Питер Джеймс - Возлюбленная Страница 40

– Криптомнезия, – сказал он, и его глаза потускнели, словно ему приходилось демонстрировать все ту же старую защиту против все того же уже замшелого довода. – Какие еще доказательства вам требуются?

Его голос звучал раздраженно.

– Я не знаю, – сказала она опустошенно.

– Вы напуганы?

– Немного.

– Чем же?

– Точно не знаю.

Он улыбнулся самодовольной улыбкой учителя, убежденного, что он знает все лучше всех.

– Вы напуганы той мыслью, что жили раньше?

– Я всегда скептически относилась ко всему сверхъестественному. Я по-прежнему не верю, что…

Его самодовольная улыбка сбивала с толку и раздражала.

– Не верите или не хотите поверить?

Она промолчала.

– Люди, приходящие ко мне, часто испытывали травмы, которых они не понимают. Эти травмы вызваны неприятными событиями в их предыдущих воплощениях. Стоит людям понять причину травмы, как она исчезает. – Его заунывным голосом можно было бы с таким же успехом декламировать инструкции к стиральной машине. – Вы хотите иметь детей, но не можете забеременеть. И вот теперь мы обнаруживаем, что в предыдущей вашей жизни вы были беременны и что-то вас травмировало… нечто, пугающее вас так сильно, что вы не можете посмотреть ему в лицо, и мне приходится вытаскивать вас оттуда. Возможно, именно память об этой травме и мешает вам забеременеть.

Эти слова разволновали ее. Крохотный червячок сомнения пробивал себе путь по проводам ее нервов.

– Я переносил в прошлое тысячи людей, Чарли, – продолжал гипнотизер. – Среди них есть и такие, которые обнаруживали своего рода свидетельства, доказывающие, что их путешествие в прошлое не было всего лишь криптомнезией: какие-то имена в книгах… ландшафты… Но чтобы вернуться оттуда и отыскать какой-нибудь предмет, закопанный предмет… Такого прежде не случалось, понимаете? Нам необходимо продолжить, провести еще сеанс. Это очень важно.

– Вы полагаете, что мы отыщем закопанное сокровище? – сказала она с наигранной бодростью.

Джиббон не принял шутки.

– Дело не в медальоне, Чарли. То, что мы откапываем, находится внутри вас. Это связь. – Его лицо становилось все жестче и сосредоточенней. – В вашем прошлом есть нечто такое, что…

– Что же? – подстегнула его она, и выражение лица гипнотизера заставило ее занервничать.

– Нечто большее, чем просто память.

– Я не понимаю.

– Это, должно быть, нечто злое, сделанное вами в той жизни, и я полагаю, что вы принесли это в нынешнюю жизнь.

– Что же я принесла?

– Это нам и необходимо выяснить.

– Я не желаю продолжать.

– Не думаю, что вы вольны это решать, – сказал он.

– Что вы имеете в виду?

От самодовольства гипнотизера в ней поднимался гнев. Странный он какой-то. Противный.

– Вы могли снова закопать медальон на том холме, но вы не можете снова закопать это в своем сознании. Понимаете, это очень сильная штука. Так что нам лучше назначить следующее свидание.

«Ублюдок ты, – подумала она. – Все это просто трюк, грандиозное мошенничество».

– Я подумаю об этом. – Она открыла свою сумочку и вытащила оттуда кошелек. – Тридцать пять фунтов, да?

Он покачал головой:

– Отдайте их на благотворительные цели. Я вот помогаю обществу «Собаки-поводыри для слепых».

Она в изумлении уставилась на него.

– Но почему?

– Потому что не хочу, чтобы вы думали, будто я – мошенник, играющий на вашем доверии.

Улыбнувшись обычной улыбкой всезнающего учителя, он встал и утомленно побрел к двери.

21

«Удивите его: встретьте его у входной двери в сексуальном неглиже, с рюмкой его любимого напитка в руке, и пусть играет музыка. Угостите его обедом при свечах, приготовьте его любимые блюда, побалуйте его за столом, проявите о нем заботу и не прерывайте этих чар… Забросьте мытье посуды до самого утра!»

Чарли мельком огляделась в битком набитом купе поезда, стараясь держать обложку журнала на своих коленях как можно ниже, чтобы никто не заметил бьющую в глаза приманку, заставившую ее купить это издание в книжном ларьке.

«Как держать вашего мужчину всегда наготове!»

Поезд, с громыханием мчавшийся на юг под чертившим полосы на окнах дождем, миновал аэропорт Гатуик, где нагруженные сумками люди ждали на платформе, словно беженцы; проехал ангары, стоящий самолет… По верхнему переходу волочился неповоротливый толстяк, и она наблюдала за ним, пока высокий пакгауз не скрыл его. Чарли жалела, что они отказались от отдыха в Греции из-за переезда. Отпуск теперь стал единственным временем, когда они с Томом, кажется, становились относительно близки.

Много раз, когда Тома не было поблизости, она прослушивала новые кассеты со своим возвращением в прошлое, не желая, чтобы он знал, что она ходила туда снова, опять потратила деньги. И с каждым прослушиванием одна ее часть как бы становилась более скептической, а другая – более испуганной.

Сегодня она работала в дамском магазинчике, но Лауры не видела; та укатила на пару дней во Францию за покупками. Они не виделись со времени того звонка к Лауре, на который ответил Том. Когда они разговаривали по телефону два дня назад, Лаура тараторила весело, даже слишком весело.

Чарли ушла из магазинчика в четыре часа, оставив там другую подрабатывающую женщину, и отправилась в частную лечебницу навестить приемную мать. Рассказав ей, что приступила к розыску настоящих родителей, она почти ожидала сердитого отклика, но этого не произошло. Разве что только ей показалось (хотя она могла просто и вообразить себе), что заметила некоторое облегчение на лице матери.

Мимо окон скользили суссекские деревни, быстро сгущалась темнота. Приятный мужчина лет двадцати пяти внимательно наблюдал за ней. Когда на нее глазели, Чарли всегда испытывала приятное чувство, укреплявшее ее уверенность в себе. Именно сейчас ее и не мешало бы укрепить.

Может, подумала Чарли, этот парень заметил обложку ее журнала и оттого улыбается.

На сердце у нее снова стало тяжело. Они с Томом занимались любовью всего один раз, когда переехали, в ту первую ночь. Довольно долгое время у них была близость всего по разу в месяц, но это намеренно, по совету иглоукалывателя. Того самого, которого порекомендовала Лаура и иголки которого причиняли Чарли чертовскую боль (хотя Лаура и уверяла, что вовсе нет). Он-то и заверил Чарли, что она скоро должна забеременеть.

Все в порядке… все в порядке… все в порядке. Ее мозг будто работал в ритме движения поезда, в ритме, который врачи в течение долгих лет считали нормальным.