Анна Клименко - Морф Страница 40

— Слышь, Рыжий, не скули. Отнесем твою клешню лекарю, он ее обратно приставит.

Молодой парень, мелово-бледный, держит на коленях собственную руку. Тщедушный мужичонка, сидя на траве, проверяет механизм арбалета, дует на него, трет маленькой тряпочкой. Зеленокожий полуорк задумчиво стоит над распростертым в траве телом, взвешивая в руке дорожный мешок. Наконец полукровка задает вопрос:

— Кость, что с этой делать?

— Да что с ней делать? — немедленно откликается мужичонка и откладывает арбалет, — сдохнет скоро. С такими ранами долго не живут. Что у нее в сумке?

Полукровка приседает на корточки, роется в мешке, затем смачно плюет на траву.

— Кость… тут эта… бусинки какие-то… ох, мать ее, орочья кожа…

— Стоп, стоп, стоп. А ну, давай я погляжу.

Еще несколько минут Кость роется в вещах Ирбис Валле, затем брезгливо отбрасывает сумку в сторону.

— Охр, да то ж магичка!

— Вот сука, — шипит рыжий, сдавливая кровящий обрубок руки.

— Да не печалься, — Кость по-отечески хлопает его по плечу, — она-то сдыхает, а ты живехонек. Руку, говорю, приставим обратно.

— Да попробуй еще лекаря найди, чтобы такое сделал, — бурчит рыжий, а затем прикладывается к фляге. Крепкий парень, вообще непонятно, как он умудряется держаться на краю сознания.

Полукровка продолжает задумчиво разглядывать содрогающееся в предсмертных судорогах тело, затем деловито начинает расстегивать пояс на штанах.

— Ты что это делаешь? — ядовито интересуется Кость, который, видимо, тут за главного.

— Э-э… ну эта… напоследок…

— Еще не видел орка тупее, чем ты.

— Что?!!

— Ты дурак, что ли? Она — магичка! Проклянет тебя перед смертью еще… Вон, в соседней деревне девок сколько угодно. Оставь, говорю тебе… чтоб хуже не было.

И Кость хихикает, продолжая протирать спусковой механизм арбалета. Полукровка, обиженно сопя, отворачивается. А затем, внезапно схватив меч, пронзает насквозь лежащее в траве тело.

— Так ее, — бурчит рыжий и снова прикладывается к фляге. Отрубленная рука, завернутая в ветошь, покоится у него на коленях как младенец.

…Хаэлли с усилием оторвался от березы, как будто белокорое дерево не хотело отпускать его разум, и медленно опустился в траву. Того, что он увидел, было достаточно, даже более чем. Маленькая своенравная магичка. Она искренне верила в то, что если научится драться, то уцелеет. Но умение махать мечом еще не спасает от арбалетной стрелы, пущенной в живот. Не спасает, н-да.

***

Дальше, как водится, следовало остановиться и подумать о том, как быть дальше. Проводник — Хаэлли досадливо поморщился — был безвозвратно утерян. Нет, конечно, девчонку — чисто теоретически — можно было бы отвезти в Крипту… Но, во-первых, за время путешествия тело успело бы изрядно подпортиться. А какой смысл пытаться оживить существо с умершими тканями мозга, которое даже не будет осознавать того, что живет? Во-вторых… Все это теория, чистой воды теория. Кем должен стать жалкий авашири, чтобы эльфы допустили его к священному сердцу своей страны?

Хаэлли вздохнул. Он все еще стоял, прижимаясь к прохладному стволу старой березы, и в который раз за последний месяц не знал, как правильно поступить. Проводник утрачен. А это, провались все в Бездну, означает, что ему снова придется бесцельно колесить по людским землям, ровно до тех пор, пока не встретится следующий проводник. Ну, или пока Хаэлли самолично не столкнется с морро, лицом к лицу.

А тут еще Лерий Аугустус… Извольте принести ему меч как доказательство гибели наглой девки, столь виртуозно его обдурившей. Мысли Хаэлли крутились нескоро, размеренно, как шестерни тщательно откалиброванного механизма. Наверное, меч отнести в Шварцштейн все же будет нелишним. По крайней мере, эта маленькая услуга избавит барона от дурных мыслей вроде — ах, я найму гончих, и они тебя выследят, гадкий остроухий ублюдок. Правда, в том, что людские маги-гончие действительно способны пройти от начала до конца по следам урожденного эльфа, Хаэлли сильно сомневался, но… Чем Бездна не шутит? В любом случае, ищейки будут мешать. А ему, болтающемуся по лесам в поисках морро, необходим покой.

Хаэлли медленно отлепился от березы, чувствуя, как с треском лопаются соединившие их струны. Хлебнул воды из фляги. Еще раз окинул взглядом полянку. И тут одна странная мысль, блеснувшая как золотая монета на дне ручья, заставила его замереть на месте. Стоп, Хаэлли. А где же то, что осталось от леди Валле? Ведь она умерла здесь, на этой траве. Вон то жутковатого вида пятно — это кровь, вытекшая из ее легкого, щуплого тела. Стали бы разбойники с большой дороги предавать ее земле? Вряд ли. Но тогда по-прежнему оставался неразрешенным вопрос: где тело?

Это не понравилось Хаэлли. Если бы лес хотел показать ему больше, то показал бы. Кто-то уволок погибшую девчонку? Зверь? Местный виллан? Деревенский некромант-самоучка? При мысли о том, что из Ирбис Валле сделают зомби, набив живот и голову опилками, Хаэлли нахмурился. Не то, чтобы он проникся к вышивальщице глубокими и нежными чувствами, но зомби он терпеть не мог. У эльфов это приравнивалось к надругательству над трупом и каралось смертью. У орков подъятие трупов считалось обыденным делом. Люди, похоже, еще сами не решили, хорошо это или плохо.

Поразмыслив, Хаэлли решил расспросить тех отчаянных ребят, которым хватило храбрости расправиться с юной девицей. Ну, а заодно и отобрать баронский меч — интуиция подсказывала эльфу, что нарядный клинок утащили именно они.

И он двинулся дальше, но уже по следам той троицы. Здесь даже не потребовалось обращение к лесу: люди наследили так, что не отыскать их мог только слепой.

… Не прошло и часа, как Хаэлли уже стоял в тени ельника, в пол-уха слушая людской разговор. Рыжий сетовал на искалеченную руку и все чаще прикладывался к фляге. Было ясно, что в ближайшее время до лекаря им не добраться, а, следовательно, отрубленная рука уже никогда не прирастет на место. Полуорк задумчиво возил клинком по точильному камню. Кость, насвистывая немудреный мотив, разглядывал меч Лерия Аугустуса, то так, то сяк подставляя его под лучи солнца и наслаждаясь игрой самоцветов в рукояти.

Болтали они о ничего не значащих пустяках. Рыжий временами всхлипывал, потому что — Хаэлли был уверен — боль в отрубленной конечности была невыносимой. Кость стервозно хихикал и все обещал найти лекаря, хотя уже было понятно, что ничего подобного не произойдет. Оливковокожий полукровка точил оружие, временами отбрасывая со лба черные патлы. Об убитой магичке — ни слова.