьяволов… [5]

…Сделалась блудницею верная столица,

исполненная правосудия!

Правда обитала в ней, а теперь – убийцы.

Серебро твое стало изгарью,

вино твое испорчено водою;

князья твои – законопреступники

и сообщники воров;

все они любят подарки и гоняются за мздою;

не защищают сироты,

и дело вдовы не доходит до них.

Посему говорит Господь…

Глава первая

Попутчики Ласковину понравились. Андрей любил людей его собственной, уверенной породы. Тот, что помоложе, по повадкам видно, занимался боевыми искусствами. А тому, что постарше, похоже, боевых искусств для силы не требовалось. Весил он пудов семь, и жира в этих семи пудах было немного. Кулак – с квасную кружку, бородища такая: кабы не короткая стрижка, вполне потянул бы на священнослужителя. Андрею он чем-то напомнил отца Егория, хотя лицом – не похож.

– Сергей,– первым представился тот, что помоложе.

– Адамант Афанасьевич.

Ладонь у Адаманта под стать имени. Дерево, мозоль на мозоли.

Вошь представляться не стал. Демонстративно повернулся к окну. Попутчики не настаивали, отнеслись с пониманием: не хочет человек знакомиться – и не надо. Андрею это тоже понравилось.

Завязался ничего не значащий разговор. Потом Сергей предложил сходить в ресторан. К некоторому удивлению Ласковина, Вошь присоединился к ним. Но рот открыл только для того, чтобы сделать заказ. Еще раз он удивился, когда попутчики не заказали спиртного, даже пива. Мужичина Адамантовых габаритов ассоциировался у Ласковина минимум с литром водки. Андрей сразу заподозрил в них староверов, о чем и спросил.

Попутчики многозначительно переглянулись.

– Нет, мы не староверы,– ответил Сергей.

Был тут какой-то подтекст. Но Ласковину не хотелось заморачиваться. Известное дело: пуганая ворона куста боится.

Когда вернулись в купе, было около десяти. Общий свет уже вырубили. Вошь тут же забрался на верхнюю полку и уснул. Адамант достал «АиФ» и при свете настенной лампы углубился в чтение, а Ласковин с Сергеем с обоюдным удовольствием продолжили беседу. На сей раз о рыбной ловле. Сергей оказался большим знатоком. Ласковин же просто любил это дело, хотя и не помнил, когда последний раз держал в руках свежепойманную рыбку.

Время текло незаметно.

Адамант Афанасьевич сложил газету.

– Давай укладываться, Сережа. Завтра рано приедем.

– Не уверен,– сказал Ласковин.

Поезд кланялся каждому столбу. Вероятность его прибытия в срок была ничтожной.

Адамант возражать не стал, но, похоже, его пожелания младшим не обсуждались. Сергей сразу принялся стелить постели.

Андрей еще некоторое время смотрел в окно, в темноту, потом тоже лег и под колесную колыбельную мгновенно уснул.

Разбудил его Вошь.

– Вставай, тихо,– прошептал он на ухо Ласковину.– Уходим.

Ласковин поднялся, глянул на часы. Три сорок четыре.

Вошь жестом показал: быстрее.

Андрей не спорил. Надо полагать, у спутника есть основания для преждевременной побудки.

Спал Андрей не раздеваясь. Осталось лишь надеть ботинки и куртку. Вещи Вошь, как выяснилось, уже вынес в коридор. Попутчики мирно посапывали.

Полутемный коридор. Дедок, дремлющий на откидном сиденье, промерзший тамбур.

Поезд замедлил ход. Вошь открыл дверь, в тамбур ворвался холодный ветер. Медленно проплыли огни.

Поезд дернулся и встал. Вошь спрыгнул на заснеженный перрон. Андрей побросал ему сумки и соскочил следом. Состав тут же тронулся, разогнался, замелькали вагоны, уплыли в темноту огни и стук колес.

– Ну? – спросил Андрей, поворачиваясь к спутнику.– В чем дело?

– Их нельзя было убивать сейчас,– ответил Вошь.

Подхватил обе сумки и зашагал к дощатому домику с белой надписью «Кукличево». Объяснил, называется.

Ласковин догнал его.

– Кого нельзя убивать?

– Этих,– Вошь мотнул головой в сторону ушедшего поезда. И добавил, словно извиняясь: – Они нас не скоро найдут.

– Ну ты маньяк! – выдохнул Ласковин.

До него, наконец, дошел смысл сентенций спутника.

– С чего ты взял, что они станут нас искать? Что они вообще имеют к нам отношение?

– Я их видел. Когда ты покупал билет, они подошли к той же кассе.

– И это все?!

– Другие кассы были ближе,– рассудительно проговорил Вошь.– И молодой слишком долго разговаривал с кассиршей. Думаю, просил билеты в наше купе.

– Какой ты наблюдательный! – язвительно произнес Ласковин.

– Да,– согласился Вошь.

Сарказм Ласковина он проигнорировал.

В станционном домике оказалось тепло и шумно. Шум исходил от компании парней, расположившихся на одной из двух скамей. На второй скамье спала замызганная пьянчужка в стоптанных валенках. Окошко кассы прикрывала фанерка с надписью «Не стучать!». Из расписания, прилепленного над кассой, явствовало: здесь ходят электрички, и первая из них появится через два с половиной часа.

Парни из шумной компании начали проявлять интерес к вновь прибывшим. Выражалось это в тычках пальцами и вызывающих репликах. Ласковину совсем не хотелось разборок. Он предпочел бы вздремнуть пару часов. Но стоя он спать не умел, а присесть оказалось некуда.

Хитрый Вошь уселся на сумку и закрыл глаза. Выглядел он безмятежно. Ласковин прислонился к стене, удерживая боковым зрением веселую компашку. В том, как будут развиваться события, сомнений не оставалось. Двое прилично одетых мужчин на занесенном снегом полустанке. И тусовка местных шишкарей, судя по жаргону, не слишком законопослушных.

Компания выделила гонца. Самого мелкого, на заводку.

– Слышь, мужик, угости сигареткой!

– Отвали,– не поворачивая головы, сказал Ласковин.

– Блатной? – осведомился шишкареныш.

Ласковин промолчал.

– А хош я те ухо отрежу? – в руках «заводчика» обнаружился ножик, сточенный в тонкую полоску стали.

Позади тут же сформировалась «группа поддержки».

Вошь приоткрыл глаз.

– Я сам,– предупредил Ласковин.

Методы его напарника, как правило, отличались излишней радикальностью.

Вошь прикрыл глаз.

Пока шишкареныш вертел в пальцах ножик, его приятель совершил опрометчивый поступок. Подобрался к Ласковину сбоку и по-молодецки взмахнул кастетом. Андрей без особого труда поймал его за руку и отправил в объятья товарища. Заодно носком ботинка проверил крепость коленной чашечки шишкаренка.